Книга Крона огня - Владимир Свержин

– Он еще ничего не говорит, но уже воспринимает сказанное.

– Ладно, продолжай работать, постарайся не затягивать. Как очухается, толкни ему мысль насчет амнистии Пипина. Если шо, я под свою ответственность ему пообещаю скостить лет полста от срока, но хорошо бы, чтобы Бертик хотя б в курсе был. А то неудобно может получиться. Все, команда, работаем!

– А я, что делать мне? – всполошился Бастиан.

– Пока сиди тут и думай, у тебя это хорошо получается. А я, друзья мои, пойду, налажу интернациональную дружбу с Мустафой, шоб под ногами не крутился.

Отец Ленард, пошатываясь, вышел из исповедальни и недоверчиво поглядел на Рейнара-нурсийца, покинувшего это тесное помещение за мгновение до того.

– Душа ваша обременена многими грехами, сын мой, – он укоризненно покачал головой. – Но Господь милосерден и спасает всякого, искренне обратившегося к нему. Если от чистого сердца станете исполнять возложенную на вас епитимью…

– Преподобный отче, я лишь вкратце обрисовал основные направления своих грехов, потому как времени мало, а дел много. Так шо уж возьмите на себя труд помолиться за меня. А я постараюсь «защитить вас на путях ваших». Если по дороге в Реймс, конечно, не дай Бог, вдруг что-нибудь случится, погромче зовите Господа на помощь и, как говорится, «стучите, и отворится вам». Главное, вовремя стучите.

– Но что такого может произойти? Месье Рейнар, вы пугаете меня.

– Послушайте, святой отец, кто тут на прямой связи с творцом всех проблем? Шо ты у меня спрашиваешь, любезный? У него узнай, а я пока о соломке позабочусь, шоб было шо подстелить. Все, преподобный, я тебе сказал, ты услышал.

Лис быстрым шагом направился к выходу из часовни. Во дворе, судя по звукам, вновь разворачивался нешуточный спор.

– Я желаю ехать в Реймс на богомолье! – звенел над Форантайном не приглушенный хорошим тоном голос мадам Брунгильды. – Тебе, иноверцу, этого не понять. Но я этого желаю, и так будет.

– Вы забываете, госпожа, что я тоже принял крещение, – сквозь зубы цедил Мустафа, гневно сжимая кулаки, едва удерживаясь, чтобы не пустить их в ход. – У меня приказ от вашего мужа и господина содержать вас с почетом и всеми возможными удобствами здесь, в этом замке. А значит, вы не должны его покидать.

– Никто не смеет указывать мне, где и как я должна молиться. Я желаю коснуться мощей святого Ремигия, дабы он ниспослал мне потомство во славу геристальского дома. И ежели из-за твоего дурацкого упрямства брак мой окажется бесплоден, тебе не сносить головы.

– Я лишь выполняю приказ.

– О, Мустафа! – точно вот только сейчас заметив верного телохранителя главного казначея, изрек Сергей, подходя к спорщикам. – А я вас в церкви жду, думаю, шо это столь добрый христианин к причастию не торопится? А он тут языками зацепился! – Мавр бросил на мессира Рейнара весьма недобрый взгляд, должно быть, в мыслях видя его на вертеле, хорошо политым маслом для равномерной обжарки. – Но раз ты все равно тут лялякаешь, – не дал вставить слова нурсиец, – у меня к тебе пара вопросиков. Вопрос номер раз: где ты шарахался сегодня ночью?

– Это мое дело, – презрительно глядя на вопрошающего, бросил Мустафа.

– Я так и думал. И отсюда вопрос номер два: знаешь ли ты, что бывает с пособниками разбойников, особенно с пособниками, не желающими сотрудничать со следствием?

Мавр заскрипел зубами, отчаянно борясь с желанием вцепиться в горло наглецу.

– Я выполнял приказ своего господина, – отрезал он, намереваясь развернуться и уйти.

– Стой, где стоишь! – резко скомандовал Лис. – Не суетись, я тебя еще не отпустил.

– Ваши команды для меня ничто, – оскалился силач.

– Мог бы этого не говорить. Глядишь, дольше бы прожил. – В голосе нурсийца уже не было намека на обычную насмешку. – Стало быть, ты выполнял приказ господина и по этому поводу ночью отправился в лес и провел там некоторое время, должно быть, слушая местных соловьев?

– Так и было.

– Конечно, только соловьи уже не поют. Однако если бы ты сразу мне об этом сказал, я бы, глядишь, и поверил. Но ты делал что? Правильно – выполнял волю господина. Что похвально. А я выполняю волю кесаря и уполномочен искоренить разбой в данной провинции. Так шо уж не обессудь, пока у меня есть изрядное подозрение, шо твой господин связан с лесными разбойниками, и ты, красавец, доставлял им свежие вести о перемещении ценных грузов. А потому, хочешь – обижайся, но отправляйся-ка ты, голуба, в местный карцер. – Лис обернулся к копейщикам баронских отрядов, заполнявшим двор. – Взять его! В кандалы и в темницу.

Лис повернулся, давая понять, что разговор окончен.

– Что?! – взревел Мустафа, цепляясь пятерней за плечо обидчика. Локоть левой руки Сергея поднялся, резко опустился, сноровисто обвивая руку мавра и беря ее на болевой. Короткий удар основанием ладони в нос – и могучий телохранитель опрокинулся навзничь, заливаясь кровью. Все это произошло так быстро, что никто и охнуть не успел.

– Взять его! – повторил Лис. – В кандалы и в темницу. И его людей тоже.

В воротах замка Рейнар-нурсиец пожелал доброй приятельнице легкой дороги и содержательного богомолья, после чего отправился прочесывать лес в поисках разбойничьих следов. Конь мадам Брунгильды и резвый мул брата Ленарда неспешной рысью трусили по проезжей дороге, ведущей в Реймс. За всадниками катил возок с провизией, с праздничным одеянием и дарами архиепископу Реймсскому от геристальского дома. Позади, будто подтверждая высокий статус путешественницы, скакали четверо воинов из отряда Шарля из Люджа, выделенные заботливым племянником для сопровождения милой тетушки.

Благочестивый монах, несколько встревоженный словами насмешливого чужестранца, то и дело оглядывался, за каждым шорохом в кустах подозревая засаду. Брунгильду такое поведение благочестивого монаха несколько удручало. Она желала укрепиться в вере, послушать рассуждения сведущего человека о деяниях апостолов, а уж никак не глупый бубнеж о злых людях и банде Молота. Брат Ленард несколько раз пробовал отвлечь себя нравоучительными историями, но всякий раз сбивался, вздрагивая от непонятных шорохов и крестя придорожные кусты.

– Скоро уже стемнеет, – словно радуясь приближению конца похода, начал он. – На постоялом дворе хорошо бы оказаться еще засветло, иначе все комнаты окажутся заняты. А ночевать под открытым небом такой знатной даме не подобает.

– Бывало и хуже, – отмахнулась Брунгильда, не напоминая лишний раз о годах, проведенных в склепе.

То, что Рейнар и Бастиан сочли это пусть и не слишком далекое странствие выгодным для их общего дела, несколько озадачило благородную даму. Казалось бы, теперь, когда непреклонный Мустафа и прочие люди ее мужа – в темнице, руки ее развязаны. Она может делать что пожелает. И вдруг это богомолье. Вначале она подозревала, что Рейнар желает передать архиепископу нечто важное на словах. Однако никаких тайных слов перед ее отъездом сказано не было, лишь пустые напутствия и пожелания. Когда б не знала она своих приятелей – нурсийцев, заподозрила бы, что они попросту дурачат ее рассказами о заговоре и необходимых действиях для предотвращения оного. Брунгильда задумчиво стегнула коня, ускоряя его бег.