Книга Служба внешней разведки - Леонид Млечин

Окружающих Крючков поражал заботой о собственном здоровье. Он каждое утро вставал без четверти шесть и час делал зарядку на улице в любую погоду, когда бы ни лег. Ровно в девять сидел на рабочем месте.

Жил он на даче в поселке первого Главного управления КГБ. Это хорошо охраняемое, малолюдное, невидное и комфортное место. Говорят, что поселок строился в чисто служебных целях — в качестве гостевых домиков для приема руководителей братских разведок. Но поселок оказался таким симпатичным, что Крючков поселился там сам и поселил своих заместителей и начальников важнейших направлений.

Каждый день ровно в половине второго он обедал вместе со своими первыми заместителями.

Отпуск Владимир Александрович брал зимой, поскольку обожал бегать на лыжах. Раз в неделю, обычно в субботу вечером, ходил в парилку, правда, не в русскую баню, а в сауну. Плавал в бассейне. Мало пил, предпочитал виски и пиво, но очень умеренно…

Принципиально не ходил на юбилеи, не участвовал в обмывании новых званий и назначений. По словам Виктора Грушко, который его хорошо знал, Крючков не хотел, чтобы кого-то считали его любимчиком.

— Когда выйдем на пенсию, будем встречаться с вами в неформальной обстановке, — объяснил одному из высших офицеров, приглашавших его на банкет.

Дело было не только в нежелании заводить любимчиков. В руководстве первого Главного управления традиционно складывались своего рода землячества — объединялись разведчики, которые долго работали на одном направлении. Объединяли их не только служебные, но и дружеские отношения. Они охотно проводили вместе свободное время, и за дружеским застольем часто решались кадровые вопросы — по взаимной договоренности продвигались «свои» люди. Такие землячества в первом главке именовались «мафиями». Существовали «американская», «скандинавская», «индийская» мафии…

В трудном положении оказывались люди со стороны, партийные работники, которых присылали в разведку. Они получали большие стартовые преимущества, потому что им присваивали сразу старшее офицерское звание, давали руководящую должность (но не выше заместителя начальника отдела). Но подняться выше им, как правило, не удавалось. Не хватало оперативного опыта, во-первых, и не было поддержки со стороны соответствующей «мафии» во-вторых. Чужаков в разведке не любили.

Когда Крючков пришел в разведку первым заместителем, ветераны разных «мафий» пытались найти к нему подход, перетянуть на свою сторону, наладить неформальные отношения в обмен на поддержку. Намекали, что чужаку в одиночку не выдержать. Говорят, что на одном из юбилеев Крючкову говорили это чуть ли не в открытую. Откровеннее всех был начальник управления внешней контрразведки генерал-майор Олег Данилович Калугин, потомственный чекист. И будто бы Крючков запомнил этот разговор и при первой возможности сломал Калугину карьеру.

Возможно, именно эти разговоры имел в виду Крючков, когда писал, что разведка отличалась своей кастовостью и определенным снобизмом. Сотрудников первого Главного управления называли белой костью, упрекали в высокомерии, стремлении выделиться, оторваться от общего чекистского коллектива.

Крючков не поддался давлению ветеранов. За ним стоял Андропов, так что Владимир Александрович чувствовал себя уверенно. Став начальником разведки, Крючков принялся методично разрушать систему неформальных отношений, и «мафии» утратили прежнее влияние.

Крючков был завзятым театралом, не пропускал ни одной интересной премьеры. Я сам впервые увидел его в театре в середине семидесятых. Мой отчим вполголоса сказал:

— Смотри, вот начальник советской разведки.

Невысокого роста невыразительный человек в очках сидел где-то во втором ряду.

В августе 1991 года, после провала путча, при обыске на даче и в городской квартире Крючкова искали его записную книжку. Жена, Екатерина Петровна, рыдая, объяснила, что он обходился без книжки. Он помнил все имена, фамилии, телефонные номера. Ему и компьютер не был нужен.

Как и весь КГБ при Андропове, внешняя разведка при Крючкове достигла в определенном смысле расцвета. Резидентуры по всему миру, большие штаты, большие агентурные сети, солидный бюджет, новая оперативная техника и конечно же особое положение разведки внутри КГБ: разведчики ощущали особое расположение Андропова.

Потом, правда, Крючкова упрекали за то, что он увлекался большими цифрами. Разведка старалась собрать максимум информации по всем странам. Реальной пользы от этого было немного, но создавалось приятное ощущение полного контроля над миром.

Однажды в Кабуле поздно вечером Крючков спросил начальника нелегальной разведки Юрия Ивановича Дроздова:

— А сколько вообще нужно иметь агентуры, чтобы знать, что происходит в мире?

— Не так много, — ответил Дроздов, — пять-шесть человек, а вся остальная агентурная сеть должна их обеспечивать, отвлекать от них внимание.

Крючков с интересом выслушал Дроздова, но остался при своем мнении.

Опытный оперативник исходит из того, что надо иметь не много агентов, но дающих ценную информацию. Крючков требовал от резидентур увеличить темпы вербовки. Брали количеством. В первую очередь по всему миру пытались вербовать американцев. Во всех резидентурах были люди, занимающиеся ГП — Главным противником. Сидел наш разведчик, например, в Новой Зеландии, а работал на самом деле против американцев, то есть старался завербовать кого-то из сотрудников американского посольства или корреспондентов.

Старательнее всего искали возможности завербовать сотрудников местной резидентуры ЦРУ. Это считалось высшим достижением. За вербовку американца давали орден. Правда, вербовка — редкая удача. За всю жизнь можно завербовать одного-двух человек, которые будут работать достаточно долго.

В мае 1978 года агенты ФБР задержали троих разведчиков, которые должны были изъять из тайника важные данные, заложенные офицером американского военного флота.

Одного из троих, атташе советского полпредства при ООН, Владимира Петровича Зинякина, защищенного дипломатическим иммунитетом, отпустили (ему пришлось покинуть США). Сотрудникам секретариата ООН Рудольфу Петровичу Черняеву и Вальдику Александровичу Энгеру предъявили обвинения в шпионаже. Обоих судили, приговорили к пятидесяти годам тюремного заключения, но через год их обменяли.

Энгер потом говорил, что он не хотел идти на ту встречу, боялся, считал американца подставой. Но резидент требовал новых вербовок…

Начальнику разведки поступало огромное количество информации. Главное, какие выводы он из нее делал.

В своих воспоминаниях Крючков пишет, что «добываемые разведкой материалы говорили о подготовке стран НАТО к войне… К войне готовились и мы, хотя у нас никогда и не было намерения ее начать… Нас втягивали то в один, то в другой дорогостоящий виток гонки вооружений. Порочный круг этого бесконечного марафона все туже затягивался петлей на нашей шее».

Выходит, Крючков действительно верил, что НАТО готовится напасть на Советский Союз? И что нашу страну кто-то насильно втягивал в гонку вооружений, а не само советское руководство, в первую очередь председатель КГБ Андропов и министр обороны Устинов, требовало отдать все силы и ресурсы армии?