Книга Любовь красного цвета - Салли Боумен

– Значит, там были устроители?

– Несомненно! Вообще-то в таких ситуациях, как эта, бродяги обычно принимаются самозабвенно врать. Говорят, что то ли голос свыше, то ли карты Таро велели им приехать в определенное место в определенный час, потому они и собрались там – якобы совершенно спонтанно. Но в данном случае умерла девочка, поэтому, я думаю, они будут более сговорчивыми. И все же иллюзий питать не стоит. Они знают имена тех, кто снабдил их наркотиками, но нам их не назовут.

– Так вы полагаете, девушку убили наркотики?

– Вполне возможно, хотя нам, конечно же, придется дождаться результатов вскрытия. В последнее время наш район буквально наводнила всякая дрянь: «экстази», героин, кокаин, амфетамины. Считается почему-то, что в отличие от крупных городов, где наркотики являются серьезной проблемой, в сельской местности с этим – тишь да благодать. Это – заблуждение. Я постоянно пытаюсь вбить это в головы своим дочерям. Они делают вид, что слушают, но, как только я выхожу из комнаты, поднимают меня на смех. У вас есть дети?

– Нет.

– Ну, когда появятся, сами с этим столкнетесь. Раздобыть наркоту здесь не сложнее, чем в Лондоне. В пабах, клубах, дискотеках, на вечеринках и оргиях, причем – все, что душа пожелает: хоть марихуану, хоть «экстази». Они сейчас дешевле пива. Причем иной раз можно приобрести чистейший наркотик самой высокой пробы. Тут – как в «русской рулетке», и детишкам это нравится. Может, добавляет азарта в их жизнь, кто знает? – Детектив постучал пальцами по листку с отпечатанными на нем показаниями Роуленда. – Что ж, если вам довольно всего этого, подпишите протокол. Мне кажется, вам уже осточертело здесь сидеть. Роуленд сделал то, что от него просили.

– За последние четыре недели это уже вторая смерть такого рода, – продолжал говорить полицейский, хотя Роуленд уже встал со стула. – В прошлый раз погибшей тоже была девушка. Голландка, сбежавшая от родителей. Всего четырнадцать лет. И что ей только дома не сиделось! Хорошая семья, куча денег, никаких проблем… Она не появлялась в семье больше девяти месяцев. Родители опознали ее тело на Рождество. Да, праздник выдался не самым веселым.

– Значит, она была из Голландии? – переспросил Роуленд. – А откуда именно?

– Из Амстердама, по-моему. У нее все руки были исколоты. Но амфетамины, которые она обычно принимала, не очень хорошо сочетаются с героином, а тот оказался на удивление чистым. Время от времени торговцы наркотиками, чтобы заполучить новых покупателей и поскорее зацепить их на крючок, продают чистейшее зелье.

Детектив открыл дверь.

– Благодарю вас за помощь. Ваш друг, наверное, скоро тоже освободится. Можете подождать его здесь.

Роуленд вернулся в вестибюль полицейского управления и стал дожидаться Макса. Он был измучен, расстроен и зол на самого себя. Он ничего не смог сделать для этой несчастной девочки, а от информации, предоставленной им полицейским, вряд ли будет много толку.

Сейчас в вестибюле было пусто, если не считать дежурного констебля, сидевшего за письменным столом, и молодого человека в дорогом костюме и яркой рубашке, с сильным акцентом жителя южного Лондона. Они вели дискуссию на повышенных тонах, которая длилась, по всей видимости, уже несколько минут.

Когда Роуленд приблизился к ним, молодой человек заговорил еще более пронзительным голосом:

– Как вам вбить в голову: я пришел сюда заявить об угоне автомобиля, а не для того, чтобы отвечать на ваши идиотские вопросы! Новенький «БМВ» пятисотой модели! Серебристый «металлик»! Кожаная обивка! Литые диски! Он стоит почти тридцать косарей!

– Все эти детали я уже записал. И номер машины – тоже. Скажите, вы владелец машины?

– Нет, она не моя, но об этом не надо орать на каждом углу. Моя фамилия Митчелл, поняли? Запишите, чтобы не забыть. Тачка принадлежит моей знакомой, у которой я ее одолжил на выходные. Надеюсь, это не преступление? Что вам еще сообщить? Может, мою группу крови и резус-фактор? День рождения моей мамочки? Что еще нужно, чтобы вы прекратили трепаться и начали действовать?

– Вы оставили машину запертой, сэр?

– Да. То есть нет… В общем, я не помню. Слушайте, я же вам уже сказал…

– Не помните? Может, вы находились в состоянии опьянения?

– Нет, черт побери, я не пил! Да вы что, в самом деле, глухой? Неужели не понятно: я возвращался в Лондон, и мне приспичило. Я остановился на обочине, чтобы отлить. Понятно это слово?

Констебль с бесстрастным лицом записал в свой блокнот и эту информацию. Роуленд стал слушать с удвоенным вниманием. Это был бой на истощение противника, и Роуленд уже знал, кто выйдет из него победителем.

– Так вот, – продолжал Митчелл, – я притормозил, чтобы по-быстрому отлить. Съехал с основного шоссе на проселочную дорогу и оказался в какой-то пустыне. Впереди стоял этот амбар. Я видел огни, слышал музыку, вот и решил сходить туда, поглядеть, что там такое. И что же я вижу? Целая толпа хиппи. Я был там минуты две, может, три. Возвращаюсь – а чертовой машины нет! Они и бумажнику моему ноги приделали, так что я вообще без всего остался – ни денег, ни пластмассы![12]Прикиньте, мне от этого веселее не стало! Поэтому сейчас меня интересует только одно: вы намерены объявить эту машину в розыск или вам на это насрать?

Констебль сделал в блокноте очередную пометку и осведомился:

– Время, сэр? Назовите точное время случившегося.

Роуленд, прислушивавшийся с удвоенным любопытством, понял, что вопрос – не праздный. Почувствовал это и Митчелл.

– Время? Точно не помню. Может, в полночь, может, чуть раньше.

– Сейчас – десятый час утра, сэр.

– Ну и что! Какого черта вы меня в часы носом тыкаете? Что из того?

– Почему вы не заявили об угоне раньше, сэр, и делаете это только сейчас?

– Потому что мне пришлось протопать несколько миль в темноте по проселочной дороге, а когда я наконец очутился здесь, то столкнулся с кучей бестолочей…

Митчелл умолк. Во время его тирады констебль поднял трубку телефона и произнес в нее несколько слов. Положив трубку, он поднялся из-за стола и взял Митчелла под руку.

– Пройдемте со мной, сэр. С вами хочет поговорить один из наших детективов.

Митчелл принялся громко протестовать. Роуленд даже заметил, как он метнул быстрый взгляд в сторону входной двери, как бы раздумывая, не удариться ли в бега. Да, такая мысль наверняка пришла ему в голову. Однако констебль увлек его в соседнюю комнату. После того, как за ними закрылась дверь, Роуленд еще некоторое время слышал возмущенные вопли Митчелла, но затем внезапно наступила тишина. Они сообщили ему о мертвой девушке, догадался Роуленд.

Он прислонился спиной к стене и стал устало рассматривать развешанные повсюду плакаты. Митчелл лжет, это очевидно. Интересно, подумал Роуленд, удастся ли полицейским вытянуть из Митчелла что-нибудь мало-мальски ценное, однако сейчас ему было трудно думать об этом, да и о чем-либо другом. Роуленд почувствовал мрачное уныние. Он знал, что если не возьмет себя в руки, то вновь окажется мыслями на улице рядом с Дюпон-центром и начнет вспоминать другое убийство, в котором тоже были повинны наркотики.