Книга Лучше не бывает - Лейни Дайан Рич

– Ха-ха! – с мрачным сарказмом заметила Кейси. – Хорошо, что Боне – не настоящий Санта, правда? Вот принес бы ей на Рождество живую Барби, так в колясочку уместились бы только печень или почки!

– Как смешно! – ухмыльнулась я. – Скоро твоя мама жестоко пожалеет, что пригласила меня под свою крышу, – ты становишься что-то уж слишком остра на язык.

– Подумаешь! – хмыкнула девочка, не отрывая взгляда от экрана. – Ты лучше посмотри, что у нас теперь есть – целая куча фризов на любую тему. Вот, например, тема «Барби».

Я с интересом наблюдала, как меняется стандартный рождественский бордюр: в омелу теперь были вплетены ленточки, а вместо «Счастливого Рождества!» в углу появилось «Наилучшие пожелания к Рождеству от Барби!».

– Ух ты!

– Это ерунда, – отмахнулась Кейси. – У меня столько задумок, ты не представляешь! Животные, автомобили, самолеты, ракеты – всего не перечислить. А если вдруг заглянет кто постарше, найдется кое-что и на тему «тили-тили тесто, жених и невеста».

– Неужели ты сама все это придумала?

– Нет, конечно, чего ради? Все это давно существует, надо только найти, выбрать и скачать. Скачивала я дома, на мамином компе, хотя и на этом тоже можно. Софт предусматривает связь с Интернетом.

– Ах софт!

Девочка лишь пожала плечами, как, скажем, микробиолог, которого умственно отсталый сосед спросил, что сейчас нового в науке, а затем кивнула в сторону Бонса: дескать, пора фотографировать. Я послушно занялась тем, что умела. Когда вернулась, мне было продемонстрировано, как снимок обзаводится бордюром по заданной теме.

Закончив со снимком, Кейси повернулась, упираясь в подлокотники (подумать только, ноги этой узкой специалистки не доставали во взрослом кресле до пола), и обеспокоено уставилась на меня:

– Скажи честно, что ты об этом думаешь.

Я повертела в руках шедевр в розовых тонах, подыскивая слова, чтобы выразить свое восхищение.

– Убиться можно!

Подошла Мэри Энн, за которой был завершающий штрих – вставить фотографию в рамочку.

– Не ребенок, а клад, – заметила она, глядя на плоды трудов Кейси.

Мама Изабель, излив на наш дружный коллектив целый ливень восторгов, увела девочку в отдел детской литературы, Мэри Энн вернулась к паровозику, а на колени к Бонсу уселся очередной малыш.

– Знаешь, Кейси, – сказала я задумчиво, – мне все чаще приходится себе напоминать, что тебе только двенадцать.

– А я стара душой!

Только огромное усилие воли удержало меня от того, чтобы не взъерошить ей волосы «взрослым» снисходительным жестом.

– Интересно, где носит твоего брата? Скоро Элизабет явится вас забирать, а его все нет.

– Что? А, Алекс… Да он, наверное, болтается по отделам.

Кейси уже снова была занята – Боне только что выяснил, что малыш по имени Оливер желает получить набор гоночных машинок (хорошо хоть игрушечных, а не настоящих).

Немного погодя я сделала снимок, полюбовалась на его обрамление и объявила, что надо бы поискать Алекса. Моя двенадцатилетняя ассистентка кивнула, листая на компьютере странички в поисках темы «Винни-Пух и все-все-все». Прежде чем отправиться на поиски, я еще немного постояла в благоговейном созерцании.

Такая маленькая – и такая умница! Унаследует мир – и даже не заметит этого, примет как должное.

– Что такое? – спросила Кейси, ощутив мой взгляд.

– Ничего. Уже иду.

Алекса я обнаружила перед полкой с, как мне показалось, черными глянцевыми журналами. Он поочередно брал их, разглядывал и ставил на место. Поглощенный своим занятием, он не заметил моего появления.

– Чем это ты так поглощен? – полюбопытствовала я.

– Господи Иисусе, Ванда! – воскликнул он, отскакивая в сторону. – Так можно в гроб загнать!

– Господи Иисусе, Алекс, не поминай имя Божье всуе. – Я наугад взяла с полки один из журналов и, открыв, увидела, что это пустая разлинованная тетрадь. – Хочешь заняться бумагомаранием?

Парень неопределенно повел плечами – типичный ответ подростка на любой вопрос, от самых простых и житейских до тех, что задаются на экзаменах. Добиться конкретного ответа можно только на два: «Что заказать на дом из «Макдоналдса»?» и «Какую машину ты хочешь иметь, когда вырастешь?»

– О чем будешь писать? – не отставала я.

– Так… обо всем понемногу…

– Не заговаривай мне зубы! – Я хлопнула парня тетрадью по плечу. – Обещаю – никаких шуточек… да я и никому не скажу.

С минуту он недоверчиво разглядывал меня из-под пат-лов, которые наотрез отказывался стричь, потом буркнул:

– Рассказы.

– Дело хорошее, – одобрила я, сунула тетрадь под мышку и направилась к прилавку.

– Ты куда? – шепотом раздалось сзади.

– Платить, куда же еще? Все мы не без греха, а тетрадь мне нравится – разлинованная. Очень удобно.

Когда покупка была оплачена и уложена в пакет, я ткнула им в живот Алексу, который охнул от неожиданности.

– Держи.

– Я думал, ты для себя.

– В какой-то мере, – ухмыльнулась я. – У нас еще не пущен в дело театр марионеток, а все потому, что нет пьесы. Вот и займись.

Теперь, когда ритуальные расшаркивания были позади, можно было принять подарок, что Алекс и сделал. Затем мы направились в Рождественский уголок.

– Ты и правда хочешь, чтобы я сочинял какую-то дурацкую пьесу?

– Только от тебя зависит, будет она дурацкой или нет, – резонно возразила я, усаживаясь рядом с Кейси. – Но об этом потом. А сейчас тебе надо подкрепиться. Бери и ешь свой гамбургер.

Где-то за четверть часа до закрытия суматоха в уголке наконец улеглась, поток посетителей иссяк, и я отправила Мэри Энн домой, готовиться к экзамену по истории. В магазине тоже было почти пусто, а детей и вовсе не осталось, так что пора было сворачиваться. Боне, едва доживший до той минуты, когда можно будет посетить туалет, кое-как побросал детали костюма на «трон» и заковылял прочь с ворчанием, что только сказочным героям вообще не нужно облегчаться, а тем, кто их изображает, не чуждо ничто человеческое. Таким образом, я осталась совсем одна.

– Ванда!

Вздрогнув, я подняла взгляд. Передо мной (вернее, перед моим столом) стоял Уолтер, в элегантном сером костюме с темно-красным галстуком, в наброшенном на плечи пальто. Выглядел он просто потрясающе и, видимо, также потрясающе пах. Я задалась вопросом, как бы приблизиться к нему настолько, чтобы в этом убедиться, не нарушая своих собственных заповедей, но поняла, что лучше и не пытаться – добром это не кончится.

Впрочем, процесс уже пошел, и остановить его было не в моих силах. Нервно оправляя тунику (на вторых ролях я подвизалась в качестве феи), я выпрямилась в кресле и изобразила любезную улыбку.