Книга Женщины президента - Ирина Лобановская

Она явно думала, что офис — это большая шкатулка со множеством секретов.

— Кляксик, у нас нет ничего такого примечательного, — попытался объясниться с дочерью Артем. — Самые обычные столы, стулья, телефоны и компьютеры, за которыми работают люди. Вот и все!

Но Сашка смотрела недоверчиво и, несмотря на свою любовь к отцу, была твердо уверена, что он многого недоговаривает и просто не хочет ей ничего показать — наверное, потому что просто нельзя показывать детям? — и даже обманывает. И ее любопытство зудело крапивницей и захлебывалось в предвкушении тайны. Трудно сказать, что Сашка планировала увидеть в комнатах офиса: карусели, выставку кукол или кинотеатр, ориентированный на мультяшки… Она сама не сумела бы это сформулировать. Артем терялся в догадках: что может нафантазировать себе пятилетний ребенок? Даже интересно узнать…

Но вызнать у Сашки было ничего нельзя: она просто хотела прогуляться по офису — и ничего больше.

— Ну ладно, — Артем встал и захватил огромной ладонью родные, теплые, маленькие пальцы. — Пошли погуляем. И ты все увидишь сама!

Сашка ликующе вскочила со стула:

— А правда, папа, я тебя здорово нарисовала? Как ты сидишь и работаешь?

Артем взглянул на свой портрет и усмехнулся: компьютер узнавался с ходу, без труда, вот только сидел возле него какой-то боксер на пенсии с наследственными чертами уголовника…

— Да, здорово! — охотно согласился он. — Просто вылитый! Даже подписи не требуется! Все и так сразу догадаются, что это я!

Очевидно, дочка его мнения полностью не разделяла, потому что посмотрела на рисунок критическим взором мастера, ненадолго высвободила ладонь из руки отца, взяла карандаш и написала внизу крупными печатными буквами: «Папа на работе», чтобы все-таки никто не заблуждался. Потом с удовлетворением еще раз осмотрела свои творения и вложила пальцы в отцовские:

— Вот теперь пошли!

И они двинулись в опасное путешествие по офису, сравнимое лишь с рискованной экспедицией в бескрайние прерии.

* * *

Когда они вошли в кабинет Валентины, она сосредоточенно что-то подсчитывала с помощью маленького календаря с милой киской на обороте, чем-то напоминающей Бланку. Нет, не срок опоздания поставки последней партии пеньюаров, не сроки выплаты денег и не дни задержки месячных… Валентина судорожно пыталась вспомнить, как давно они были близки с Виталием. И к своему ужасу, вспомнить не могла.

Как же так?! Ведь они всегда были физически очень зависимы друг от друга… Что же произошло? Почему они уже так давно — и как давно?! — спят носами к стенке, отвернувшись друг от друга. И не хочется ничего…

Ну хорошо, с ней все ясно, а Виталий? Нашел себе другую? Почему бы и нет? А она не заметила…

Вечные ссылки на тяжелую работу и хроническую усталость могут обмануть лишь детей. А ей нужен Виталий?.. Для чего она вдруг занялась подобным исследованием?.. Ведь совсем недавно ее вполне устраивала сложившаяся семейная ситуация. И Валя даже была благодарна за нее мужу.

Тогда почему она задает себе эти вопросы?..

Просто забыла, как давно они не прикасались друг к другу… Как давно отношения двоих стали пустыми, превратились в бессмыслицу… Хотя было их общее летнее Средиземноморье, сбивающая с ног волна, в которую они падали с хохотом, обнявшись, сплетаясь испачканными в песке, загорелыми телами… Она хорошо помнила, как с грохотом накатывал прибой, несущий с собой траву и мелкие камни… И какое было счастье — захлебнуться этой горько-соленой волной, вымокнув в ней с головы до ног…

Но все это было когда-то давно… Прошлое изжито до конца, как изживается детство, потом — юность, а дальше — и вся жизнь без остатка… Валентина тщетно пыталась зацепиться в этом прошлом.

Прервав ее размышления о незаметно ускользнувшей жизни, дверь осторожно приоткрылась, и они вошли… Держась за руку и весело поглядывая друг на друга.

— Вот, Валентина Семеновна, хочу вам предъявить свою барышню… С вашей я уже познакомился. По-моему, из них выйдут хорошие подружки.

Представим их друг другу, как вы считаете? Прямо в это воскресенье! Моя красавица согласна и хочет видеть вашу!

Сашка в знак согласия закивала головой.

— Да, мы договорились, — прошептала Валентина и взглянула на девочку Вылитый отец, даже косолапит в точности как он… Папина дочка…

— Осматриваем офис, — усмехнулся президент. — «Мороз-воевода дозором обходит владенья свои…»

Да… — он как-то странно, подозрительно растерялся перед буквой "д". — Там Юлия Леонидовна… Вы не могли бы потом…

И улыбнулся дочке.

Они побыли еще минут пять. Сашка внимательно осмотрела каталоги с ненужными ей пока до поры лифчиками и трусиками-соблазнителями, очевидно, постаралась кое-что запомнить и сделать для себя далеко идущие выводы, но промолчала, не задала ни единого вопроса и снова вцепилась в ладонь отца.

— Пожалуйста, насчет Юли… Не забудьте, — попросил шеф, выходя.

Недоумевающая Валентина немного выждала, чтобы дать папе с дочкой приличный запас времени для прогулки по коридору, и побежала к Юльке. Валя нашла исполнительного директора в настоящей истерике.

— Как только шеф вышел с дочкой и она их увидела, то как бросится бежать! — шепотом поведала Валентине Тамара. — Забилась в угол, не хотела идти в свой кабинет! Ревет, что-то бормочет, прямо как ума лишилась! Жалко, конечно, но не очень понятно! Хотя она уже всех здесь так заела, что не многие и пожалели! Некоторые менеджерши так и сказали: «А поделом! Может наконец отольются ей наши слезки!»

" — Тамара выложила наболевшее: Юлька давно перешла все границы. Она просто считала, что ничего недозволенного для нее не осталось, разрешила себе все — это президент ей все разрешил! — и поняла наконец, что такое монархия и культ личности. Исторические понятия она упоенно ежедневно воплощала в свою личную жизнь.

— Ты дура! — говорила Юлька менеджерше, лет эдак на пятнадцать старше ее. — Неужели непонятно, что этого делать было нельзя? Так поступить могла только полная, законченная идиотка!

— Ты хоть что-нибудь соображаешь?! — кричала Юлька на новую бухгалтершу. — Нет, тебя тоже убирать надо!

И тотчас шла жаловаться в кабинет.

По ее доносам уволили многих. Юлию Леонидовну начали бояться.

— Я занята! — грубо обрывала она обращающихся к ней с вопросами сотрудников. — Зайдете позже!

Это «позже» могло и никогда не наступить, в зависимости от неровного, как мартовская погода, настроения резкого исполнительного директора. Но тревожить ее лишний раз было равносильно своему смертному приговору, поэтому в офисе понемногу привыкли обходиться собственными силами и советами бывалых. Например, той же Валентины.

Она не оправдывала Юльку, хотя ни разу не сказала ни одного слова против. Она даже в чем-то ее понимала: жизнь во многом обобрала синеглазую девочку. А обсуждать чужую духовную нищету, и осуждать, и спорить, кто сам куда себя привел, независимо от обстоятельств. Валя не умела и не хотела. И сейчас она старалась помнить лишь одно: