Книга Проект "Мегаполис" - Александр Трапезников

Деловые переговоры между экуменистами и руководителем братства уже подошли к концу, все сложные вопросы взаимодействия, финансирования и стратегического наступления на православие были согласованы и определены. Не обошлось, правда, без некоторых нервозных возгласов и язвительных замечаний, которыми обменялись обе стороны.

— Немудрено, что вы топчетесь на месте, — высказался толстячок протестант, бывший уроженец Одессы. — Оторвитесь наконец от Москвы, где все давно перекопано, и поезжайте в Сибирь.

— Богатейший край, — причмокнул лупоглазый католик-иезуит.

— И наинужнейший в данное время, — добавил третий, не то иудаист, не то мормон. — Невспаханное поле! Что, сказано, будет прирастать Сибирью? Америка и Европа.

— За последний год финансовый ручеек стал пересыхать, — отозвался отец Назарий. — Мои эмиссары не могут выбраться дальше Воронежа. А освоение новых регионов требует вложений.

— Будут, будут, — утешили его экуменисты. — И от нашего центра, и от вашего правительства. С вице-премьером мы договорились.

— Тогда покончим на сегодня со всеми вопросами, — просиял отец Назарий. — И вспомним, что мы тоже люди, которым потребны пища и отдых. Прошу за мной.

Задвигались стулья, «тоже люди» гуськом пошли вслед за ним в уютную звукоизолированную гостиную, где все уже было готово к царственному приему. На столах стояли разнообразные блюда с яствами, большинство из которых доставили сюда специальным авиарейсом, высились запотевшие бутылки настоящей смирновской водки. Откуда-то лилась тихая музыка. Здесь же находились четыре девушки, юные и красивые, с явными славянскими чертами, и среди них Света. Все они сидели на диванчике, весело болтая о чем-то. Их возбужденное состояние передалось и экуменистам. Толстяк протестант потер ладони, чуть подтолкнув в бок длинного иезуита. Тот что-то шепнул мормону, вызвав на его тонких устах усмешку.

— Рассаживайтесь, братья и сестры, — произнес отец Назарий и хотел добавить еще что-нибудь соответствующее, но попросту махнул рукой, больше не обременяя себя надоевшей ролью пророка. — К столу! Занимайте места согласно купленным билетам. Боже, как я устал, если бы кто знал!

— Вас излечит добрая рюмка водки, — заметил иезуит.

И пир в обители братства на Новой Басманной начался.

Света да и остальные девушки, отведавшие наркотических напитков, пребывали в каком-то тумане, не совсем ясно представляя, что происходит. Они не понимали, о чем говорили мужчины, но весело смеялись, словно попали в комнату с кривыми зеркалами. Впрочем, так оно и было. Свету почему-то особенно потешал сидевший рядом с нею проворный толстячок, уплетающий еду за обе щеки. Сама же она почти не притронулась к своей тарелке. Иногда она с каким-то удивлением, будто очнувшись, оглядывалась вокруг. Но вид отца Назария во главе стола успокаивал ее.

Он тут, значит, все в порядке. А какой все-таки забавный этот коротышка, измазавший губы соусом! Умора!

Толстяк протянул руку, небрежно положив ее на плечо Светы. Он уже насытился, осоловело вращая глазами. Остальные также сделали небольшой перерыв в трапезе, откинувшись на спинки стульев. Отец Назарий что-то негромко внушал мормону, ревниво поглядывая в сторону Светы и толстяка. «Проворный, гад одесский, — со злостью подумал он. — Сливки хочет снять, самую лучшую выбрал! Ничего, утрется». А Света, которой не понравилась висящая на плече мохнатая лапа, чуть повела рукой, нечаянно опрокинув на брюки протестанта бокал шампанского. Толстяк неожиданно для окружающих смачно выругался и полез за салфеткой. На эту трехэтажную брань, приличную скорее в пивной, никто не обратил особого внимания, но Свете она кольнула уши. Более того, благодаря прозвучавшему мату она даже отрезвела, выпрямилась, другими глазами посмотрела на странную веселую компанию. Девушки за столом показались ей пустыми и глупыми, размалеванными, как куклы, трое мужчин пожилого возраста — какими-то экспонатами из паноптикума, со следами всевозможных пороков на лицах, а сам отец Назарий — дергающимся манекеном, чьи зрачки излучали холод и мрак. «Ведь он не такой, — подумала Света, вспоминая „пророка“ во время молельных бдений. — Что с ним стряслось, почему изменился? И что же это за таинство? Обыкновенная пьянка…»

Ей больше не хотелось ни пить, ни есть. Она как бы посмотрела на себя со стороны и… ужаснулась. Настроение разом переменилось, а к сердцу стал подкрадываться липкий страх: что она тут делает, кто вообще эти люди? Нет, они не милые и не смешные, они отвратительны. Жующие, пьющие, кричащие о чем-то. Света заткнула пальцами уши, чтобы не слышать пирующих. Жест этот не ускользнул от внимания отца Назария. Он поднялся, на негнущихся ногах пошел в обход стола к ней.

Властно взяв Свету за руку, «пророк» рывком приподнял ее со стула.

— Пойдем! — приказал он, потащив девушку за собой.

— Эй, куда вы? — крикнул им вслед толстяк протестант, но тут же занялся другой соблазнительной особой, сидевшей по правую сторону.

Света слегка упиралась, но все же покорно шла за отцом Назарием. Она подумала, что он решил вывести ее из этого бардака: день кончится хорошо, просто во всем виноваты эти чудные гости. Как они попали в святую обитель братства? Наверное, велико искушение дьявола, а отец Назарий неустанно борется с ним, и за ее пропащую душу тоже… Они шли по коридору, где горели настенные лампы, отец Назарий открывал одну комнатку за другой, и везде его что-то не устраивало. Какая-то ночная служительница, встретившаяся им по пути, испуганно метнулась в сторону, еще кто-то услужливо распахнул дверь.

Отец Назарий почти силой впихнул Свету в завешанный красными портьерами кабинет, где стоял широкий диван, застланный шелковым покрывалом, а на столике рядом с ним — хрустальная ваза с цветами и блюдо с фруктами. Прижав девушку к своей груди, отец Назарий неистово впился ей в губы.

— Моя… моя… — безумным шепотом проговорил он, шаря руками по ее телу, отрывая пуговицы и крючки на платье.

Света мотала головой, пытаясь вырваться из цепких объятий, избавиться от ледяных пальцев «пророка». Ошеломленная, испуганная, она готова была закричать, но горло словно сдавило судорогой. «Что же это такое? — мелькнуло в голове. — Оборотень, оборотень!»

Отец Назарий сгреб в ладонь платье и рванул его вниз, кромсая материю и кусая от нетерпения губы девушки.

— Ты должна подчиниться, — пробормотал он, пытаясь залезть руками в самые укромные уголки и толкая Свету к дивану.

Оба они, потеряв равновесие, упали на пол, и борьба продолжилась уже на мягком пушистом ковре. У отца Назария была мертвая хватка, но и Света сопротивлялась отчаянно. Весь предыдущий дурман словно вылетел из головы, улетучился, растаял в сумасшедших глазах «пророка». Но силы были слишком неравны. Отец Назарий уже содрал с девушки остатки платья, разорвал кружевные трусики, полностью обнажив свою жертву, а теперь старался свободной рукой избавиться и от своих штанов. Сгорая от стыда, Света изогнулась спиной, дотянулась до низкого столика и ухватила хрустальную вазу. Рыжая голова отца Назария находилась на уровне ее груди — он сгибал ей ноги в коленях. Света вскрикнула и опустила вазу на его темя, разбив ее вдребезги.