Книга Пленница в башне - Вайолет Уинспир

— Я знаю, в чем вы нуждаетесь, — протянул Гарри и бесцеремонно добавил: — Примерно через месяц наше предприятие переезжает в Чили, так почему бы вам не упаковать пожитки и не двинуться в путь вместе со мной?

Чили! Из всего, что он сказал, она услышала только это слово и от волнения даже вскочила со стула.

— Вас устраивает мое предложение, дорогая? — Гарри слегка наклонился к ней через стол. — Или вы истолковали меня превратно и обиделись? На самом деле, мои намерения предполагают не совсем братские отношения, но у меня в Чили есть семейные друзья, которые предоставят вам приют, пока дело не дойдет до держания за руки, раздачи сладостей и поцелуев. С моей стороны…

— Гарри, поверьте, вы впустую сотрясаете воздух, — спокойно возразила Ванесса. — Я не говорила, что поеду, а что касается остального… Скажите, вы предлага ете это всем подряд, даже если знакомы с девушкой всего лишь несколько дней?

— Черт побери, конечно, нет! Но я всегда знал, что ищу девушку, которая была бы похожа на ожившую куклу Ленси. У вас прекрасные волосы и потрясающая фигура. Я просто не могу допустить, чтобы вы разбрасывались такими данными, играя роль обыкновенной гувернантки при крестнице этого испанского дона. Парень спас вам жизнь, но это не дает ему права принуждать вас к подобным вещам. — Большая ладонь Гарри накрыла ее руку. — Ходят слухи, что идальго сгорает от желания вступить в брак, и что этот огонь разожгла некая симпатичная вдовушка. Могу спорить, милочка, — она не потерпит, чтобы в ее владениях болталась молодая красавица-дуэнья, и захочет получить исключительные права на общество своего достойного супруга. Я достаточно убедительно изложил свою точку зрения?

Только довольно бесцеремонно, подумала Ванесса, освобождая свою руку из его ладони при виде подошедшего официанта. Они обсудили меню и решили для начала заказать скампи, к которому Гарри попросил подать белый рислинг и чесночный хлеб. Филе миньон под соусом борделез с артишоками и другим гарниром показалось им достойным продолжением. Затем они снова остались наедине в укрытом от посторонних глаз уголке патио, и Гарри поднял свой бокал за Ванессу.

— Да здравствуют разные взгляды, как говорят французы. — Не сводя с нее озорно поблескивающих глаз, он сделал солидный глоток.

— Во всяком случае, о вас не скажешь, что вы похожи на других, — поддержала его Ванесса. — Ваше здоровье!

— А вы придерживаетесь общепринятых правил? — Он поднял кустистую бровь. — Подозреваю, вы пытались провести меня, но, как и во мне самом, в жилах вашей особы течет примесь доброй ирландской крови.

— Как вы догадались?

— Бросьте, Рыжик! Ваши глаза похожи на зеленые драгоценные камни, упавшие в снег, а волосы такого дьявольского оттенка! Вы получили это от матери?

Она кивнула и помешала свой томатный коктейль.

— Забавная штука — наследственность, — прошептала она. — Никто из моих родителей не отличался ни рыжими волосами, ни вспыльчивостью, а у меня есть и то и другое.

— Боже, как мне нравятся девушки с воинственным характером! Я ищу в женщинах не глубокого ума, а немного огня, хорошенькое личико и соответствующей реакции на глупости, которые я болтаю. Ваши качества, милочка, вполне соответствуют этим моим представлениям.

— Я польщена, но что вселяет в вас уверенность, что и ваш характер соответствует моим запросам?

— Ох, не приписывайте мне репутацию Казановы, — рассмеялся он. — Что во мне не так? Я говорил вам, что я симпатичный парень, и кто-то однажды шепнул мне на ухо, что я умею вести себя с девушками. Но я все время забываю, что мы еще не так близко знакомы. Это решительно нужно как можно скорее исправить.

— В самом деле? — Она взглянула в его смеющиеся глаза. — Я слышала, что американцы будто бы скоры на руку, но вы можете побить все рекорды.

— Я имею в виду, — его голос прозвучал подчеркнуто невинно, — что после ужина мы можем отправиться в Скайлайт-Рум и потанцевать.

— Я люблю танцевать, — осторожно согласилась она.

— Тогда договорились! А вот и наша закуска.

За едой Гарри распространялся о своей незаурядной, по общему признанию, персоне. Он рассказывал о местах, где искал нефть, буря наугад скважины, о корейском периоде жизни, когда служил во флоте, о случае, когда кубинский фермер чуть было силой не заставил его жениться.

— Вам стоило бы посмотреть на этих людей с их испанской кровью, — добавил он многозначительно. — У них просто смешное отношение к любви и браку.

— Вы имеете в виду, что они серьезно относятся к таким вещам? — отозвалась Ванесса, иронично взглянув на своего кавалера поверх печеного банана с коко совым кремом. — Для них это и в самом деле серьезная вещь, а не игра.

— Конечно, настоящая любовь — всегда серьезное дело, — согласился Гарри. — Но, слушая вас, я все больше прихожу к мысли, что это как раз и есть игра, причем весьма приятная, в которой нет проигравших. Я никогда не обижал девушек, Рыжик. Вы верите мне?

Его взгляд стал серьезным, и, помедлив секунду, Ванесса кивнула:

— Думаю, вы правы. В конце концов, я верю, что вы не хотели обидеть тех девушек, с которыми встречались. Беда только в том, что жизненные перипетии затрагивают нас, женщин, гораздо серьезнее, и мало кто способен играть в любовь и не страдать при этом.

— Я не прошу вас играть в эту игру, милочка. — Он понизил голос. — Я хочу погрузиться в нее вместе с вами, чего бы мне это ни стоило.

Слова опьяняли, от них кружилась голова, но Ванессу они скорее забавляли, чем волновали. Гарри ничего не понимает в любви, размышляла она, несмотря на то, что хвастается своими подвигами. О любви нельзя говорить вот так сразу… Сначала это тайна, спрятанный клад, и люди боятся выставлять напоказ свое сердце, чтобы кто-нибудь не догадался о том, что в нем хранится…

На этом Ванесса внезапно оборвала свои раздумья, потому что пока не знала точно…

— Любовь, — изрек Гарри, уставившись в крошечную рюмочку с Кюрасао, — должна быть глубока, как океан, вы не находите?

— Да. — Ванесса услышала, как дрогнул ее голос, потому что хорошо представляла себе, какой должна быть любовь. Это сердечная привязанность; полное растворение в другом человеке; это общие склонности, когда жизни двух людей связаны неразрывно даже спустя долгие годы. Ей так хотелось всего этого, но ее сердце, ее мозг, все ее существо стремилось избежать любой попытки испытать себя на этом поприще и, как человек, спасающийся бегством, она пролепетала: — Если мы собираемся в Скайлайт-Рум, не лучше ли поторопиться?

— Конечно. — Он допил ликер, проследив, чтобы и она допила свой.

Охваченная каким-то лихорадочным возбуждением, она отправилась с ним в Скайлайт-Рум, который обслуживал туристов из Европы, а потому располагал современным оркестром и гладким, романтически подсвеченным полом. Ванесса прекрасно танцевала, а ее партнер к тому же имел солидную практику; поэтому, закрыв глаза, она ощутила себя так, будто снова оказалась в объятиях Джека Конроя. Она воображала себе, как улыбается дяде, сидящему возле граммофона, представляла, как над его седовласой головой поднимается облако сигарного дыма. И кто-то стоит около двери на веранду и с холодным безразличием наблюдает за тем, как Джек внезапно привлекает ее ближе к себе и пускается в рискованные па, которые она, не особенно раздумывая, повторяет за ним…