Книга Брачный приговор, или Любовь в стиле блюз - Тиана Веснина

Всплывшие в памяти подробности зародили у Ксавье сомнение насчет Клода. Он приказал матросу позвать его. Тот явился.

— Он? — Ксавье метнул взгляд на Миллу.

— Я же сказала, что не видела. Было слишком темно.

— Ксавье, — возмущенно начал Клод, — что тебе наболтала эта шлюха?..

Ксавье улыбнулся Банге и сказал, что сеньорите необходимо оказать небольшую медицинскую помощь.

— Столько ссадин, — посетовал он, подавая ей руку.

Банта кивнул и сказал:

— Вечером приведешь ее ко мне.

— Непременно, — с наигранной улыбкой отозвался Ксавье, уводя Миллу.

Они прошли на нос яхты. Ксавье сделал знак матросу созвать всю команду.

Клод почему-то стал настороженно озираться.

— Послушай, я хочу есть, — заявила Милла Ксавье.

Тонкая насмешка скользнула по его губам.

— Сейчас сеньорита. Впрочем… Эй, принесите-ка сеньорите фрукты и воду.

Отдав приказание, Ксавье положил руки на борт и устремил взгляд на океан.

«Что это? Сговор? Дженсон уговорил Клода спрятать девчонку, а потом наладить сбыт в обход меня? Клод явно медлил… Обычно он вмиг снимает скальпы. Он любит это делать. Что ж, видно, время от времени необходимо обновлять команду. Людям свойственно заблуждаться, будто они незаменимы. Сколько лет отирается около меня этот толстопузый арабчонок Клод?.. Я его вывез из Туниса прямо из-под носа полиции. Он настаивает на своем французском происхождении, хотя на его морде написано: хитренький, злобный арабчонок. Вне всяких сомнений, между Дженсоном и Клодом была договоренность…»

Ксавье оторвался от своих размышлений. Взглянул, с каким удовольствием Милла поглощает куски ананаса. Повернулся к замершей в ожидании команде и сказал:

— Посмотрите, в каком состоянии нам достался товар! Я был вынужден сделать скидку, иначе Банга не хотел ее брать. — Ксавье солгал. Он попросту присвоил себе часть из полученной суммы. Вначале, действительно, Банга скривился, увидев израненную женщину, но, присмотревшись, узнал в ней певицу из отеля и заплатил условленную цену. — И кто же попортил товар? — обвел он всех пристальным взглядом. — Один наш поставщик, который вступил в сговор… с кем бы вы думали?.. — При этих словах коричневое лицо Клода побелело, и на миг проглянули его французские корни. Ксавье нарочито посмотрел в его сторону. — Увы, наш некогда верный друг Клод.

Клод выскочил на середину.

— Ксавье, да ты что?.. Ты поверил…

— Я никому не верю, кроме себя. Может, я ошибаюсь. Может быть. Но ты заронил сомнение в мою душу. А я не люблю, когда что-то беспокоит меня. К чему мне задаваться вопросом: виновен ты или нет? Виновен!

Клод застыл, словно живой манекен перед Пале-Руайяль. Милла с приоткрывшимся от изумления ртом наблюдала за происходящим. Дюжие ребята схватили Клода, подвели к борту, поставили на колени. От страха тот даже не сопротивлялся. Один из них вынул нож, схватил Клода за длинные курчавые волосы, собранные в хвост, и одним движением обвел лезвием вокруг головы так, как будто и не прикасался к ней. Клод истошно завопил. А его палач вдруг он снял с его головы весь волосяной покров. Оторопев от ужаса, Милла даже не могла закрыть глаза. Все поплыло перед ней. Милла осела на палубу.

«Что же я наделала?.. Может, его еще можно спасти?.. — Пересилив себя, она, вся съежившись, взглянула в сторону скрючившегося и истекавшего кровью Клода. — Нет, поздно…»

— Патрон, — подбежал к Ксавье матрос. — Яхта по правому борту.

Ксавье брезгливо махнул рукой. Клоду привязали к ногам груз, подхватили на руки и бросили за борт.

— Сеньориту в трюм, — распорядился Ксавье.

Милла привстала на цыпочки, чтобы хоть издали увидеть яхту, на которой были люди. Она же оказалась среди дикарей, еще более страшных, чем первобытные. Современные мутанты-дикари опасны тем, что живут среди людей, до времени пряча свою сущность. Ну кто бы мог подумать, взглянув на Ксавье в ослепительно белой рубашке, вальяжно попыхивающего сигарой, что он способен, не моргнув, приказать изощренно жестоко убить человека.

Милле удалось краем глаза увидеть сине-белую яхту. Она тихо вскрикнула. Ей показалось, что это яхта Тони.

ГЛАВА 16

Наступал вечер, неотвратимо, изо дня в день… Загорались софиты, освещая небольшую эстраду под стеклянной крышей на изящных, но крепких стальных опорах. Музыканты, как бы нехотя, начинали перебрасываться фразами: отрывисто заговорят барабаны, умокнут, в ответ что-то глухо ответит басист. Посетители все чаще устремляют взгляды на эстраду, ожидая появления певицы. И она выходит. Черноволосая, статная бразильянка. Ее песня грустная, тягучая… Кажется, даже пальмы поникают, слушая ее. Тони замирает, вспоминая Миллу и… проклиная себя. Песня рвет душу…

— Хороша, — проговорил кто-то. Тони встрепенулся. Он стоял, облокотившись на стойку бара.

— Я говорю, хороша, — указывая на певицу, повторил посетитель, обращаясь к Тони. — Но та… — вздохнул он. — Была лучше! Умела такую тоску нагнать… Ух!.. — весь передернулся он. — Зато потом как вдарит веселую, еле на месте усидишь. И улыбка у нее была необыкновенная. Эта, конечно, пофактуристее будет. Та худенькая, но голос — силища! Лучше всех, из кого я слышал, пела блюзы. Было у нее, что называется, настроение… Жаль, что уехала, — опять вздохнул он. — Сманили, небось?

Тони чуть ли ни с гневом посмотрел на него, но промолчал.

— Я говорю, сманили, наверное? Сейчас где-нибудь в Лос-Анджелесе или Новом Орлеане поет, — не унимался тот.

Тони одернул борта смокинга, чтобы унять дрожь в руках.

— Она погибла.

— Погибла?! — воскликнул посетитель. — Ну надо же! Ах, как жаль!.. И как же?.. — устремил он взгляд на Тони, ожидая услышать разъяснение. — Я говорю, когда? Недавно? — не отставал он от Тони.

— Скоро два месяца будет, — чувствуя, что слезы подступают к глазам, отрывисто ответил он.

— Два месяца? — переспросил неугомонный. — Как же так? — развел он руками и заказал себе еще виски.

Тони уже собрался отойти от стойки, но посетитель удержал его.

— Как же так? С месяц назад, — начал он, пытаясь сосредоточиться. — Да точно, с месяц назад я слышал по рации, как она, ну, ваша певица, говорила, что жива. Так и говорила… — он задумался, припоминая.

Тони оторопел. Его взгляд замер на подвыпившем посетителе.

— Что… говорила? — произнес он, пожирая того глазами.

— Да так и говорила… я, мол… Как ее?.. Милла, ага!.. Жива я!

— Так какого же черта вы молчали?

— А кому я должен был сообщать? И о чем? Вот если бы она сказала, что умерла, тогда я должен был уведомить полицию. А если человек говорит, что он жив… и хорошо! Я тоже завтра могу выйти в море и передать по рации, что жив.