Книга Бедная Настя. Книга 4. Через тернии - к звездам - Елена Езерская

— Андрея больше нет… — прошептала Лиза. — Корф убил его.

— Владимир не делал этого, — начал Репнин, но Лиза тотчас очнулась от своей дремоты и резко вырвалась из его объятий.

— Да как ты смеешь! Ты — предатель! Ты… ты…

— Лиза, успокойся, — после некоторого сопротивления Репнину удалось схватить ее за руки и притянуть к себе, — очнись и постарайся выслушать меня. Я никого не предаю. Память об Андрее для меня священна, но и ты не имеешь права выносить приговор, не разобравшись во всех обстоятельствах дела.

— Разобраться? — Лиза буквально сверлила его взглядом. — Или ты думаешь, я ослепла? Я видела своими глазами…

— Что ты видела? — прервал ее Репнин. — Только будь предельно точной и честной. Освободи свою память от горя и боли и расскажи то, что было на самом деле.

— На самом деле?! — завелась Лиза, но потом сникла и прошептала:

— Когда мы вбежали в кабинет, Корф стоял на коленях перед Андреем и держал его за, руку.

— А пистолет? Где находился пистолет? — разволновался Репнин.

— Он лежал у стены, за столом, — припомнила Лиза. — И что это доказывает?

— То, что, если бы Корф стрелял в Андрея оттуда, где он стоял, то, наверняка, отбросил бы его в сторону. А то, как ты описала сейчас положение пистолета в комнате, говорит о том, что он выпал из рук самого Андрея! — воскликнул Репнин.

— Уж не хочешь ли ты сказать, что мой брат стрелял в себя?! Да как ты смеешь?! — вскричала Лиза. — Видеть тебя не могу, не желаю! Уходи, немедленно уходи!

— Лиза! — Репнин снова прижал ее к себе и крепко держал так, пока она опять не затихла и не заплакала. — Плачь, родная, плачь! Слезы очищают не только душу, но и голову. И тогда ты поймешь, что в этой истории не все так просто. К тому же Владимир сказал мне, что Андрей специально рассматривал пистолет. Что-то его в нем насторожило, но проверить все он не успел — пистолет выстрелил.

— И что это значит? — прошептала Лиза.

— Мы должны сами увидеть этот пистолет, — сказал Репнин, — а ты должна помочь мне попасть в кабинет князя Петра, чтобы немедленно осмотреть оружие.

— Хорошо, — едва слышно промолвила Лиза.

Она мягко высвободилась из сильных рук Репнина и утерла слезы платочком, который он подал ей. Потом Лиза поднялась и кивнула Репнину, зовя его за собой.

В кабинете Долгорукого, по счастью, никого не было. Репнин попросил Лизу постоять на страже и подошел к столу. Коробка с пистолетами по-прежнему находилась на своем месте. Репнин открыл ее, заметив про себя, что она, похоже, была и прежде открыта. Корф не упоминал, чтобы Андрей доставал ключ и отпирал ее. Потом он взял один из пистолетов и, поднеся его к лицу, сильно втянул носом воздух. Нет, из этого не стреляли. Второй отдавал характерным запахом гари, и Репнин принялся внимательно рассматривать его.

— Господи! — вдруг вскричал он — Лиза тотчас обернулась на его возглас и подбежала к столу. — Пистолет неисправен! У него поврежден боек, и сделано это умышленно.

— Ты уверен? — растерялась Лиза, пытаясь увидеть то, о чем говорил Репнин.

— Поверь мне, я разбираюсь в оружии, — кивнул тот. — Пистолет был намеренно испорчен с тем, чтобы или взорваться в руках и покалечить, или чтобы выстрелить и убить того, кто стрелял из него.

— Но кто мог сделать это? — побледнела Лиза. — Кто мог желать Андрею смерти? О, кажется, я поняла! Только один человек в последние дни постоянно крутился возле отца в его кабинете. Наша новоявленная сестра! Конечно, отец обещал включить ее в завещание, и она вознамерилась устранить всех нас по одному. И начала с Андрея! Дрянь, я убью ее!

— Остынь, Лиза! — Репнин покачал головой. — Пока все это лишь догадки, мало отличающиеся от вашего предыдущего обвинения Владимира в смерти Андрея.

— О чем ты говоришь? — не поняла Лиза.

— Любая вина должна быть доказана, — вздохнул Репнин. — Вряд ли нам удастся, исследовав пистолет, точно установить, кто повредил его.

— Но как же тогда наказать убийцу? — воскликнула Лиза.

— Тише! — Репнин приложил указательный палец к губам, призывая ее быть осторожной. — Если мы не можем предъявить следствию улик, абсолютно изобличающих преступника, мы можем заставить его сделать признание в том, что он совершил. Да-да, убийца сам расскажет, как и почему он это сделал. Только мне будет необходима твоя помощь…

* * *

Полину на свадьбу Андрея и Наташи не допустили — Долгорукая грудью легла, защищая предстоящую церемонию от ее присутствия. Князь Петр, стремившийся восстановить справедливость, выдержал тяжелейший натиск со стороны жены и, в конце концов, вынужденно уступил ее доводам. Официально Полина не была еще признана дочерью князя, а, значит, ее присутствие для соседей и родителей Наташи стало бы изрядным моветоном. Да и сам князь Петр не хотел подвергать свою Настю еще большей обструкции, а потому в его глазах решение оставить нового члена семьи дома оправдывалось благородным желанием избавить Полину от любопытных и далеко не всегда лояльных посторонних взглядов.

Внешне Полина смирилась со своим затворничеством, но в глубине души возненавидела Долгорукую еще больше. Судя по всему, именно она заправляла всем в доме, решала судьбы детей и вела хозяйство. Князь Петр, конечно, — барин, но только по названию, и к тому же — невыносимый подкаблучник. Княгиня вертела им, как хотела, и Полина подумала, что неплохо бы изучить ее тактику.

Собственная же позиция Полины была совсем нехороша. Кроме князя, который в ней души не чаял, других сочувствующих ей в имении не нашлось. Полина, правда, пыталась найти общий язык с членами вновь обретенного семейства, но это ей так и не удалось. Она пробовала подружиться с Соней, но после того, как сморозила несусветную глупость про ее карандашные портреты, назвав их по простоте душевной черканием, младшая Долгорукая совершенно утратила к ней еще не устоявшийся интерес и снисходительность.

С Лизой у Полины не заладилось с первого взгляда, ибо Лиза так и не смирилась с тем, что именно Полина оказалась потерянной дочерью князя Петра. Не такой представляла себе Лиза Анастасию и другую принять не смогла. Лиза все время заставляла Полину пересказывать историю ее жизни, словно искала несоответствия деталей, которые могли бы уличить ту в обмане. И не верила, что эта примитивная и похотливая девица и есть то самое бедное дитя отца, которое нарисовало ей ее богатое воображение.

И более всего Лизу настораживало поразительное равнодушие Полины к судьбе своей матери.

Лиза неоднократно — то намеками, то прямым советом — пыталась заставить Полину навестить мать, ожидавшую в тюрьме разбирательства по ее делу. Но та под разными предлогами каждый раз отказывалась встречаться с Марфой. Что-то здесь не так, думала Лиза, я бы первым делом кинулась к матери, а эта — присосалась к богатому папеньке и шагу из дома не ступит, все вкруг него кольцами ходит и по-собачьи преданно смотрит в глаза.