Книга Что надеть для обольщения - Сари Робинс

– Да, так оно и есть.

– Дженел и вправду напоминает мне миссис Найджел, и еще я вспоминаю слова директора Данна: «Самый острый язык зачастую скрывает раненое сердце».

Эдвину растрогало глубокое понимание директором Данном человеческой природы и то, что Прескотт оказался достаточно мудр, чтобы извлечь урок из его слов.

– Извините, – прозвучал сзади чей-то голос.

Они остановились и оглянулись. Перед ними стояла прелестная юная дама с веснушчатым лицом, небесно-голубыми глазами и белокурыми локонами, выбивающимися из-под шляпки персикового цвета. Она теребила в руках белый кружевной веер.

– Леди Росс, меня зовут мисс Матильда Гелдс. Я хотела узнать… хотела спросить… Ну, в общем, я хочу вступить в Общество образования и развития женщин!

Эдвина перестала улыбаться. Деятельность основанного ею общества начинает получать широкую огласку. Ее отец не будет от этого в восторге.

– Я польщена, мисс Гелдс. Но извините мою бестактность… Вы уверены, что ваши родители одобрят эту идею?

– Но ведь ваши родители ее тоже не одобрили! Тем не менее, вас это не остановило.

Эдвина призадумалась. Кто мог разболтать ее тайну?

– Видите ли, мисс Гелдс, нельзя относиться так легкомысленно к мнению родителей. Особенно когда живешь с ними под одной крышей. В то время, о котором идет речь, я уже была вдовой…

– Леди Росс, я мечтаю трудиться на благо общества. Развивать свой ум, изучать интересные вещи, узнавать много нового…

Эдвина подняла руку, пытаясь остановить поток красноречия.

– Но, мисс Гелдс…

– Я знаю, что вы президент общества. Я выследила вас раньше, чем мои подруги Корнелия и Эдита. Я предприняла определенные действия и разыскала вас. Это что-нибудь да значит!

– Я предполагаю, мисс Гелдс придется пройти обычную для всех кандидатов процедуру приема в общество, – осторожно намекнул Прескотт.

Эдвина закивала:

– Все члены нашего общества через это проходили. И даже президент не имеет права отменять общие правила.

– Я хочу вступить в общество и пойти по вашим стопам, леди Росс. Прошу вас, скажите, куда мне обратиться с официальным заявлением о приеме.

– Вы знаете, где у нас штаб-квартира?

– Разумеется. Джерард-стрит, сто восемьдесят три, рядом с вашим домом. Мои подруги уже ждут вас там. Я решила опередить их, разыскать вас, пока они не обратились к вам со своими заявлениями.

Так, значит, ее ждут другие юные девицы… Эдвину отнюдь не обрадовала такая перспектива. Она натянуто улыбнулась.

– Оставьте все сведения миссис Люси Томас, в обществе. Когда придет время, ваше заявление рассмотрят.

– Вы замолвите за меня словечко, леди Росс?

– Я не могу вам ничего обещать, мисс Гелдс. Но наравне со всеми шанс вам предоставят. – Эдвина понятия не имела, что собой будет представлять процедура рассмотрения заявления, но ей хотелось, чтобы все было максимально честно.

Юная барышня захлопала в ладоши.

– Благодарю вас, леди Росс. Я прямо сейчас пойду и подам заявление.

Девушка умчалась прочь, как персиково-белый вихрь.

– О Боже мой! – Эдвина схватилась за сердце. – Что ее подтолкнуло к этому?

Прескотт посмотрел на Эдвину:

– На романтичных юных особ обычно производит неизгладимое впечатление, когда состоятельная дама выходит замуж за бедняка. По любви.

– Но какое все это имеет отношение к моему обществу?

– Наша помолвка привлекает внимание к вашей персоне и как следствие – к вашим свершениям. Самое заметное среди них – ваше Общество образования и развития женщин.

– Я и представить не могла, что созданное мною общество получит столь широкую известность. – Эдвина тяжело вздохнула. – Мои родители будут страшно недовольны.

– Значит, то, что сказала девушка о ваших родителях, – истинная правда? Они не одобряют вашу деятельность?

– Создание дамского общества? Не одобряют – это слишком мягко сказано! Они просто в шоке. – Эдвина приложила пальцы к виску, потому что голову пронзила резкая боль. – Они и слышать ничего об этом не хотят.

– Я понимаю, что такая злая гарпия, как ваша свекровь, может не быть достаточно просвещенной. Но почему ваши родители не одобряют организацию такой прогрессивной направленности, как ваше общество?

– Ну, как вам объяснить… Во-первых, отец находит унизительным тот факт, что мы занимаемся сбором одежды для бедных и к тому же сами ее развозим. Его шокирует, что мы помогаем женщинам, попавшим в тюрьму. Он не выносит моих ученых подруг, которых называет «синими чулками», не приветствует, что ко мне домой часто съезжается уйма народу, когда мы проводим собрания членов общества. Ну, в общем, слишком долго перечислять… – Эдвина вздохнула. – Я не понимаю своего отца и вряд ли когда-нибудь смогу понять.

– Может, истинная причина его недовольства кроется в том, что ему прекрасно известно, что происходит в его собственном клубе? Обильные возлияния, азартные игры, сомнительные компании, о которых домашним неприлично рассказывать… Ничего ужасного, но посторонних лучше в это не посвящать.

Продолжая тереть висок, Эдвина улыбнулась одними уголками губ.

– Вы говорите так, словно знакомы с моим отцом.

– Нет, с вашим отцом я не знаком, однако знаю нескольких других папаш. Они считают, что имеют право жить по другим правилам, нежели их собственные дочери. И я не могу их в этом винить. Хотя у меня самого вряд ли когда-нибудь будут дети, я смею сказать, что, будь у меня дочка, я бы запирал ее в комнате на замок и не подпускал к ней мужчину на расстояние пушечного выстрела.

Эдвина недоуменно захлопала ресницами.

– Вы сказали, что у вас вряд ли когда-нибудь будут дети. Почему, интересно?

– Нетрудно заметить, Эдвина, что я не создан для брака, а давать жизнь детям вне брака и создавать им тем самым дополнительные трудности в жизни я не намерен.

– Не созданы для брака? – Эдвина выпрямилась. – А мне показалось, что как раз наоборот.

– Весьма забавно, – раздраженно проговорил Прескотт. И его лицо стало непроницаемым.

– Я говорю совершенно искренне, Прескотт. Признаюсь, меня несколько обескуражило то, как вы восстановлены против брака. Может быть, это из-за того, что ваши родители дали вам жизнь вне брака?

Прескотт недовольно нахмурился. Он не ожидал, что Эдвина будет настойчиво муссировать эту тему. Ну и что! Она все равно будет продолжать его расспрашивать! Эдвина ничего не могла с собой поделать: этот вопрос был для нее слишком важен.

– Это потому, что я не смогу быть хорошим семьянином, – проговорил Прескотт сердито. – Просто не такой я человек по складу характера.