Книга Шпион - Селеста Брэдли

– Джеймс, присядьте, пожалуйста.

Джеймс уселся, удержавшись от ехидного замечания по поводу того, что его приглашают присесть в его собственное кресло. И все же всякому терпению есть предел.

– Филипп, что касается твоего поведения…

– Я еще не закончил, сэр. Вы, несомненно, можете наказать меня, но давайте оставим это на потом, а сейчас вы должны меня выслушать. – Филиппа с заметным напряжением села во второе кресло. – Теперь, хотите вы того или нет, вы отец, Джеймс, и должны осознать, какие обязанности влечет этот статус. Робби не охотничья собака, которой можно поставить миску с едой, немного выдрессировать и ожидать хороших результатов. Если вы в ближайшее время не дадите Робби то, что ему необходимо, будет слишком поздно. И мне трудно предсказать, к какому печальному концу это может привести.

Джеймс собрался было ответить, но Филипп положил ему руку на плечо. Это было поразительно само по себе, ибо Филипп никогда по собственной инициативе не дотрагивался до него – наоборот, старательно избегал подобных прикосновений. Тем не менее этот жест показался совершенно естественным. Джеймс был настолько удивлен, что даже забыл о своем желании резко возразить Филиппу.

– Прошу вас, выслушайте меня, – продолжал Филипп. – Надежда еще есть. Я мало разбираюсь в детях, но помню, что значили для меня любовь и одобрение отца. Он очень долго оставался для меня единственным солнцем, на моем небосводе. От него зависели мое настроение и мое мнение об окружающем меня мире. Он был для меня кумиром, Джеймс. Точно так же, как вы стали кумиром для Робби.

Филипп сделал паузу.

– Вы хоть понимаете, что он очень мало о вас знает? А то, что ему известно, он узнал от вашей сестры. Вы никогда с ним не беседуете. Вы приобрели не просто воспитанника, по сути вы приобрели сына, это вы понимаете? Не просто еще одного домочадца, не просто наследника. Сына.

Джеймсу очень хотелось отмахнуться от проницательности юного гувернера, но он видел, каких успехов добился Филипп. В его словах явно было рациональное зерно.

И он хотел понять, действительно хотел. Но в тот момент, когда новое представление о себе как об отце забрезжило в глубине его сознания, раздался резкий стук в открытую дверь, и в комнату с важным видом вошел Денни.

– Сэр, прибыл мистер Тремейн, чтобы сопровождать вас в клуб.

Глава 19

Филиппа затаив дыхание ждала ответа, но появление Денни свело на нет ее усилия. Джеймс молча кивнул Денни и встал.

– Спасибо, Денни. Скажите мистеру Тремейну, что я уже иду.

Каннингтон вышел из кабинета, даже не взглянув на Филиппа.

В прихожей раздались голоса; ее дело было проиграно. Филиппа обмякла в кресле, она готова была расплакаться. Ведь на мгновение она поверила, что еще не все потеряно. Когда несколькими минутами ранее она стала свидетелем его холодного безразличия, то с ужасом подумала, что Джеймс Каннингтон действительно низкий и черствый человек.

Потом, когда она поняла, что в детстве Джеймс был одиноким, лишенным ласки ребенком, когда сравнила Джеймса с его собственным отцом, то вспомнила, какую доброту проявлял Джеймс и к ней, и к другим.

В нем было много хорошего. И кто знает, если бы не война, не политические махинации и игры власти, он, возможно, никогда не встал бы на путь измены. Возможно, не сошел бы с предначертанного ему пути, выращивая яблоки и разводя овец в своем ланкаширском поместье.

Поэтому в те несколько минут, когда, казалось, он прислушивался к ней, Филиппа надеялась, что может довериться ему, что в нем откроется человек, которому можно рассказать о том, как она любит своего отца, и о своем страстном желании благополучно вернуть его домой. Надеялась, что сможет остаться другом Джеймса.

Денни вернулся к двери кабинета и презрительно фыркнув, бросил на нее косой взгляд. Он явно слышал часть ее спора с Джеймсом и таким образом выражал свое неодобрение по поводу того, как дерзко и неуважительно по отношению к хозяину ведет себя гувернер.

– Я запру эту комнату. Сегодня вечером мистер Каннингтон не вернется в кабинет и велел мне запереть дверь.

Чувство утраты, испытываемое Филиппой, сменилось гневом. Джеймс снова отгораживается от нее, отгораживается от Робби. Снова сбегает.

Она встала и широко улыбнулась Денни.

– Ну конечно же.

Именно так поступают, когда поблизости находится противник. Филиппа быстро вышла из кабинета. Робби, вероятно, все еще злится, нужно успокоить мальчишку, пока он в сердцах не разнес комнату для занятий.

Попытавшись поднять флаг примирения, она сделала все, что могла, но, по сути, натолкнулась на резкую отповедь. А это испокон веков означало…

Это означало войну.

Джеймс, с трудом узнав кучера лорда Этериджа, который выглядел весьма странно без своей обычной ливреи, кивнул ему и забрался в экипаж, стоявший на подъездной аллее.

Никакой ливреи у кучера, никакой эмблемы на дверцах экипажа, несмотря на ясную погоду, – плотно задернутые шторки – все это делало экипаж совершенно неприметным.

– Это тот самый невидимый экипаж твоего дяди времен сэра Торогуда? – Джеймс уселся напротив Коллиза и усмехнулся. – Я думал, внутри будут хотя бы красно-коричневые бархатные подушки.

Коллиз состроил гримасу.

– Их светлость считает, что я бываю недостаточно осмотрителен во время своих поездок в клуб.

Джеймс покачал головой.

– Далтону трудно дался этот урок. Помнишь, сколько раз на него нападали, пока он действовал под маской Торогуда? Уверен, он просто старается сберечь твою бесценную шкуру.

– Ха! Ему просто невыносима мысль о том, что я буду возить своих дам в его экипаже.

Удивленный Джеймс расхохотался.

– Не думаю, что лорд Этеридж, пользуясь таким влиянием, когда-либо испытывал недостаток в женском обществе. По крайней мере до его женитьбы на Кларе.

– Ты будешь удивлен, но этот человек был настоящим монахом. Я думал, он принадлежит к какому-то тайному рыцарскому ордену.

Джеймс улыбнулся, но отвел взгляд. Лучше не касаться этой темы. Коллиз все еще пребывал в неведении относительно того, что Далтон Монморенси и в самом деле принадлежит к своего рода тайному ордену лордов. «Королевская четверка» являлась самым привилегированным и престижным сообществом, ведь в нее входили тайные советники премьер-министра и самого короля – четыре блестящих джентльмена, обладающие твердыми принципами, высокими понятиями о чести и такой преданностью Англии, что никакие посулы власти или могущества не могли поколебать их веры. Внутри своего тайного круга эти джентльмены даже отказались от собственных имен и титулов. Лиса, Сокол, Лев и, конечно, Кобра – этот псевдоним ранее принадлежал нынешнему премьер-министру, а затем, хотя и непродолжительное время, Далтону Монморенси, который уступил свое место в «Четверке», став руководителем «Клуба лжецов».