Книга Клубничка в два карата - Марина Серова

— Выглядишь просто очаровательно. — Игнат взял мою руку и поцеловал ладонь.

— С таким мужчиной, как ты, любая женщина стремится к совершенству, — сделала я ответный комплимент. — Но разве мы на «ты»?

— Разве плохо?

— Мне нравится.

— Я заказал столик на улице, если ты не возражаешь. Не хочется в помещении сидеть. Впрочем, там кондиционер. — Хмельницкий взял меня под ручку.

— Мне и на улице хорошо будет. Куда идти? — Я заметила на себе восхищенные взгляды мужчин и увидела, что это очень льстит Игнату.

Мы прошли к нашему столику. Игнат помог мне сесть на стул, потом расположился сам. Все его движения были плавными и в то же время уверенными и красивыми. Он не суетился, вел себя, как хозяин жизни.

Нам принесли меню. Мы заказали самые лучшие блюда. На цены, разумеется, я совершенно не смотрела. Играла ненавязчивая, легкая музыка. Я думала о том, как бы вывести разговор на персону самого Игната. Впрочем, вряд ли он скажет мне что-то такое, что поможет мне в расследовании. Но, как говорится, кто не рискует, тот не пьет шампанского. А я уж постараюсь раскрутить парня на доверительную беседу.

Я вступила в игру, и мне это нравилось. Будь что будет.

— Ну что, Игнат? Расскажешь мне что — нибудь? — сделала я глоток красного вина и довольно длинную паузу. — К примеру, о том, как тебе удалось стать таким галантным и воспитанным джентльменом.

Как я и думала, Хмельницкий улыбнулся, хотя после первых двух моих вопросов на его лице появилось выражение недовольства. Наверняка он думал, что я начну спрашивать его о чем-то серьезном. А я не «оправдала» его надежд, спросила глупость. Ничего-ничего, пусть расслабится, еще не пришло время мериться силами.

— А что, я действительно галантный? — элегантно поднял он одну бровь.

— Да. Я просто уверена в этом. В тебе чувствуются такая уверенность и сила, что невольно подчиняешься твоему настроению. И вообще — как бы стараешься находиться с тобой м-м… на одной волне.

— Татьяна, а ты случайно поэтессой никогда не была?

— Только графоманкой в прекрасном и далеком детстве, но это оставило на мне неизгладимый отпечаток. С тех пор стоит мне чуть впасть в романтическое настроение, как я тут же начинаю говорить всякие глупости. Останови меня, если надоест их слушать. — Я поправила кокетливо волосы, хоть и была уверена в безупречности своей прически.

— Мне кажется, Татьяна, что ты просто смеешься надо мной. Правда, не пойму почему?

— Я? Зачем мне это?

— Сам ломаю голову.

— Игнат, давай начнем все сначала. Может, я немного странно с тобой говорила, но это скорее всего оттого, что я волнуюсь. И еще. — Тут я опустила голову как бы в смущении и призвала на помощь все свои актерские способности. И у меня даже получилось покраснеть. — Дело в том, что я так давно не была на свидании… Ты можешь мне не верить, но я на самом деле забыла, когда сидела вот так в ресторане в последний раз.

На мою проникновенную речь Хмельницкий не нашелся что сказать. Он только крякнул. Что творилось на его лице, мне, к сожалению, неведомо. Я еще целую минуту «не могла» поднять глаза.

— Татьяна, предлагаю выпить за наше такое необычное знакомство. Честно говоря, я тогда ужасно на тебя разозлился и хотел даже в милицию пожаловаться.

— Но ты же понимаешь, что я просто работала. Но теперь с этим делом покончено, и я могу вздохнуть свободно, — махнула я рукой. — Давай выпьем.

— До дна, — предупредил Игнат.

«Хорошо, что не на брудершафт, — подумала я. — Кстати, очень ловко мы перешли на „ты“. Опять же без этого самого брудершафта. Даже удивительно. Обычно мужчины не упускают такого случая».

Я медленно выпила до дна. Хмельницкий, казалось, ждал этого момента. Он приступил к салату и невзначай спросил:

— Значит, ты больше не занимаешься расследованием этого дела с бриллиантами?

— Нет. Если быть до конца честной, то я ведь никогда и не занималась им. Олег Клименко так тогда сказал и ввел тебя в заблуждение. На самом деле я только о своих интересах заботилась и собственные потребности удовлетворяла, — с некоторой тайной в голосе сообщила я.

— Да? — Игнат очень удивился или умело сделал удивленный вид. — Что-что ты удовлетворяла?

— Ты не поверишь! Такая идиотская история получилась… Самой даже не верится, что она со мной произошла… Рассказать? — Я посмотрела на Хмельницкого таким кротким взглядом, что только ледяная Снежная королева могла бы остаться ко мне равнодушной.

— Конечно! Мне очень интересно! — с энтузиазмом воскликнул Хмельницкий. — Ты же понимаешь, что я очень даже заинтересованное лицо.

Я приложила ладонь ко рту.

— Ой, на самом деле! Это ведь твои камни. Но делай со мной что хочешь, а я больше слышать о них не могу. Я чуть лучшей подруги не лишилась… — лепетала я, изо всех сил изображая чуть выпившую девушку, которую уже пробивает на задушевный разговор.

— Ну так что там у тебя за история? — напомнил мне Игнат. — Очень хочется послушать.

— Тебе Олег, наверное, кое-что рассказывал и объяснял. Он положил — и как только додумался до такого?! — твои бриллианты в банку. А мой товарищ…

Тут я поняла, что мне нельзя сказать, что Коля — мой бывший любовник, ведь я только что вещала Хмельницкому про то, что давно ни с кем не встречалась. Как же быть? Я сделала вид, что икаю и мне срочно надо глотнуть воды, а потом махала рукой и показывала, что говорить не могу — жду, продолжится икота или уже прошла. А сама напряженно соображала, как лучше и правдоподобнее представить своего Николая. Ведь Клименко мог уже рассказать другу о нем и о его роли во всей истории. Именно сейчас мне не хотелось предстать в глазах Хмельницкого лгуньей. Я должна внушить ему доверие и полностью расслабить его своим идиотизмом, а не враньем.

— Твой товарищ, ты сказала… — вежливо напомнил мне Игнат.

— Так вот, он принес эту банку ко мне. Угостить хотел. Только я ее не стала открывать, не хотелось сладкого. А потом он вдруг заявился и стал просить банку обратно. Начал сразу оправдываться, что, мол, не дарил ее, а дал как бы на сохранение.

— Не люблю таких мужчин, — заметил Хмельницкий.

Я закивала изо всех сил:

— Сама терпеть всяких жмотов не могу. Правда, я тогда еще не знала, что камни были именно в той банке.

Игнат резко изменился прямо на моих глазах. Видимо, Олег ничего ему не рассказывал про меня. Не описал, с какого бока я попала в эту историю. Хмельницкий посмотрел на меня так, будто видел в первый раз, потом широко улыбнулся и предложил снова выпить. Я согласилась.

— Невероятно. Бриллианты были у тебя? Они и сейчас у тебя?

Вот эта фраза мне не понравилась. Она была так искренне, с такой надеждой произнесена, что у меня больше не могло быть сомнений — Хмельницкий не знает, где его бриллианты. Их нет у него, иначе он так не заинтересовался бы моим сообщением. А значит, скорее всего он здесь ни при чем. Просто друг плохой, и только. Так что пытать, у него ли камни, — бесполезно.