Книга Бьющееся стекло - Нэнси-Гэй Ротстейн

— Шутишь? Или ты вовсе ничего не знаешь о Бостоне? На Чарльз Стрит не больно-то разгуляешься… услышав это, Диди лишний раз уверилась в правильности принятого решения. Нет, сюда она приехала явно не зря… — А ты что, кумекаешь в интерьерах? — продолжала между тем Сьюзен.

— Ну, — неопределенно отозвалась Диди. — Просто хотела подобрать то, что мне по вкусу.

— О’кей, но что именно? — спросила Сьюзен. — Что, по-твоему, сюда подойдет? Предлагай.

— Этому месту нужен цвет. Атмосфера… тема. Скажем, русский колорит с легким налетом испанского. Что-то в таком роде.

— Если ты и вправду настроилась привести эту нору в жилой вид, то я, кажется, знаю, где можно кое-что поискать. Моя подружка провела здесь прошлое лето, она и просветила. Давай-ка проверим лавчонки на Даунинг Кроссинг. Там у старьевщиков можно найти стильные и недорогие вещички — на тонкий вкус и такой же кошелек… Ты когда настроена прогуляться?

— Сегодня.

— Сегодня не могу. Слишком много дел. Нужно подготовиться, завтра ведь регистрация. Кстати, и у тебя тоже.

Сьюзен вошла в спальню, выбранную отцом для Диди, и взглянула из окна на Гарвард Ярд. Диди несколько испугалась, однако соседка, бросив взгляд на ее аккуратно сложенную одежду, застланную постель и по-хозяйски упрятанные под кровать чемоданы, только и сказала:

— Э, да ты, должно быть, явилась на порог старого Тэйера спозаранку, часов в девять утра. Не удивительно, что тебя тянет прошвырнуться… Впрочем, почему бы и нет? Распаковать вещички я успею и попозже.

Оставив дорогую спортивную сумку в ящике стола и подхватив холщовую торбу, с которой мать просила ее ни в коем случае не выходить на улицу, Диди перекинула ее через плечо и вместе со Сьюзен выпорхнула из комнаты.

К третьему магазину Сьюзен тоже увлеклась задуманным преобразованием и разъяснила:

— Чего бы мне хотелось, — сказала она, указывая на короб с лоскутом, — …так это создать нечто созвучное «революции и обществу в сравнительной перспективе» — я собираюсь прослушать такой курс. Чтобы входя в комнату, чувствовать себя в той эпохе, ну… — как будто я действительно живу в то время. По-идиотски звучит, правда?

— А по мне, так вполне разумно, — откликнулась Диди.

В результате было решено оформить комнату в русском стиле начала XX века, разумеется, с различными приемлемыми модификациями. По правде сказать, они не слишком держались за узкую специфику, и приобретаемые ими аксессуары можно было с тем же успехом связать и с любой другой восточной страной. Однако Сьюзен любовно именовала эти вещи относящимися к «царскому декадансу» и утверждала, что они создадут ей идеальную атмосферу для занятий.

Два часа спустя они поднялись по лестнице Тэйера, тяжело нагруженные покупками. Диди тащила три огромных бесформенных коричневых сумки. Из одной высовывался абажур с кисточками. Из другой — темно-красные подушки, а из третьей — толстые свечи с необычным ароматом. Из пакета Сьюзен торчали на разной высоте свернутые постеры.

Переступив порог, Диди уронила сумки на пол и, не откладывая, принялась за дело. Она передвинула стол в центр гостиной, залезла на него, не сняв кроссовок и добавив царапин на его видавшую виды столешницу, и надела рубиновый, с бахромой абажур на сиротливо свисавшую с потолка на голом шнуре лампочку.

Сьюзен наблюдала за процессом преображения, усевшись на пол.

— Какой тонкий цвет, — промолвила она, — если, конечно… — тут Диди углядела намек на улыбку, — …если считать красный цвет тонким.

Соскочив со стола, Диди раскатала красный хлопковый половичок, выуженный ею из-под кучи всякого старья, и разбросала по нему пять здоровенных подушек различных оттенков, близких к фиолетовому: цвета фуксии, клюквы, апельсина и жарко-розового. Она предложила включить в «русский» интерьер акцент другой страны, каковой и был обеспечен изображением матадора в полном облачении, дразнящего мулетой свирепого «эль торро». Место для этого постера, подобные которому красовались в каждом магазинчике, куда они заходили, Диди отвела над каминной доской. Яркий костюм тореадора гармонировал с пестротой подушек. Немаловажным аргументом в пользу именно этого плаката явилась и его цена, самая низкая на улице. Хозяйка была так рада избавиться от зависевшегося у нее щеголеватого тореро, что в придачу к нему подарила литографированное объявление об открытии галереи. — «Для таких хороших покупательниц», — сказала она с сильным акцентом. Литографию девушки поместили позади двери, а ароматические свечи, приобретенные в Ист-индском торговом ряду, спорадически рассредоточили по всей гостиной.

Диди помогла Сьюзен распаковать и разложить вещи, в результате чего спаленка той стала такой же ухоженной и аккуратной, как ее собственная. В десять вечера, покончив с делами, соседки расположились на тонком коврике. Вокруг подрагивали язычки испускавших пикантные ароматы свечей.

Диди погрузилась в свои мысли.

— О чем задумалась? — лениво окликнула ее Сьюзен.

— Да так, ни о чем. Совершенно ни о чем, — отозвалась Диди, и вправду ни о чем особо не думавшая. И думавшая обо всем сразу. Например, о том, что Сьюзен слыхом не слыхивала про ее родителей и знать не знает про их деньги. Они с ней сразу приглянулись друг дружке, и это никак не связано с престижем фамилии. Возможно, ее родители ошибались, и чтобы наладить отношения, деньги вовсе не обязательны. Диди испытывала совершенно новое для нее ощущение — неожиданный прилив уверенности в себе.

Спустя двое суток начиналась летняя программа. В воскресенье Диди и Сьюзен зарегистрировались в Мемориал Холл, получили в академическом Центре свои удостоверения и с понедельника — во всяком случае теоретически — должны были приступить с занятиям. Изучив расписание Гарварда с интересом, какого не выказывала к учебе никогда прежде, она выбрала для себя в качестве основного курса «введение в психологию» — один из тех предметов, изучение которых не требовало предварительной подготовки и которые поднаторевшие студенты в шутку именовали «болтологическими». Единственным его недостатком являлось время: он читался пять раз в неделю с 10 до 11 утра — час, который Диди при любых обстоятельствах не сочла бы удачным. Но и это не обещало стать серьезной проблемой: благодаря огромному числу записавшихся «введение в психологию» предстояло читать в большой лекционной аудитории, где не было никакой возможности заметить отсутствующих. Прогулять, если захочется, можно будет безнаказанно. Сьюзен должна была посещать лекции после обеда, с 1 до 1.30, причем всего два раза в неделю, и Диди хотелось проводить побольше времени с новой подругой. В конце концов сейчас лето. А лето предназначено для развлечений. А для развлечений компания Сьюзен очень даже подходит.

Однако как бы ни тянуло ее развлечься, Диди решила, что коль скоро уж она добралась до Гарварда, то ей не помешает прослушать заодно курсы искусства и археологии эпохи Возрождения. Страсть, воплощенная Микеланджело в образе Давида, гений Леонардо да Винчи и других живописцев Ренессанса, представленных в галерее Уфицци — все это увлекло Диди еще при первом посещении Флоренции. Отсутствие у нее формального искусствоведческого образования не смущало: какой может быть спрос с вольнослушательницы? Этот курс читался по вторникам и четвергам с 6 до 8 вечера, то есть все равно почти совпадал по времени с ужином. Студенты собирались потусоваться перед библиотекой Виденер не раньше 8.30.