Книга Явилось в полночь море - Стив Эриксон

– Что это значит? – спросила Луиза.

– А вот что: ничего. Совершенно ничего. В этот день не случилось ничего мало-мальски важного для кого бы то ни было, и меньше всего для меня, поскольку в это время мне было всего три года. Это означает, что я и есть эта дата: я – дата во времени, дата на этом календаре, дата первостепенной важности, потому что в этот день не произошло ничего мало-мальски важного.

– Может быть, с ним что-то произошло?

– Даже если так, он это забыл.

– Возможно, это что-то, чего никто не хочет вспоминать.

– Ну что ж, вы можете развить эту тему с ним самим, когда он появится.

Внимательно посмотрев на нее, Луиза проговорила:

– Он с тобой делает что-нибудь?

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду: он с тобой делает что-нибудь, когда ты здесь живешь?

– Он никогда не делает мне ничего плохого, – сказала Кристин.

– Он пугает тебя?

– Иногда.

– Ты не должна давать ему пугать себя.

Сказать по правде, ее пугала Луиза. Но этого Кристин не сказала.

– На самом деле я не собираюсь долго здесь задерживаться.

– А это что? – спросила Луиза. Что-то на Календаре привлекло ее взгляд.

– Вы очень наблюдательны. – Кристин подошла к дате в углу. – Это еще одна вещь, в которой, как он выяснил, все мы очень путаемся. Помните, как все думали, что тридцать первого декабря что-то там началось или кончилось? Оказывается, тогда не было ни начала, ни конца. На самом деле все началось вот здесь, в Париже, – она указала на место в Календаре, где стояло: 2.3.7.5.68.19, — в две минуты после трех часов седьмого числа пятого месяца в шестьдесят восьмом году двадцатого века. Седьмого мая тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года. Вот это было настоящим началом всего.

– Началом всего? – переспросила Луиза.

– Или, если взглянуть иначе, настоящим началом ничего.

– В Париже?

Какое-то время они вдвоем молча стояли, рассматривая Календарь. Потом Кристин сказала:

– Так зачем вы красите их черным?

Луиза поискала, куда положить сигарету, и наконец засунула окурок в карман своего кожаного пиджака.

– Чтобы очистить эфир от зла.

– А-а-а, – задумчиво кивнула Кристин. Ну да, это у Жильца не все дома.

Она провела Луизу обратно наверх и на втором этаже устроила ей небольшую экскурсию, показав спальню Жильца, а потом свою бывшую комнату – как будто чтобы доказать, сказала себе Луиза, что эта девочка спала в своей постели, а не в его. Луиза заметила вырезки на стене над кроватью и книги на полке. Уже становилось поздно, и когда они вернулись в гостиную, Луиза сказала Кристин:

– Может, этот тип сегодня не вернется.

– Не знаю, – призналась Кристин.

– Может быть, мне можно переночевать здесь на диване? – сказала пожилая женщина.

– Хорошо.

Луиза сняла свою кожаную куртку и легла на диван, накрывшись ею.

– Спасибо.

– Выключить свет?

– Спасибо, я сама дотянусь.

– Я бы пожелала вам приятных снов, но не знаю, что это такое.

– Я тоже, – сказала Луиза.

Через полчаса, когда девушка исчезла внизу, Луиза обдумала ее слова и нашла их любопытными, так же как и Кристин – ее ответ. Лежа в темноте, в то время как в окно пробивались огни города, Луиза не могла уснуть, пока не решила забыть о сне, примирившись с мыслью, что просто будет с нетерпением ждать рассвета. Когда она проснулась, вместо городских огней в окно лился солнечный свет. При этом в голове возникла какая-то мысль, которая исчезла сразу же, как только возникла; со снами так бывает. Какое-то время, думая об этой девушке, Луиза лежала и пыталась снова уловить мысль-беглянку. На столике у дивана лежали ключи от грузовика.

Раньше их здесь не было, не так ли? Взяв ключи, Луиза обнаружила, что на самом деле лишь один из них был от грузовика. Другой, решила она, от дома, пока при ближайшем рассмотрении не заметила на нем надпись: отель «Посейдон», Сан-Франциско, — потом, чуть выше, букву «П». Наверное, парковочный гараж, догадалась она. Что еще может означать «П»?

Медленно, чувствуя свою старость, Луиза встала с дивана. Но это все же лучше, чем провести ночь в «камаро», подумалось ей. Видимо, живущий здесь тип ночью так и не вернулся, а то она бы проснулась.

– Эй! – крикнула Луиза с верхней лестничной площадки, потом спустилась вниз в туалет. Выйдя оттуда и заглянув в главную спальню, она увидела, что кровать по-прежнему пуста. Вторая, маленькая спальня напротив тоже оказалась пуста. У Луизы появилось чувство, что девушка ушла.

Спустившись по лестнице на нижний этаж, она заглянула в комнату с Календарем. Там тоже никого не было. Несколько минут Луиза стояла посреди комнаты, стараясь прочесть Календарь, а потом снова поднялась по лестнице наверх и сняла трубку – а вдруг телефон все же работал. Она задумалась, что делать с ключами: оставила ли их девушка ей специально, а если так, что это означает, или они оказались на столике чисто случайно? Луиза вернулась в главную спальню, ища какую-нибудь нить к разгадке, а потом прошла во вторую спальню, где ее поразило лишь то, что большинство газетных вырезок, висевших раньше над кроватью, исчезли. Ей показалось, что несколько книг тоже исчезло.

«Это дом, где все исчезает», – сказала она себе.

Напоследок перед уходом Луиза спустилась на нижний этаж, в единственную комнату на нем, вырвала из Голубого Календаря дату в дальнем углу – 2.3.7.5.68.19, — сложила ее квадратиком и сунула в карман.

Потом она поднялась по лестнице, натянула свою кожаную куртку и вышла на улицу. Оглядываясь через плечо, Луиза быстро пошла к своему «камаро». Грузовик с черными тарелками все еще стоял рядом, хотя ей показалось, что тарелок, возможно, меньше, чем было в предыдущий вечер. Она попыталась завести «камаро», но машина была мертвей, чем прежде. «Я могу съездить на грузовике в автосервис у подножия холма, – подумала Луиза, – и попросить кого-нибудь подъехать сюда, чтобы завести „камаро“, а потом оставлю грузовик и ключи там, где их нашла».

Она залезла в грузовик, завела его и покатила вниз вместе с грузом черных спутниковых тарелок. Луиза не сомневалась, что люди оборачивались на нее, когда она спускалась с холма, но на самом деле местные жители привыкли видеть, как грузовик каждое утро забирает испорченные тарелки, хотя и не так много сразу. К тому времени, когда она съехала с холма, у нее началась такая паранойя, что она проехала мимо автосервиса и вдруг поняла, что оказалась на бульваре Сансет и едет к гостинице, в которой остановилась. По дороге ее паранойя не проходила, а скорее усиливалась – ей хотелось остановиться посреди улицы и выскочить из кабины, и в то же время она чувствовала, что не смеет остановиться, и потому продолжала ехать. Добравшись до гостиницы, она проехала мимо, уперлась в бульвар Санта-Моника и направилась на запад, пока не выехала к пляжу, а там свернула на север по шоссе Пасифик-Коуст.