Книга Обретенная надежда - Маргерит Кэй

Себастьян, который до этого лихорадочно выдвигал ящики один за другим, вдруг бросил это занятие, незаметно подошел к Кэролайн и тоже принялся разглядывать картину. Он задумчиво смотрел на обнаженную женщину, запечатленную на ней.

— Эта комната напоминает дорогой бордель. Думаю, у моего отца каждый раз просыпалось непреодолимое желание физической любви, стоило ему войти в эту комнату, — ухмыльнулся он.

— Ну, вам лучше знать. Наверняка вы неоднократно бывали в дорогих борделях, — лукаво улыбнувшись, проговорила Каро.

Она с удивлением оглядывала комнату. Дверь, ведущая в соседнее помещение, была украшена искусной резьбой в виде гирлянд цветов. На небесно-голубом потолке были изображены херувимы, сидящие на белых облаках. Вся комната была выдержана в голубых, золотистых и розовых тонах. Везде: на каминной доске, дверях, мебели — были вырезаны или нарисованы розы и херувимы.

— Да, сразу видно, что в этой комнате жила настоящая женщина, — задумчиво проговорила Кэролайн. — У вашей матери был прекрасный вкус и богатый внутренний мир.

— Судя по всему, мать была полной противоположностью отцу. Все здесь должно было вызывать у него резкое отторжение, даже странно, как могли сойтись такие разные люди, — удивился Себастьян.

— Говорят, что противоположности сходятся, — заметила Каро.

— Да, я слышал об этой теории, — невесело усмехнувшись, проговорил Себастьян. — Многие в нее верят. Но факт остается фактом. Мои родители были разными людьми и совершенно не подходили друг другу.

Кровать была застелена бельем, словно продолжала дожидаться хозяйку: шелковые простыни и кружевные подушки. В изножье кровати лежал кружевной пеньюар. На столе стоял таз для умывания и лежал высохший кусочек розового мыла. На туалетном столике было множество всевозможных щеточек, черепаховых гребней, ленточек и шпилек. Каро открыла один из ящиков комода. Там лежало шелковое кружевное белье, чулки, нижние юбки из дорогого атласа. Все это буквально рассыпалось в руках от ветхости. Платяной шкаф ломился от одежды. Там были платья для прогулок и светских чаепитий, балов и приемов во дворце. На полках лежали роскошные меха. Внизу стояли летние туфли и зимняя обувь. Вид этих вещей почему-то произвел на Каро тягостное и даже жутковатое впечатление. Почему леди Ардхэллоу не взяла все эти вещи с собой? Почему она так поступила? И можно ли теперь что-то исправить? Что произошло в этом доме много лет назад в тот день, когда леди Ардхэллоу навсегда покинула Крэг-Холл?

— Такое ощущение, что ваша мать не взяла с собой ничего, уехала в чем была, — задумчиво проговорила Каро. — Ее отъезд был внезапный, она словно спасалась бегством. Вам не кажется это странным?

— Я знал, что она не взяла ни одного фамильного украшения, принадлежавшего роду Ардхэллоу. Они до сих пор хранятся в банковском сейфе. Но я был уверен, что она забрала с собой хотя бы одежду и драгоценности, которые подарил ей отец, — проговорил Себастьян. В этот момент он пытался открыть замок на большом кожаном чемодане, но безуспешно. — Впрочем, ничего странного я в этом не вижу. Наверное, любовник матери, с которым она сбежала из Крэг-Холла, был богачом и ей не было нужды забирать отсюда свои вещи.

— А вы не думаете, что леди Ардхэллоу оставила все здесь, потому что ваш отец попросту не позволил ей взять ни одной вещи? — осторожно спросила Каро.

— Вы имеете в виду, что мой отец попросту выгнал ее из дома? — поморщившись, проговорил Себастьян. — Но даже если это и так, у него на это были веские причины. Возможно, она оказалась замешана в каком-нибудь скандале или… Да, это вполне возможно, но… Но у меня нет ни малейшего желания в этом копаться.

— Наверное, ему тогда пришлось нелегко.

— Вы хотите сказать, что моя мать разбила ему сердце? Вряд ли. Это могло удивить его или разозлить, но не думаю, что отец был убит горем.

— Откуда вам знать? — с укором глядя на него, спросила Каро. — У разных людей разная реакция на горе. Но, по крайней мере, это объясняет, почему он постарался уничтожить все следы ее пребывания в Крэг-Холле и запретил ей видеться с вами.

Себастьян отдернул тяжелую парчовую штору.

— И потому отцу было невыносимо мое общество. Ведь я был для него живым напоминанием о ней, — мрачно проговорил он.

За шторой оказался большой портрет матери Себастьяна. Графиню нельзя было назвать красавицей, но в ней было какое-то необъяснимое обаяние. На этом портрете леди Ардхэллоу была изображена в полный рост. Как только Каро взглянула на портрет, то сразу поняла, что Себастьян очень похож на свою мать. Хотя цвет волос, глаза и форма губ у него были совершенно другими, овал лица и общий облик у них с леди Ардхэллоу были одинаковыми. И пусть черты лица у Себастьяна были жестче, а подбородок более волевым, ни у кого не могло возникнуть сомнений в том, что он — сын графини Ардхэллоу.

— Вы поразительно похожи на свою мать, — задумчиво проговорила Каро.

Себастьян неопределенно пожал плечами. Лицо его оставалось совершенно спокойным и невозмутимым.

— Должно быть, это каждую минуту напоминало отцу о его позоре, — криво улыбнувшись, проговорил Себастьян. — Вот почему он так меня ненавидел.

— Как вы можете так говорить? — воскликнула Каро. — Вы же все это видели. Как вы не можете понять, что комнаты графини Ардхэллоу для вашего отца были чем-то вроде святыни. Все здесь осталось нетронутым. Даже постельное белье. Его отношение к вам ни в коей мере нельзя назвать ненавистью. Просто ему очень тяжело было вспоминать вашу мать и видеть в вас ее отражение. Ее уход не только уязвил его гордость, но и разбил ему сердце. Наверное, эта рана в его душе не зажила до самой смерти.

— Мне всегда казалось, что у моего отца нет ни души, ни сердца, — сказал Себастьян, задумчиво разглядывая портрет матери. — Этот портрет когда-то висел в галерее. Я хорошо это помню. А однажды он просто исчез. Так же внезапно, как и моя мать.

— Себастьян…

— Я был младше всех в нашей школе. Мой отец не мог дождаться того дня, когда можно будет отослать меня из дома. — Глаза его потемнели, взгляд стал мрачным. Мысленно он перенесся в далекое прошлое. — Сначала я ненавидел школу. Я просил отца позволить мне остаться в Крэг-Холле. Это происходило каждый раз, когда я приезжал на каникулы, но он ничего не хотел об этом слышать. И тогда я стал вести себя наперекор всем и всему. Это стало моей главной целью в жизни. Только так я мог привлечь его внимание.

— Моим братьям тоже поначалу пришлось нелегко в школе, но отец всегда говорил, что они должны быть настоящими мужчинами и не терять присутствия духа.

— То же самое говорил мне мой отец. Это было главным его аргументом, — сказал Себастьян.

— Ну, в чем-то он был прав. И вам с вашей силой воли и характером, наверное, нетрудно было следовать этому правилу, — произнесла Каро, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно непринужденнее. Она не хотела, чтобы Себастьян заметил, как ей жалко его.