Книга Семейная реликвия. Месть нерукотворная - Елена Зевелева

Та, услышав Ал кину реплику, с пониманием кивнула головой. Вступать в разговор с ней по этому поводу в данной ситуации она сочла для себя излишним. Надо было продолжать встречать гостей, принимать от них подарки, выслушивать их помпезные, заготовленные заранее речи и многое, многое другое.

«Все как на подбор, — вспомнила Алла высказывания своего мужа по этому поводу. — Все с общей, неизгладимой печатью понимания собственного достоинства, значимости, особого чиновного величия в своих глазах, причем в основном на простецкой рязанской роже. И откуда все это в них? Не зря же люди говорят, Сталина на них нет, уж он-то усмирил бы эту гвардию враз, а то и проглотил бы всех скопом и не поперхнулся. С гиканьем и свистом промчались бы; как светлейший князь Меншиков в Ямало-Ненецкий округ, в Березов, а то и подальше, куда Макар телят не гонял».

«Откуда, откуда, а все оттуда, — недолго подумав, ответила она сама себе. — Ты же сама, дурочка, прекрасно ощущаешь, — продолжала Алла, как бы уговаривая себя, — какие у них у всех френчи при зарплате всего лишь в восемьсот — тысячу баксов. У каждого только клифт на тысячу тянет, не меньше, а то и побольше. А какой запах от всех — самого дорогого французского парфюма. Да что там парфюм. Запах больших денег от каждого исходит. Очень больших денег… А где такие бабки — там всегда криминал, всегда кровь льется рекой…»

Женщины, пришедшие на званый ужин в дом Иннокентия и Галины Ряжцевых, завистливо разглядывали всех собравшихся, охали и ахали, пристрастно рассматривая друг друга и вглядываясь чересчур внимательно в украшения, бесчисленные драгоценности в ушах, на шее, на пальцах, в волосах, на вечерних платьях… С особым интересом осматривали новое убранство особняка.

Алла откровенно скучала. Во-первых, ей всегда не нравилось, когда не она была центром внимания, что было видно по ее тоскливому виду и постоянно прикрываемому ладошкой, как бы при позевывании, рту. Все, кто ее знал не понаслышке, прекрасно понимали, что в этот момент Алла играла свою обычную, затасканную донельзя роль. «Была в образе», — как говорила в этом случае Галина. Причем сцена из ее спектакля всегда включала в себя не только постоянное позевывание, вид скучающей магдалины, но и непременное кофепитие, непрерывное курение тоненьких сигарет с ментолом «Вог», отстраненный, полный безразличия взгляд. Все остальное было легкой импровизацией, зависевшей исключительно от окружающих и Алкиного интереса к ним. Это же всегда было константой. Преображалась Алла лишь тогда, когда речь шла только о ней или ее покупках. Да еще, пожалуй, когда затрагивался любой вопрос, касающийся членов ее семьи.

Сейчас она без особого внимания рассматривала все прибывавших и прибывавших гостей.

«Да кто они такие? — думала при этом она. — Шелупонь какая-то. Выскочки. Из разных дыр повылазили, Москву задумали покорить. Фиг вам, вот. Да все вы деревянными ложками щи хлебали, когда я уже с внуками Брежнева дружила… До ельцинского беспредела, кто бы из вас знал, я всегда как настоящая королева жила. Да и сейчас, нечего Бога гневить, когда все устаканилось, живу, пожалуй, не хуже, а много лучше большинства из вас. А вот когда я на такое дело вышла…» — тут Алка встрепенулась, оживилась моментально, ее глаза загорелись ярким блеском. Она мгновенно вскочила из-за стола, затушив только что начатую сигарету, и побежала по комнатам искать Галину.

«Нечего время зря терять на всех этих евнухов. Насмотрелась уже, хватит. Пора браться за дело. Только нужно будет все обстряпать по-умному, тогда все будет путем, тип-топ. Но Галкина помощь, конечно, без всякого сомнения, потребуется. Уж очень она мне сейчас нужна, можно сказать, просто позарез. Не зря же я ее столько лет прикармливала, во все ее проблемы вникала, помогала, ввела в свой круг… Потом, я все ее тайны знаю. И про мужа, этого идиота Иннокентия, и про брата, и про мать. Да ладно, поможет, куда денется».

— Гости дорогие, пожалуйте к столу! Выпить да закусить, чем Бог послал, — прошелестел в этот момент вкрадчивый, тихий голос Иннокентия, усиленный микрофоном так, что был слышен во всех уголках его огромного особняка и даже на лужайке, где возле поставленных в разных местах зонтиков от солнца и дождя с вмонтированным в каждый из них кондиционером также стояли группы людей.

А Бог в этот день в его дом послал совсем немало. Стол просто ломился от всевозможных заморских яств. Омары, королевские креветки, всяческие морские гады, соседствующие со свежайшими, только с самолета, суси и сусими, акульи плавники, салаты из медуз, жареные трепанги, улитки в чесночном соусе, лягушачьи лапки и многое, многое другое, по большей части экзотическое. Но и отечественные закуски были, как говорится, на соответствующем уровне. Большие хрустальные вазочки с белужьей, осетровой и лососевой икрой, блюда с поросятами с хренком, длиннющие, украшенные зеленью, клюквой и брусникой тарелки с осетрами, недавно выловленными в подмосковном хозяйстве управления делами Президента РФ близ Куркино, соседствовали с огромными, пышными, только что с жару, пирогами с мясом и с капустой и т. д. и т. п.

— Господа! Прошу одну минуточку внимания! — сняв поблескивающий серебряным отливом смокинг и встав со своего стула с высоченной спинкой во весь свой небольшой рост и правой рукой придерживая микрофон, продолжал вещать своим вкрадчивым голосом Иннокентий. — Прошу всех вас прежде всего обратить внимание на эту похожую на старинный штоф хрустальную бутылку в центре нашего скромного стола.

После его слов наступила пауза. Выждав, когда все гости замолкли, успокоились и обратили свои взоры на заиндевевшую бутыль с кристально-прозрачной жидкостью, Иннокентий дотронулся до нее своей маленькой пухлой волосатой ручонкой.

— Прежде чем вас поприветствовать и, как обычно, сказать всем вам, как я всегда это делаю, «Добрый вечер», я хотел бы еще раз обратить ваше драгоценное внимание именно на эту бутыль. Это главное, из-за чего мы сегодня собрались. Открою наконец вам секрет. Скажу больше, пока я буду говорить свой первый тост, перед каждым из вас на столе будет стоять точно такая же бутыль, изготовленная стеклодувами по образу и подобию тех штофов, которые поставляли ко двору во времена Ивана Грозного мастера стекольного производства из Гусь-Хрустального.

— Для начала хотел бы также сообщить, — продолжал свою пламенную речь уже гораздо более громким голосом Иннокентий Викторович, пока приглашенные из ресторана «Прага» официанты расставляли принесенные в ящиках охлажденные хрустальные бутылки перед сидевшими и внимательно слушавшими хозяина торжества гостями. — Это обыкновенная русская водка. В то же время она совсем не обыкновенная. Во-первых, потому, что носит название «Кремлевская-2». Во-вторых, потому, что она изготовлена по старинным русским рецептам, которые считались когда-то утерянными и которые удалось в результате огромной работы представителей многих отраслей знания восстановить при непосредственном участии вашего покорного слуги. И в-третьих, потому, что она одобрена всем вам известной гильдией поставщиков Московского Кремля, наследницей и продолжательницей славных дел известного миру и сегодня объединения поставщиков двора Его Императорского Величества.

Все вы, конечно, хорошо знаете, что это изобретение арабских лекарей, — отметил Иннокентий, показывая своим коротким указательным пальчиком на содержимое заиндевевшей хрустальной бутылки, — которое в Средние века через Италию попало в нашу страну и стало на долгие времена поистине самым почитаемым нашим замечательным народом напитком. Напитком, с которым вот уже почти пять столетий в России не может сравниться никакой другой, даже самый высококачественный, заморский.