Книга Семейная реликвия. Ключ от бронированной комнаты - Елена Зевелева

— Я смотрю, дорогая Нелли Петровна, вы зря времени и сами не теряли. И судя по объему вашей поклажи, ни в каких экскурсоводах для этого не нуждались. Давайте свои пакеты, я помогу вам донести их до гостиницы, здесь совсем рядом. Вон мимо театра пройдем, потом через дорогу и метров сто вправо по улице будет наш замечательный «Адмирал», — вежливо показал Олег ведущему специалисту подчиненного ему отдела информационного обеспечения и издательской деятельности.

Нелли Петровна мгновенно согласилась, отдав ему все пакеты из правой руки и оставив в ней только остаток недоеденного еще рожка с клубничным мороженым.

— Нелли Петровна, а вы никогда не пытались штангой заняться? — спросил, распределив ее покупки на равные части, чтобы легче было нести в двух руках, Олег. — Вы, наверное, на пол-Москвы покупки сделали?

— А что вы думаете, конечно: и подругам купила, и маме, и сестре, да и себя, естественно, не забыла. Меня с детства называли почему-то не иначе как «директор комиссионного магазина». Я думаю, что в нынешней поездке полностью оправдала данное мне родными прозвище. Представляете, все купила, вплоть до прекрасного зимнего пальто, и с сумасшедшей скидкой. Выискала такие места, куда время от времени привозят товар со скидками чуть ли не до семидесяти процентов. Наших соотечественников там полно. Они ждут, когда вешалки со шмотками появятся на горизонте, и просто бросаются, всё скупают. Но Нелли Петровну, как вы догадываетесь, не проведешь. Не на ту напали, бездари. Вырвала и очень модные кофточки, да и костюмчик один серенький, просто из глотки, можно сказать, у этих спекулянтов. Теперь подруги на руках меня будут носить. Всех, считай, затоварила по полной программе. Вы бы мне сказали, Олег Павлович, я бы и вам и вашей жене все купила. Представляете, сколько бы сэкономили?! А если учесть, сколько все это в Москве могло бы стоить. Тысячи евро! А вы, кстати, успели что-нибудь себе купить?

— У меня совершенно не было времени, вы же знаете. Но кое-что все же успел. Видите? — Олег достал из внутреннего кармана пиджака бережно хранимый там твердый кожаный футляр, на верхней крышке которого золотыми буквами была вязью выведена по-немецки надпись «Силуэт». — Это настоящие фирменные очки, о которых я давно мечтал. Оправа — чистое золото. Стоят тоже немало. Так что домой не пустой еду. Хотя вещей прикупить не успел.

— Ладно, Олег Павлович, не переживайте. Времени у нас с вами навалом. Самолет завтра только днем. В аэропорту мы будем с вами часов в одиннадцать. Так что и выспаться успеем, и погулять. Шмотки вам супермодные я помогу незадолго до вылета купить, причем по сходной цене. Я уж знаю теперь, как с этими австрияками торговаться, поверьте. Вы мальчик модный, не бедный, все знают, так что одену вас с иголочки, от трусов до кепки. Идет? Жена не узнает. Мы еще с вами и ей что-нибудь модненькое купим, чтобы больше вас любила и оценила вашу заботу. А как, кстати, насчет нашего сговора отметить путешествие в Вену после его завершения? Слабо? Я потом еще очень хочу показать вам все свои венские приобретения. А может, и продемонстрировать. Ладно?

— Идет, — уверенно сказал Олег, обернувшись и еще раз внимательно посмотрев на свою сотрудницу. Он вдруг подумал: «А почему бы и нет? Зачем мне еще кого-то искать, чтобы отметить окончание визита, когда эта смазливая, игривая и далеко не старая энергичная женщина вполне подходит для такой цели. Тем более она не где-то, а вот здесь, совсем рядом. Причем, судя по ее тону и горящим глазкам, просто напрашивается на прощальную гастроль. С ней даже во много раз веселей будет, чем распить бутылку с угрюмым Игорем Щекоткиным, из которого и слова-то никогда не вытянешь».

Они подошли к большой площади, до отказа заполненной народом. Вдруг в середине ее раздались громкие удары то ли барабана, то ли тамтама. Народ бросился туда, образовав широкий круг, в центре которого происходило какое-то действо. Об этом можно было судить и по ярким вспышкам бесчисленных фотоаппаратов. Что было сил рванула также туда и Нелли Петровна, не выпуская из руки мороженое, а другой умудрившись схватить за руку Олега, чтобы не потерять его в этой шумной многоязычной толпе.

— Вы случайно не прихватили с собой фотоаппарат? — спросила она, когда они оказались в первых рядах зрителей.

— Нет, случайно не прихватил. Вы же видите, что кроме ваших тяжеленных пакетов у меня в руках ничего нет, — ответил без эмоций он и посмотрел при этом на часы.

Было чуть больше восьми вечера — самое время для прогулок по венским улицам бесчисленных туристов. В центре круга самых любопытных из них, к которым сейчас принадлежали и они, бегали настоящие краснокожие индейцы с характерными лицами из фильмов о диком Западе — с томагавками, копьями, луками и тамтамами, одетые в разноцветные перья и мохнатые, также оканчивающиеся каким-то птичьим оперением чуть не у коленок сандалии. Они выкрикивали что-то совсем непонятное.

— Ладно, тогда вам придется подержать все мои покупки, пока я достану из сумочки свой, — сказала Нелли Петровна, сунув ему во вторую руку остальные свои покупки. Потом порывшись немного в сумке и достав, наконец, из ее глубины серебристую «мыльницу», бесцеремонно сунула ее в руку Олегу, попросив при этом и фотографировать и не класть покупки на землю. После того как он безропотно взял аппарат, Нелли Петровна устремилась в самый центр круга. Она без всякого смущения подбегала то к одному, то к другому индейцу. Потом выискала для фотки на память двух стоящих в стороне, одного совсем пожилого с длинными седыми волосами до плеч, другого явно помоложе, куривших марихуану и игравших на национальных инструментах. Фотографирование Нелли Петровны продолжалось бы и дальше, не вылези вдруг в окно многоэтажки мужик с большим пластиковым ведром воды и не плесни ее на головы веселящегося под громоподобные звуки тамтамов экзотического ансамбля в перьях.

— Надо же, а еще говорят, что австрийцы культурные люди. Никогда бы не поверила, если б своими глазами не увидела, — сказала Нелли Петровна, отряхнув со своей одежды капли попавшей на нее воды и пригладив рукой намокшие волосы.

— Видимо, они здесь с утра гремят под окнами. Кому-то это явно надоело. А вам бы понравилось такое? Мне бы, например, нет, — ответил ей Олег, рассмеявшись в полный голос и воспроизведя при этом сочиненный его приятелем Сашкой Золотариком неизвестно когда стишок. — «Звенят гитарос и дудос», — чуть ли не нараспев продекламировал он, вспомнив популярную когда-то песенку, заимствованную товарищем. — «Трещат и такось и сякось. Это идут барбудос. Они идут в бардакос».

— Во-во, можно и в бардакос, — промычала ему в ответ Нелли Петровна, когда минут через десять, обогнув театр и перейдя на светофоре улицу возле большого здания с зеленым куполом, они спокойно дошли до художественного салона напротив гостиницы. Олег здесь задержался и с помощью «директора комиссионного магазина» купил домой несколько фарфоровых вещичек, которые его всегда привлекали: Штрауса со скрипкой великолепной работы; вазочку с изображенной на ней известной картиной выдающегося австрийского живописца-сецессиониста Густава Климта «Поцелуй», которая ему безумно нравилась; несколько фарфоровых копий в приличных рамках с картин австрийского живописца и драматурга Оскара Кокошко. Народу в магазине не было, и, учитывая сноровку Нелли Петровны, на покупки здесь они потратили не больше десяти — пятнадцати минут. И уже через полчаса они сидели за круглым столиком в Олеговом номере «Адмирала» на третьем этаже.