Книга Непричесанные разговоры - Айла Дьюар

– Кто мой отец? – спросил как-то Кол.

– Я его любила, – соврала Кора.

– Почему он ушел? – допытывался Кол.

– Бывает, люди расстаются.

– У других детей есть отцы.

– А у тебя есть я. А у меня – ты. Обойдемся и без папы.

Хороша мамочка, честила себя Кора. Выкрутилась, нечего сказать. Теперь мальчик справится со всеми трудностями жизни! Парню есть на что опереться. И есть чем гордиться. Будет смело смотреть людям в глаза!

Бывало, Кора останавливалась в коридоре напротив спальни мальчиков, слушая их сонное дыхание. И готова была сквозь землю провалиться. «Я произвела на свет детей; а что я им дала? Денег у меня негусто. Все их детство я проработала. Пропустила самые важные годы, не была им хорошей матерью. А главное, по своей вине оставила их без отца».

– Я плохая мать. Плохая мать, – твердила Кора в ночной тиши.

И вот полюбуйтесь: женщина под сорок стоит посреди улицы в дурацкой футболке и орет на лучшую подругу. И что теперь – так и продолжать кричать? Не лучше ли сразу броситься в драку? Колотить друг друга сумочками. И так уже проезжающие машины замедляют ход, чтобы водители и пассажиры могли всласть налюбоваться зрелищем.

– Старая я стала, – вздохнула Кора. – Ладно. Где машина? – Кора завидовала подруге и злилась на себя. Да еще и голова раскалывалась. Там, где Эллен стукнула ее по лбу, будет синяк – ну и позорище! – Ты, похоже, меня покалечила.

– Правда? Ой, прости! Главное, я не помню, где бросила твою машину. Вести ты все равно не сможешь. Лови такси.

– Ну я и нализалась! А завтра ни свет ни заря идти на работу. Не то что некоторым, – съязвила Кора.

– Прости, – повторила Эллен. – Прости, что мне не нужно на работу ровно к девяти, что я могу понежиться в постели, а ты – нет. Прости, что я такая бездельница!

– Еще какая!

Подруги заплатили поровну за такси и расстались мрачные, протрезвевшие. Боль в душе, слезы, пересохшее горло, тяжелые головы.

Глава вторая

Уход Дэниэла не был по-мужски красивым жестом: собрал вещички и испарился навсегда. Дэниэл уходил из жизни Эллен постепенно. Исчез. Затем вернулся. Приходил и уходил. Расставались они куда дольше, чем сходились. Ссориться они научились блестяще, могли с легкостью перейти от придирок к спору, а от него – к чистейшей воды скандалу с битьем посуды. И тут же заняться любовью. Переругиваться, лежа в постели. Замолчать. Вновь заняться любовью. Следующее утро начать со скандала. Свары изматывали обоих.

С памятным засосом Милашки Мэри любовь их дала трещину и уже не срослась. Дэниэл частенько являлся домой нагруженный фруктами и овощами. У Эллен сжималось сердце при воспоминании, что в тот злополучный вечер муж принес домой целую сумку яблок. Как-то раз после ночи с Дэниэлом Эллен съела вкусную, сочную грушу.

– Где ты берешь столько фруктов?

Дэниэл пожал плечами:

– Где придется.

– Хватит врать! – заорала Эллен, целясь ему в лицо яблоком. Бросок получился неплохой – пришелся как раз над левым ухом.

– Господи! – Дэниэл потер ушибленное место.

Ну и дела! Кто бы мог подумать, что Эллен, которая и мухи не обидит, вдруг станет швыряться яблоками! Да так метко… Слава богу, что Эллен ничего не знает про Луизу, бывшую учительницу Дэниэла, – добыча из ее кухни не только подороже, но и поувесистей. Бутылка кларета из бара, телячьи отбивные из морозилки, которые они с Эллен съели накануне на ужин под яблочным соусом, – получить ими по голове опасно для жизни. Дэниэл возмутился. Эллен невдомек, до чего трудно ему живется.

– Да пошла ты! – огрызнулся Дэниэл. Ему и в голову не приходило, что он поступает плохо. Он просто не мог иначе. По вечерам, по пути домой, он заглядывал в овощной магазин. Улыбка, чмок в щеку – и Мэри набивала его сумку всякой всячиной. «Забирай! Все равно завтра их на витрину уже не выставишь», – повторяла она, отмахиваясь от фальшивых возражений Дэниэла.

Дэниэл говорил спасибо, снова улыбался. Это его жизнь, его работа. Если не улыбаться и не брать, придется покупать еду.

А деньги на нее тратить жалко. Есть еще пластинки, выпивка, скачки. Скачки в первую очередь.

Эллен не понять, как нужна ему игра. Радость победы – вот в чем соль жизни. Стоит двадцать раз проиграть, чтобы потом все же выиграть. Если дела плохи, всего один крошечный выигрыш поднимет настроение. Главное – пережить тот миг, когда лошадь несется во весь опор мимо финишного столба. «Есть! – безмолвно торжествовал Дэниэл, сжав кулаки. – Это все я! Я! Я поставил на эту лошадь! Выкусите!» Он мысленно видел мать, отца, учителей, любовниц – всех тех, кто недооценивал его или насмехался над ним; теперь к этому списку добавилась и Эллен. «Нате, получайте! Я знал, что эта лошадь победит! Знал!» Выигранные деньги он или ставил на другую лошадь, или швырял направо и налево. Если деньги откладывать, тратить разумно – спугнешь счастье. Богам удачи нужно смеяться в лицо.

В житье бок о бок с Эллен самым неприятным было то, что она прознала про его счастливые приметы. И не желала с ними считаться.

– Зачем ты постирала мои красные носки? – рычал Дэниэл. – Они мне нужны! На прошлой неделе они мне помогли! «Встал в 9.30. Серые полосатые трусы». – Дэниэл размахивал дневником удачи перед носом у Эллен.

– «Белая рубашка, джинсы «Ливайс», красные носки». Ясно тебе?! Красные носки! – Дэниэл ткнул пальцем в страницу: – "Слушал «Смитс». Кофе. Шел по левой стороне улицы. Десять фунтов на Стук Сердца. Выиграл». Понятно тебе? Выиграл!

Эллен тупо смотрела на мелкий, аккуратный почерк, на летопись безумной жизни. И молчала.

– Ты все испортила! Теперь я не могу повторить приметы прошлой недели. Ты вмешалась в ход событий.

Испугавшись, что Эллен может прочесть о нем всю правду, Дэниэл захлопнул блокнот и сунул в задний карман брюк. В дневнике удачи он, не стесняясь подробностей, записывал, с кем спал и в каких позах, чем набивал карманы, готовя любовнице чай или кофе. Эллен вряд ли обрадуется, обнаружив, что еда в их доме – со стола его любовниц. Особенно если угощение не идет ей впрок. Желудок у Эллен оказался довольно капризный. Пару ночей назад она валялась в постели, жалуясь и мучаясь отрыжкой (а что может быть хуже, чем отрыжка у женщины?), и Дэниэлу стало противно.

– Что мы сегодня ели на ужин?

– Курицу, – ответил Дэниэл как можно более непринужденно.

– Знаю, что курицу. Но почему такую красную и сладкую?

– Это мой собственный старый рецепт.

– Как называется?

Дэниэл стащил у Луизы бутылку белого бургундского заодно с морожеными куриными окорочками, пакетом йогурта и банкой кока-колы. Хотел приготовить курицу в вине, между делом попивая кока-колу. Но, пока резал лук и грибы (гостинец Милашки Мэри), осушил один стакан вина, за ним другой, и в итоге оказалось, что в кастрюлю наливать нечего. Радуясь собственной изобретательности, Дэниэл потушил цыпленка с кока-колой. Блюдо получилось довольно необычное. Кулинарное открытие, обрадовался Дэниэл. Курица вышла ядовито-красная и сладкая на вкус, но не такая уж гадость. Немного чеснока с имбирем – и вполне съедобно, решил Дэниэл.