Книга Искры из глаз - Марина Серова

— По каким причинам?

— Техническим! Техника подвела.

— А где же мне теперь посуду сдать? — недоумевал дядя.

— Где-нибудь в другом месте.

— Блин, иху мать…

Далее последовал целый ряд истинно, как утверждают некоторые, русских выражений.

На этом наши пути разошлись. Выпивоха отправился искать место, где принимают бутылки из-под пива, а я проследовала к складу.

Прежде чем отпереть дверь ключами, позаимствованными у Аполлона-Сиротина, я мысленно приготовилась к тому, что сейчас предстоит большая драка. Мне не было известно ни расположение комнат, ни количество людей, находящихся в помещении склада. Да и вообще, кто знает, жива ли еще Галина. «Жучок» — он и на трупе «жучок», как бы кощунственно это ни звучало.

Ну, нечего гадать, лучше увидеть все своими глазами.

Я вставила ключ, представлявший собой крестообразную конструкцию с щербинками, в замочную скважину и повернула его два раза против часовой стрелки. Именно так открывался замок.

Дверь приотворилась, и я проскользнула в полутемное помещение, в предбаннике которого горела всего одна тусклая лампочка, торчавшая в грязном патроне, опутанная паутиной темно-коричневого цвета. Я аккуратно прикрыла за собой дверь, стараясь не производить лишнего шума. Затем, мягко шагая, двинулась вперед.

Помещение начиналось с узкого коридора, который выводил в просторный зал. Ни в коридоре, ни в зале не было ни души. Из зала внутрь здания вели еще две двери: одна — справа, другая — слева. Стена передо мной явно была сложена и оштукатурена недавно. Интересно, куда податься — направо или налево? Я решила начать с правой стороны.

Дверь поддалась. Она открылась свободно и бесшумно, будто ее петли обильно смазали машинным маслом. Помещение было абсолютно темным. Мысленно перекрестившись, я заскочила внутрь, ожидая услышать выстрел из пистолета и надеясь, что в темноте в меня не сразу попадут.

Мои страхи были напрасными, в комнате были только я и тишина.

Пошарив по стенке, я нащупала выключатель, и комнату залил свет. Коробки, ящики, свертки — и ни одной живой души.

Я выскользнула обратно и, крадучись вдоль стены, направилась к левой двери. Приоткрыв ее, увидела, что внутри горит свет, причем поярче, чем в предбаннике. Видимо, лампочку вкрутили помощнее. Значит, в комнате кто-то есть. Но кто?

Ладно, будем действовать по обстановке.

Я отошла подальше, разбежалась и помчалась на дверь, которую резко распахнула ударом ноги, одновременно влетев внутрь комнаты.

Совершая полет валькирии, я успела заметить, что в комнате находились всего двое: Галина Кузнецова и один из приспешников Панина — Павел Еськов.

Благодаря моему лихому маневру охранник не успел подготовиться к встрече со мной. Не знаю, что бы он сделал, ожидая меня, — выхватил пистолет или вооружился тяжелой дубинкой, но ни того ни другого он не успел сделать. Так и сидел на деревянном стуле, как сидел до моего стремительного появления. Он только собирался достать какой-то инструмент для собственной самообороны, как я уже налетела на него. Словно кошка на мышь.

Стул развалился на части, я оказалась верхом на Еськове и наотмашь ударила его по лицу. Затем пережала охраннику сонную артерию на шее, и тот отрубился. Главное в таком деле — знать, куда нажимать.

Галина не могла двинуться с места. Она лежала на каком-то тюфяке со связанными ногами и руками, рот заклеен лентой.

— Привет! — подскочила я к Галине. — Ты в порядке? Жива?

Та кивнула.

Распутывая узлы, я оглядывалась по сторонам, пытаясь понять, что это за помещение такое. Судя по обстановке, здесь раньше была кухня — под потолком остались вытяжные устройства, уж не знаю, как они называются правильно. Сейчас комната напоминала избушку без окон и дверей.

Ленту с губ Галины я сорвала резким движением, чтобы не так больно было. Девушка все равно вскрикнула от боли. А иначе никак не получается.

— Спасибо, — прошептала она.

— Всыпать бы тебе по первое число, — наставительно произнесла я. — Устроила форменное безобразие.

— Я больше не буду.

— Только попробуй. Идти можешь?

— Попытаюсь.

Галина с трудом поднялась на ноги и заковыляла за мной, собрав все силы.

— Затекли конечности, — пожаловалась она.

— Нам бы только до машины добраться. Потерпи немного.

Мы выбрались из помещения. Я поддерживала Галину за талию, а точнее — буквально тащила ее на себе.

— Тяжело? — спросила Галина.

— Ничего страшного. Ты мне скажи вот что: сколько человек находилось с тобой?

— Двое.

— Сиротин и Еськов?

— Я не знаю их фамилии. Один из них ушел в магазин — они хотели купить себе поесть.

— Это я знаю.

— Откуда?

— Не спрашивай. Тебя они хотели накормить?

— Этого я не могу сказать. Понятия не имею.

Мы дошли до входной двери, и я уж собиралась было открыть ее, но она распахнулась сама. В помещение ввалились трое: Мелконян, Гуркин и Козлов.

У Сергея Саркисовича нос был заклеен — очевидно, гаражные ворота нанесли ему удар такой силы, что имел место перелом. Очень неприятная штука, скажу я вам по секрету.

У остальных двоих видимых повреждений на лицах пока не наблюдалось, хотя им также досталось на орехи.

Парни оторопели. Видимо, не могли и представить себе, что встретят меня здесь.

Мелконян заорал что-то на непонятном мне языке и тут же выскочил на улицу, прикрывая рукой сломанный нос. Наверное, не хотел получить по нему снова. Двое других тут же насупились и бросились на меня.

Пришлось отпустить Галину. Та тихонечко сползла на пол, а я отступила немного назад и поднырнула под Гуркина, пропустив его мимо. Он пролетел по инерции вдоль по коридору, споткнулся и растянулся на грязном каменном полу. Козлова я встретила прямым ударом в лицо, тот даже вскрикнуть не успел, лишь вякнул что-то невнятное.

«Чубчик кучерявый» Гуркин поднялся с пола, но я уже подскочила к нему и ухватила за грудки.

— Даже не думай о том, чтобы сделать какую-нибудь пакость, — прошипела я ему в лицо. — По-хорошему прошу.

Гуркин в знак согласия энергично закивал головой.

Я обыскала его, забрала кастет, еще одни ключи и указала на комнату, в которой только что сидела под арестом Галина.

— Бегом!

«Чубчик» послушно затрусил туда. Я снова подхватила Галину, мы прошли мимо стонущего Козлова, сидящего на полу и размазывающего сопли по лицу. Он ныл не от боли, а от обиды. Еще бы — получить в морду, да еще от девушки, которую он и знать-то не знает.