Книга Юлия - Алексей Митрофанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она махнула рукой.
– После, когда я уйду.
Только теперь он заметил косу у нее в руке, и на лице у него появилось удивление. Но он ничего не сказал и вышел, осторожно притворив за собой дверь.
Оставшись одна, Юлия прислушалась к себе. Ярость прошла. А в минуты ярости она не могла себя контролировать. Может быть, это от папы-армянина. Исчезло и саднящее чувство уязвленного самолюбия. Осталась только деловая собранность. Юлия встряхнула косу и опять укрепила ее на голове. Она никогда не сдавалась, не собиралась сдаваться и в этот раз. Это тоже от папы.
Погожим субботним утром депутат Александр Филатов вышел во двор своей дачи. Той самой дачи, которая теперь была известна далеко за пределами страны. Не вся, конечно, только некоторые ее фрагменты – ворота, дорожка, крыльцо, большое окно справа от входа, коричневая кровля, похожая на искусственную черепицу, зеленый дощатый забор, скворечник на сосне. Именно здесь снимался фильм «Юлия», о котором так много говорили и писали.
Позапрошлой ночью скворечник сильно пострадал – поднялся сильный шквалистый ветер и сорвал его с дерева. Теперь скворечник валялся внизу с разбитой крышей. «Хорошо, что скворцы уже улетели», – подумал он.
Филатов решил его починить и повесить обратно. Иногда ему нравилось сделать что-нибудь собственноручно. Он принес ящик с инструментами, доску и принялся за работу. Дело подвигалось споро, и скоро птичий домик имел обновленную крышу, а также новый шест для крепления. Депутат прислонил его к дереву и отошел на несколько шагов назад, чтобы полюбоваться на свою работу.
Вдруг послышался пронзительный свист, и в скворечник врезался серый булыжник.
Камень был на излете и скворечнику не повредил, тот лишь упал на бок. «Это же мог и я там стоять!» – возмутился Филатов. Он поднял камень. Тот был гладким, округлым, как морская галька, и почему-то очень теплым, почти горячим, словно его нагрели на костре. Филатову показалось, что тот прилетел из-за высокого забора соседней дачи.
– Эй! – крикнул Филатов, повернувшись в ее сторону. – Вы что там, обалдели совсем?
Ответа не последовало. «Детишки шалят, – подумал он, – надо будет потом зайти поговорить с родителями».
Он принес лестницу и полез вешать скворечник на прежнее место.
Зима пролетела быстро. По весне опять появились скворцы и заняли старый скворечник. Филатову хотелось думать, что это одна и та же пара – так романтичнее. Камни из-за забора больше не прилетали, и он не пошел к соседям выяснять отношения. Да те и не признались бы, что это они. Сказали бы: «А мы почем знаем, откуда этот камень? Кто угодно мог его бросить – хоть справа, хоть слева, хоть спереди, хоть сзади». С этими соседями у него отношения были не очень. Не то чтобы ссорились, но особо и не дружили. А идти к ним с камнем – это означало бы ссориться. Худой же мир по-любому лучше доброй ссоры.
Вскоре после прилета скворцов позвонил Лебедов.
– Давай как-нибудь встретимся, – предложил он загадочным тоном. – Нужно кое-что обсудить.
– Давай, – согласился Филатов. – Ты меня прямо заинтриговал. Что обсуждать-то будем?
– Звонила наша подруга.
– Да ты что?! – не поверил он. – И как она там?
– Она там хорошо.
– Я рад за нее. О фильме не упоминала?
– Нет. Предложила возродить сотрудничество.
– О-о-о! – застонал Филатов. – Шестнадцатая попытка!
– Чего?
– Выйти замуж!
– Нет, она говорила вполне серьезно.
– Она всегда говорит серьезно, да только потом все несерьезно заканчивается.
– В этот раз все будет не так.
– Конечно, я и не сомневался. Каждый раз она придумывает что-нибудь новое. Ты мне лучше объясни – она что, имеет над тобой какое-то особое влияние?
– Никакого влияния нет, – возразил Лебедов.
– А я думаю – есть. Она действует на тебя как удав на кролика. Ты готов все забыть и начинать сначала.
– Она не удав, а я не кролик! – обиделся Лебедов.
– Ладно, – согласился Филатов, – она наперсточник, а ты прохожий. Помнишь, как это было: «Кручу-верчу, запутать хочу»? Грязная картонка под ногами и три пластиковые стаканчика на ней. Под одним стаканчиком – поролоновый шарик. Только хрен угадаешь, под каким. Но твоя рука уже тянется к кошельку. Игра начинается, и я заранее могу сказать, чем все закончится.
– Какие стаканчики, о чем ты говоришь? Речь пойдет о замещении американского контингента в Ираке украинскими солдатами. И здесь нужна твоя подача. Ты представляешь, масштаб?
– Да я-то представляю, Саня! Темы она всегда выдвигает серьезные.
– Да, – воодушевленно продолжал Лебедов, – еще она предлагает купить украинский банк «Проминвестрасчетиндустрой» и через него качать из России деньги ей на выборы. Естественно, через офшорки. Я уже нашел людей в России. Люди верят, что она в итоге все сделает.
– Когда же это закончится? – пробормотал Филатов.
– Что?
– На те же грабли той же ногой.
– Ладно тебе! Мы-то уже ученые.
– Не знаю, не знаю! Много было вокруг нее ученых – и где они сейчас? А она все на плаву. Боюсь, что она непотопляема. Или, по крайней мере, нет сейчас на горизонте никого такого, кто мог бы ее потопить.
– Так это же хорошо! – бодро сказал Лебедов. – Мы пойдем у нее в кильватере.
– Мы уже ходили.
– Теперь будет по-другому.
Филатов понял, что Алекс его не слышит.
Влиятельные недруги не оставляли Юлию в покое. Зимой против нее возбудили очередное уголовное дело и стали вызывать на допросы в прокуратуру. Вовчик с тревогой следил по газетам за развитием событий. Одновременно он стал испытывать чувство вины за фильм, в котором сам принял участие. Он слышал, что журналисты потом досаждали ей ехидными вопросами по этому поводу и Юлии пришлось делать хорошую мину при плохой игре – мол, меня это не задело, ха-ха.
Он не поверил. Ведь ясно же, что задело, не могло не задеть. Но что еще она могла им сказать? И хуже всего то, что он тоже в этом поучаствовал! Получается – сыграл против нее. Черт, не такого эффекта он ожидал! Не рассчитал чего-то по своей наивности. Простит ли она его когда-нибудь?
А с другой стороны, откажись он сниматься – нашли бы другого, было бы еще хуже.
В общем, куда ни кинь – везде клин. Да еще и кольцо потерял! Эх, жизнь-жестянка!
Он совсем извелся от переживаний. Все больше и больше в нем крепла уверенность, что дальше так продолжаться не может – нужно объясниться. Юлия должна услышать его. В голове всплыла фраза из любимого фильма «Иван Васильевич меняет профессию»: «Как же тебя понимать, коли ты не говоришь ничего?» Вот и нужно ей все рассказать.
