Книга Парадокс параллельных прямых. Книга первая - Татьяна Вильданова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«На все остальное я закрывал глаза. Я научился так зажмуриваться, что, если бы не рассказ Жаклин да не коньяк, я бы и потерю квартиры стерпел. И рожу эту наглую стерпел! Колбаской бы зажевал и стерпел!»)
После таких мыслей на душе стало совсем паскудно. Самое время сравнить себя с кем-то другим. И он сравнил.
В который раз сравнил себя с трепливым Симоном и молчаливым Гаспаром, передававшим документы и медикаменты партизанам, хрупкой Этьеной, вставшей между ним и патрулем, Жераром, темной лошадкой, в машине которого можно безбоязненно провозить целые сумки оружия. Одному богу известно, где и кем он работает, чтобы обладать такой привилегией!
Сильный, знающий, уверенный. Тот самый настоящий мужчина, которого столько времени пытался изображать он сам, мотаясь в линялых тряпках перед кинокамерой.
Жест. Взгляд. Поворот головы. Манера говорить. Даже азарт боя – теперь всё это он в любой момент мог повторить, а если надо, то и сыграть, сымитировать настолько точно, что даже Мастер не заметил бы подмены.
Но Жерар не играл.
С первой минуты, ревниво наблюдая за его отношением к Этьене, Доре пытался подметить что-то личное, интимное. Что-то, что могло бы выдать истинные чувства.
Ничего.
И в то же время было между ними что-то, что заставляло их считаться с мнением друг друга (только для неё так подробно объяснял Жерар план нападения на полицейскую машину, и только его мнение заставило Этьену смириться с участием в нападении самого Доре).
Именно Жерар советовал (не приказал, а именно советовал!) им не выходить на улицу, а он не только пренебрег советом сам, но и спровоцировал Этьену, в результате чего они и оказались здесь, обложенные со всех сторон, как лисы в норе.
«Ну, нет, шалишь, – разозлившись сам на себя, строптиво подумал Доре, – не нашелся ещё тот, кто бы загнал меня в угол. Руки коротки».
3
«Главное, идти… просто переставлять ноги… просто переставлять ноги… переставлять… – защитный экран, который ей удалось-таки создать, вобрал в себя все эмоции, обесцветил мысли, погрузив её в состояние, подобное вязкому ночному кошмару, – идти… идти… идти… интересно, на сколько меня ещё хватит?… – мысль, как огромная неповоротливая рыбина, ударом хвоста взбила фонтанчик сероватой мути, – час?… полтора?… возможно, меньше… если успею за это время добраться до капсулы, то все ещё поправимо…а если нет?… – с полнейшим равнодушием подумала Этьена, – ладно, не каркай…»
Так, не отводя взгляда от фонаря, она и шагала, уже не отдавая себе отчета, что с каждым шагом всё глубже погружается в мутное полудремотное, полубредовое состояние.
(У любой защиты есть своя оборотная сторона. Если чрезмерно оберегать от нагрузок тело, то атрофируются мышцы, а если выпустить из-под контроля энергетический защитный экран, то…)
Перед глазами раздражающе асинхронно, сбивая ритм движения, заплясал шарик зеленоватого света. Какое-то время она равнодушно следила за ним глазами, затем, когда мельтешение стало неприятно, вяло отвела взгляд.
– Эй!.. Вы меня слышите?
Теперь ещё и голос!
В поле зрения опять попала зеленоватая искорка.
«Что это?» – желая побыстрее отвязаться, медленно сконцентрировалась Этьена.
Искорка стала больше, округлилась, приобрела объем и форму.
«Что-то здесь не так?… не должно быть…»
«Так… всё так… – мягко, но настойчиво зашептал бесплотный голосок, – всё именно так…»
«Нет… – больше из привычного упрямства продолжала сопротивляться Этьена, – не так… что-то… желтый! – виски сжались, – свет должен быть желтым!»
Зеленоватое свечение усилилось, но теперь она уже знала! Страх выдернул знание из самого отдаленного участка головного мозга, встряхнул и с издевательским смешком швырнул ей прямо в лицо. Вот тебе! Получай!
Этьена пораженно замерла: «Открытая энергоемкая саморазвивающаяся структура… открытая! Это значит, что уплотняясь, она способна впитывать из окружающей среды любую доступную энергию, необходимую ей для развития, а, впитывая, она всё больше наращивает объем. Процесс развития прекращается только в случае прекращения подачи энергии, что возможно только в случае истощения всех доступных системе источников».
Несколько секунд она мысленно созерцала плывущую перед глазами плотную мелкоячеистую паутину…
«Вместо того чтобы защитить, эта дрянь меня уничтожит!»
Оставаясь неподвижной, Этьена мысленно рванулась, обрушивая на плотную шелковистую массу пучок нестабильных колебаний.
Внутренняя поверхность кокона прогнулась, задрожала и выровнялась.
Швырнула ещё раз – безрезультатно. Окружающая её энергетическая субстанция почти моментально приноровилась к изменению параметров питающих её энергий.
«Так я ничего не добьюсь!»
«Я создала вокруг себя вихревой поток, неустойчивую структуру, центром которой теперь являюсь… Он вытянет из меня всё! – в мгновенном озарении поняла Этьена, – мертвое тело – идеальный стабилизирующий объект… – ещё не осознавая, что делает, она уже выдергивала из гудящей вихревой ткани отдельные завитки, распрямляла, возвращая себе украденные экраном энергетические нити, восстанавливая нарушенные связи, – больше никогда… ни за что… Свет должен быть желтым… желтым… желтым!»
Золотое сияние свечи – первая крохотная победа.
Запах горячего стеарина – вторая…
Свет… Запах… Звук!
– … вы меня слышите!?
– Да, – чуть не оглохнув от звука голоса, произнесла Этьена, мысленно пытаясь связать воедино отдельные разрозненные объекты: фонарь, лицо, жирные вертикальные линии… ладонь, лежащую на её плече, опять фонарь, мерно покачивающийся на уровне её глаз…
Мужчина повернулся к ней спиной, отчего она внезапно ослепла, а когда снова смогла видеть, то поняла, что он осторожно касается ладонью одной из тускло блестевших линий.
«Прутья… вот что это такое! Толстые металлические прутья со следами сварки».
– Черт! Здесь никогда ничего не было, – Жан сжал прутья ладонями и дернул, затем, теряя самообладание, рванул так, что под пиджаком буграми вздулись мышцы, – проклятье! Какого дьявола здесь поставили эту!..
– Хальт! – в темной глубине коридора заметался ослепительно белый луч света.
Жан выронил фонарь, схватил Этьену за руку и потащил назад, прочь от света, крика, прочь от…
– Хальт!! – крик перекрыл нарастающий грохот сапог.
Он успел вжать её в нишу прежде, чем в спину ударила автоматная очередь. Часть пуль вгрызлась в потолок, остальные срикошетили от стен.
«Наугад бьет, – машинально отметил Жан, – от груди, и фонарь в руке мешает…»
Следующая очередь раскрошила камни над ними, осыпав плечи и головы мелкой известняковой крошкой.
