Книга Первый матч - Екатерина Неволина

Ну все, теперь можно спускаться к ней.

Антон ждал чего угодно, но только не тех слов, которыми она его встретила.

– Ты забыл запятую! Оля – это обращение, нужна запятая.

– Там запятая западает, – поспешно объяснил он, – и это не имеет значения, ты же и так прекрасно поняла, что я хочу сказать.

– Поняла… – Оля улыбнулась. – Говоришь, что запятая западает? Вот и я тоже…

– Что ты?.. – спросил он, жадно глядя в ее лицо.

– Запала…

Объяснять дальше было не нужно. Антипов привлек девушку к себе и начал целовать, нежно и настойчиво.

– Эй, Антипов! – прервал их голос второго тренера, швырнув обоих с неба, где они, несомненно, пребывали, на землю. – Что это тут делается!

Антон бережно обнял Олю за плечи и подтолкнул к выходу:

– Иди, я сам разберусь.

Она была правильной девушкой, его девушкой, и поэтому не стала спорить, а сразу послушалась. Незачем ей выслушивать те гадости, что может ляпнуть Романенко.

– Что это вы здесь устроили? – спросил, щурясь, второй тренер. – И откуда ключ от аппаратной?

– Я… прошу прощения, – выдавил из себя Антон. – Ключ я сам взял… на вахте… там никого не было.

– Ну вот, – Романенко, принимая от него ключ, довольно хмыкнул, – а еще говорил, что не вор.

Только ради Оли Антон все же взял себя в руки и, стиснув зубы, мысленно досчитал до десяти, и только после этого смог выдохнуть. Не отвечая, он отвернулся и направился к выходу.

* * *

Димка пришел откуда-то с разбитым носом и огромным синячищем на скуле, и мама, не раз наблюдавшая ссоры между двумя неуемными сыновьями, конечно, сочла Егора виновным. Можно было, конечно, спорить, оправдываться, но зачем? Он старший брат, и потому с самого детства на него падала ответственность за все ссоры, большую часть из которых, заметим, затевал именно младшенький.

Обидно… и что же делать? Марина давно звала его пожить вместе. Уехала ее тетя, оставив квартиру, в которой можно хотя бы временно поселиться, и новая семейная ссора послужила хорошим предлогом собрать вещи и уйти.

Мама, конечно, возражала, говорила, что ему рано жить отдельно. Да ладно, восемнадцать – это уже совершеннолетие.

– Мам, я тебя люблю, но ты кое-чего не замечаешь… Я уже вырос, – сказал ей Егор. – Прости, я должен пожить самостоятельно.

И она сдалась:

– Раз должен, так должен.

Марина была счастлива его решению, они переехали в этот же день, однако не все вышло так здорово, как думалось Егору. Во-первых, хозяйкой она оказалась никакой… Кухня и Марина – это нечто несовместимое.

* * *

Миша ждал Алину после тренировки, со скуки разглядывая стенд. Ее фотография по-прежнему красовалась на доске почета, и это было так приятно, словно хвалили его самого.

– Привет! Я уже! – Она подбежала к нему – немного растрепанная, разрумянившаяся и, как всегда, очень красивая.

– Привет! – он коснулся легким поцелуем ее щеки. – Идем?

– Куда? – Алина кокетливо, совсем по-женски посмотрела на него.

– Есть три варианта… – сообщил Миша и тут увидел ее маму.

– Алина! – окликнула та дочь, и девушка поспешила подойти к матери.

Миша наблюдал за ними издали. Понятно, что у Алининой мамы нет причин сразу же проникаться любовью к парню, с которым встречается ее дочь, однако она не дает Мише ни единого шанса завоевать если не любовь, то хотя бы какое-то доверие и симпатию.

Судя по выражению лиц, мать и дочь о чем-то спорили, наконец, Алина пожала плечами и вернулась к Пономареву.

– У нас образовался четвертый вариант, – объявила она. – Пойдем на ужин к нам. Папа вечно разъезжает по командировкам, сегодня один из редких вечеров, когда он дома, и, я думаю, вам полезно познакомиться.

– Конечно.

Миша понимал, что ее мама вовсе не в восторге от его визита, однако все же собирался сделать все для налаживания хоть каких-то отношений.

Алинин отец оказался милым и вполне интеллигентным мужчиной.

За столом, накрытым почти торжественно, он тут же взял разговор на себя, выбрав темой историю.

– Вот Чингисхан, – рассказывал он, – прошел с походами почти половину континента. А ведь знаете с чего начинал? Одно время он в колодках ходил, и звали его в ту пору по-другому. Вот вы знаете, как? – обратился Петр Антонович к Мише.

– Петя! – Алинина мама подняла тонко выщипанные брови. – Молодой человек совсем не по этой части, он в хоккей играет.

Миша, молчавший все это время, понял, что пора вмешаться в беседу.

– Тэмуджин, – сказал он спокойно, и вся семья посмотрела на него.

– Молодец! – отец Алины явно обрадовался. – А ты говоришь! – повернулся он к жене. – Видишь, молодой человек всесторонне развит – и телесное, и, как говорится, духовное. Единство духа и тела – основа гармоничной личности. Кстати, вспомнил интересный анекдот. Когда у будущего правителя Англии Эдуарда Седьмого духовный наставник спросил, кто главнее короля, знаете, что он ответил?

– Бог? – предположила Алина.

– А вот и нет! – Петр Антонович довольно потер руки. – На этот ответ как раз и рассчитывал священник, но Эдуард Седьмой его удивил. Он сказал, что главнее короля…

– Туз, – выпалил Миша.

На минуту в комнате воцарилась такая тишина, что стало слышно, как жужжит у окна муха.

– Поражен! Готов пожать руку! – Алинин отец действительно протянул Мише руку и с интересом посмотрел на дочь. – Не ожидал… И где ты такого вундеркинда откопала?..

В общем, вечер вопреки Мишиным опасениям прошел не так уж плохо.

После ужина Алина отправилась провожать гостя и по пути поинтересовалась его глубокими знаниями.

– Случайно, – Миша пожал плечами, – про Чингисхана я книжку читал. Я довольно много читаю, а когда в интернет-магазине работал, приходилось круги по городу наматывать, вот я по дороге книги и читал…

– Ну, а с королем? Тоже читал? – удивилась Алина.

– Нет, – Миша покраснел, – так, предположил, случайно вышло.

* * *

Антон вернулся домой после встречи с Ольгой и застал мать в странном настроении. Она казалась встревоженной и сама была на себя не похожа.

– Ты где был? – приступила она к вопросам буквально с порога.

– Гулял, – ответил Антон.

– И с кем?

– С Олей, – Антон был поражен этой непривычной настойчивостью. – Ты довольна?

– Нет, не очень, – сказала Юля с таким видом, что становилось понятно, что она ОЧЕНЬ недовольна.

– Это почему?