Книга А если это был Он? - Жеральд Мессадье

Вузи Вир повернулся к нему. Позади Верни вырисовывались силуэты Калверта и Даймонда, двух других корешей, тоже заканчивавших одеваться.

— Where d'ya get those rags, anyway?[48]— спросил Вузи Вир, разглядывая валявшийся у входа в туалет дерюжный балахон, в котором прибыл Велвет Снейк.

— Man, уа didn't listen! Don'tcha believe me? We met the Devil![49]— заорал Велвет Снейк, хватая Вузи Вира за грудки.

Тот грубо оттолкнул его.

— Velvet, don't you talk to me like that! You're amped to the ass! I ain't buyin't no Devil story of yours! Go slam yourself in a fridge! Yo' a danger to yo'self![50]— вскричал Вузи Вир.

— We was assaulted by the Devil! — воскликнул Верни. — Why don'tcha believe us?[51]

Кабатчик сцепился сначала с певцом, а потом и с остальными. Потасовка выплеснулась из туалета и достигла бара. Девицы завопили. Вскоре рукопашная стала всеобщей.

Не прошло и часа, как прибыла полиция. И отбыла, забрав с собой восьмерых.

30

Около пяти часов утра офицер полиции Нельсон Дж. Нельсон из девятнадцатого полицейского участка Нью-Йорка дал задержанным их показания на подпись. Несмотря на внушительное число прежних приводов и дефицит городских финансов, чиновник, устанавливавший размер залога, определил для правонарушителей скромную сумму — две тысячи долларов (просто подарок!).

— Скажите мне только одну вещь, — попросил Нельсон насмешливо, — Где вы раздобыли эти одежки?

Велвет Снейк уже растратил весь запас адреналина. Мини, его милашка, ждала с безутешным видом, кутаясь в шиншилловое манто.

— A' told ya, officer,[52]— пробормотал он, опустив голову.

И он вышел, чтобы сесть в лимузин, оплаченный его звукозаписывающей компанией «Блэк Хоул». Он даже позволил себе широкий жест, предложив отвезти домой Вузи Бира, но по дороге они не обменялись ни словом.

Потасовка в «Силке» удостоилась ровно пяти строчек в послезавтрашнем таблоиде, саркастично поведавшем, что Велвет Снейк в полночь повстречал на Таймс-сквер дьявола, после чего угодил в полицейский участок.

Это лишь поспособствовало продаже его альбомов.

Стив Каррадайн, начальник аналитического отдела в рейдерской[53]фирме «Белведер, Кон и Сигерт», оставил свой компьютер включенным на время обеда с женой и одиннадцатилетней дочерью Диной в смежной комнате их бруклинской квартиры. Рассеянно жуя салат из огурцов с консервированным цыпленком карри, он не переставал взвешивать шансы на покупку одной компании, производящей оптическое волокно нового типа «Файв Пойнтс», которая вот уже десять месяцев теряла пункты Доу-Джонса, но при этом обладала большим технологическим потенциалом. Дожевав последний кусок цыпленка, он вернулся к своему компьютеру.

И остолбенел.

С экрана на него смотрело лицо какого-то человека лет сорока, темноволосого, смутно-восточного типа, обросшего недельной щетиной. Человек говорил:

— Разница между крысами и тобой в том, что крысы не получили ни предчувствия, ни откровения Бога, который возвысил бы их над крысиным уделом. Но что же ты делаешь, если только задумываешься об этом? Ты перевариваешь отбросы, чтобы превратить их в другие, в отбросы отбросов, еще более ядовитые… У тебя нет Бога, и в день Страшного суда Создатель лишь сокрушенно покачает головой, отправляя тебя на адскую помойку. У тебя мораль крысы, но зато аппетитом своим ты превзошел это животное, ибо крыса, по крайней мере, подчиняется инстинкту самосохранения, а ты его утратил. Ты сам разрушаешь здание общества, от которого зависишь, своей бессовестностью, своей необузданной алчностью, глубочайшей безнравственностью, лисьей похотливостью, презрением к другим…

Стив Каррадайн застыл с открытым ртом. Это еще что за проповедь? С чего это он — крыса? А впрочем, кто он такой, этот тип, чтобы читать ему нравоучения? И вообще, как он попал к нему на экран? Опять вирус?

Он кликнул мышкой, чтобы удалить изображение и сменить канал. Тщетно.

Человек по-прежнему говорил:

— Это первое предупреждение: Америка должна прекратить растление мира своим слепым материализмом и изнуряющей гонкой вооружений…

Каррадайн вздрогнул. Схватил телефонную трубку и позвонил коллеге, Джошу Бригерту.

— Джош, ты в Интернете?

— Угу. У тебя тоже какой-то тип говорит, что ты хуже крысы и губишь свою душу? И что Америка должна отказаться от своего могущества? И ты кликаешь, но никак не можешь его убрать, верно? Должно быть, вирус. Плохо, что мне даже не удается запустить антивирусник. Пойду включу телевизор, завтра поглядим, в чем там дело.

Каррадайн опешил.

— Спеши покаяться, — продолжал человек, — это предупреждение. Рука Господня обрушит на вас гнев, уготованный Создателем для дерзких нечестивцев!..

Каррадайн, смущенный последними услышанными словами, выключил компьютер. Хотел посмотреть телевизор, но ему никак не удавалось сосредоточиться на психологической драме, которую смотрели жена с дочерью.

В двадцать три пятьдесят пять Джеф Дальфонсо, дежурный по род-айлендской станции Национального агентства безопасности, повесил свою подбитую мехом ветровку на вешалку и бросил дружеское «hi» сменщице. На широком столе посреди комнаты крутилось двадцать дисков, делающих запись всех электронных коммуникаций Северо-Атлантического региона. Каждые три минуты оттуда изымался для анализа десятисекундный отрывок разговора или изображения, согласно программе, выбиравшей их в случайном порядке. Прежняя система отслеживания по ключевым словам, таким как «бомба», «бен Ладен», «Аль-Каеда», «самолет» и т. д., была отменена, поскольку получила слишком большую огласку в специальных публикациях, и только прирожденный кретин стал бы еще передавать сообщение открытым текстом. Все разговоры по телефону и через Интернет, включая трансатлантические, уловленные спутником-шпионом, автоматически передавались на Землю и попадали в аналитический отдел; те, что были на иностранных языках, прослушивали эксперты, говорящие по-арабски, по-французски, по-немецки, по-русски и по-китайски, и определяли ценность перехваченного отрывка. В случае необходимости эксперт записывал весь разговор целиком и локализовал его на североамериканской территории благодаря справочной системе. Непонятные передавались в отдел дешифровки.