Книга Русский капитан - Владислав Шурыгин

…Ущелье внизу начало ветвиться. В разные стороны разбежались отроги.

«Держаться русла! Оно главный ориентир!» — машинально вспомнил я предполетный инструктаж. В верховье реки — гора Кара-Али, одна из вершин которой нависает над серпантином аргунской дороги. На подлете к ней мы и должны высадить разведку.

Калинин закладывает крутой вираж, и вся группа втягивается в один из отрогов. Путеводной нитью внизу петляет тонкая серебряная нить реки.

…На мгновение мне показалось, что она слишком узка для речки, но времени размышлять, и анализировать не было. Моя задача прикрывать, а вести группу — дело командира…

Минут через семь прямо по курсу начал вспухать склон горы. Кара-Али?

— Приготовиться к высадке! — услышал я голос Калинина. — Ищем площадку. Полсотни второй, внимание на склоны!

— Вас понял! Работаем.

Ручку вправо, педаль вправо, шаг-газ вниз — вертушка «змейкой» скользит над пологим склоном горы. На карте Кара — Али две семьсот. Но пологость скрывает высоту. На высотомере сейчас две тысячи метров, а до вершины — всего ничего…

— Садимся! — слышу команду Калинина. «Восьмерки» стремительно оседают вниз. Приближаются к земле.

Куда они хотят сесть?

Вижу! Прямо на склоне небольшая — в пару сотен метров поляна. На нее и нацелился командир. И вот уже пневматики впечатались в склон. От вертушек в разные стороны муравьями разбегаются десантники. Все! Дело сделано. Первые из них уже скрываются в лесу. «Восьмерки» взлетают.

— «Прибой», я «сорок первый», задание выполнили. Возвращаемся на точку! — слышу я доклад Калинина «земле».

И здесь прямо перед моей кабиной проносится золотисто черный сноп зенитной трассы. Бля!

— По мне работает «зэу»! — слышу я доклад ведомого. — Вторую «зэушку» наблюдаю по склону над площадкой приземления выше двести у сухого дерева!

Неужели нас здесь ждали? Неужели засада?

Неожиданно в наушниках раздается незнакомый голос.

— «Зенит», я «Комар»! Отвечай!

Это авианаводчик разведки.

— Я «Зенит», слышу тебя! — окликается Калинин.

— Здесь духовский лагерь. Мы почти в его центре. Ведем бой. Их здесь как вшей! Нужна срочная эвакуация.

— Вас понял! Оттягивайтесь к площадке. Будем вас забирать. Полсотни второй!

— Отвечаю! — откликаюсь я.

— Задави «зэушки»! Идем на посадку. — Голос Калинина неожиданно охрип.

— «Сорок первый», я «Прибой»! Что у вас происходит? — в голосе оператора ЦБУ тревога. — Доложите обстановку!

— В районе высадки десант натолкнулся на крупное скопление боевиков. Пытаюсь эвакуировать людей. — Голос Калинина искажен и буквально пробивается сквозь треск каких-то помех. — По нам ведется огонь из «зеушек» и стрелкового оружия. Прошу помощи!

— Вас понял! Поднимаю усиление!

…Рядом вновь проходит огненная плеть очереди. По спине пробегает холодок. Возьми «дух» чуть вправо и все… Две «зэушки» это уже очень опасно.

— Игорь, бери вторую выше по склону. По первой я уже работаю! — слышу голос ведомого Сереги Шевцова. Боковым зрением вижу как его «полосатый» резко «набычившись», ощетинивается дымными копьями «нурсов», которые тянутся к земле. Я лихорадочно ищу вторую зенитку. Но глаза лишь скользят по густой кроне лесистого склона. Где же ты, сука!?

«Восьмерки» Калинина уже прилаживаются к земле. Вот из леса появились бегущие фигурки людей. Скорее!

Я проскакиваю над вершиной и круто разворачиваюсь.

«Внизу же должна быть дорога!» — вдруг вспоминаю я. Но за вершиной ничего нет. Только крутые отроги уходящие к горизонту. — «Мы сбились с курса!» — обжигает догадка — «Мы высадили десантуру не туда!»

И здесь я вижу вторую «зэушку». Среди валунов у высокого сухого дерева. Она то и дело щерится огнем, посылая очередь за очередью в Шевцова. Я лихорадочно доворачиваю вертолет, что бы как можно точнее накрыть ее.

И в это время слышу срывающийся голос Шевцова:

— Меня зацепило! Падает давление в гидросистеме!

И здесь мой «полосатый» наконец вздыбился от залпа «нурсов». Через пару мгновений зенитка утонула в грязно-дымной копне разрывов.

«Получи, уебок!»

Выше проходит «полосатый» Шевцова. За ним тянется тонкая нить белесого, завивающегося дыма.

— Серега, дымишь!

— Вижу! Падают обороты правого, управление «загружается»…

— Приказываю — уходи! До точки дотянешь?

— Не знаю…

— Уходи Серега! Я прикрою «толстых».

— Выполняю! Держись, Андрей! — и «полосатый», утягивая за собой шлейф дыма, отваливает в сторону клонящегося к закату солнца.

Есть! Первая «восьмерка» оторвалась от земли и с крутым креном заскользила над склоном в сторону ущелья, разгоняясь до рабочей скорости. Но Калинин все медлит. От края леса к его вертолету двое десантников под мышки тащат третьего. Они то и дело останавливаются, на вскидку бьют из автоматов по лесу и вновь, спотыкаясь, бегут к борту.

Что бы помочь им круто разворачиваюсь, и длинной очередью из пушек обрабатываю опушку.

Вираж. Разворот. И вот уже вновь внизу эта чертова поляна.

Есть! Взлетает!

«Восьмерка» командира резко отрывается от земли и круто уходит в небо.

Еще три-четыре секунды, а потом скорость и высота лучше любой брони укроют ее от огня…

И здесь очередь молчавшей все это время третьей «зеушки» буквально распорола «восьмерку». В разные стороны полетели клочья обшивки. Еще пару мгновений смертельно раненная вертушка боролась со смертью. Было видно, как командир инстинктивно пытается кинуть ее в противозенитный вираж, уйти из под удара. Но было уже слишком поздно. Правое сопло выплюнуло струю пламени — «зафакелило», движки окутались черным маслянистым дымом и, неуклюже развернувшись в воздухе, «восьмерка» рухнула на склон.

Все было кончено.

— Сука!!! — заорал я, кидая своего «полосатого» на чеченскую «зеушку».

Я видел, как ее расчет разворачивается в мою сторону, как наводчик лихорадочно крутит ручки наводки, пытаясь поймать нас в прицел. Но было слишком поздно — залп «нурсов» накрыл чечей.

Это вам за командира!

…Заложив крутой вираж, я пытался разглядеть место падения Калинина.

Вот он! На склоне, в прогале леса, глаза выхватили знакомый силуэт, распластанного на камнях окутанного дымом вертолета.

Может быть, кто-то уцелел?

Глаза торопливо искали рядом подходящую площадку для приземления, но

— …Полсотни второй, отвечай! Полсотни второй, ответь сорок первому! — вдруг сквозь треск эфира я услышал голос командира.