Книга Мусульманский батальон - Эдуард Беляев

Зачем было штурмовать дворец? Хотелось подправить свое, чекистское, пошатнувшееся после целой серии неудач реноме, то бишь репутацию без репутации в своем народе и во всем мире? Заявить о своей большой заслуге перед партией и государством? Восславить себя таким жутким образом? Усладиться старческим генсековским, невнятно произнесенным: «Спасибо, гээнрал»?.. И поцелуем — взасос?!

Черт их всех знает! Одно понятно: убийство Амина — это самая дорого оплаченная смерть человека во всей истории человечества.

Глава восьмая

В НАДЕЖДЕ СВЕТЛОЙ ПОКАЯНЬЯ

При проведении операции по взятию дворца и уничтожению Амина погиб один боец 154-го ооСпН ГРУ из взвода связи. Семь, из них трое из роты Шарипова, найдут свою смерть в других пределах и днях — четверых накрыли артогнем наши же десантники и поранили больше десяти. Несправедливо погибнут ребята. Получили ранения разной степени тяжести 36 человек. (Есть другие цифры раненых, но они «от фонаря».) 9-я рота Востротина потеряла трех солдат. Группы КГБ потеряли убитыми пять бойцов. Ранения разной степени тяжести получили 34 бойца, а не 17, как озвучивает, подчищая статистику в сторону «мы — непревзойденные красавцы», генерал-майор Дроздов. Тридцать четыре — это больше половины рванувших вершить казнь над Амином без суда и следствия, по приказу и в нарушение всех правил ведения войны. Человеческий разум цепенеет от подобных преступных решений. Не потому ли так много изыскано в истории захвата дворца аргументов в «пользу аминовских гвардейцев»: и силы неравные, и они прекрасно обучены (как же — у нас прошли школу мужества!), и слепо преданные, и при оружии знатном, и при каждом арсенал гранат, патронов и… еще там чего у них поимелось в загашниках?

Что ж вы, товарищи генералы! Молчите — ни звука, ни мур-мур. И остальные товарищи — разработчики «штурма бастиона» — безмолвствуют. «Бранные тихони» играют в молчанку. Ну-ну, полноте!.. Это армейский полковник мог возразить маршалу и настоять на своем решении, а генерал-чекист, даже набравшись духу, черта с два заперечил бы генерал-полковнику Андропову. Разницу-то улавливаете, господа?..

1

О чем свидетельствует все вышеизложенное? В умах полководцев роилось одно, в рассудках руководителей родилось другое, в планах на бумаге отразилось третье, в постановке задач подчиненным заключалось четвертое. И в теории все выглядело гладко и славно — по своему обыкновению: «Гладко вписано в бумаги, да забыли про овраги…». На практике же у нас есть пятое, а все предыдущее обернулось заурядностью, не блещущей оригинальностью: никакого тесного взаимодействия, никаких обстоятельных опознавательных сигналов «свой — чужой», никакого конкретного руководства из штаба в Кабуле непосредственно в самом процессе операции, полное незнание обстановки на местах. Все подчинялось одной-единственной цели — уничтожить Амина. И любые средства для этой цели были хороши и приемлемы. Даже в ущерб себе, в урон нашему солдату. Как это определяется? Непозволительные небрежность и бестолковость, которые вначале скрывали, упиваясь «пирровой победой», а потом приневолили тех, кого это касалось, хорошенько позабыть. В отряде ГРУ в том бою, я имею в виду дворец Амина, раненых было тридцать шесть и один убитый — Сулайманов Шокиржон Султанович. В роте Шарипова во время штурма потерь не было, но 28 декабря погибли его подчиненные: младший сержант Шербеков Миркасым Абдрашимович, рядовые Хусанов Сабирджон Камилович и Курбанов Ходжанепес. Во 2-й роте старшего лейтенанта Амангельдыева — ефрейтор Мамаджанов Абдунаби Гайджанович, рядовые Богодиров Абдумумин Абдунабиевич, Расульметов Курмантай Мурадович. 6 января в результате небрежного обращения с оружием (с «Мухой» возился) погиб «медбрат» рядовой Мадияров Зиябиддин Гиясиддинович. Как мне рассказывал полковник Владимир Турбуланов, заместитель командира бригады по тылу и он же «ответственный за тела убитых и раненых бойцов», напрасно кто-то ссылается на его «показания» — мол, во время штурма Тадж-Бека погибло шесть «мусульман». Создается впечатление: кому-то очень хочется, чтобы спецназовцев ГРУ пропало как можно больше.

— Нетушки, — изрек со злостью полковник и отложил в сторону телефонную трубку, хотя вот уже битый час как намеревался дозвониться до комбрига Груздева, — при налете на резиденцию погиб один — Сулайманов. Другие его товарищи погибали в последующие дни. А ошибочка закралась потому, что тела погибших доставлялись одним рейсом, кроме последнего — фамилию подзабыл, но помню, что он был санинструктором. И еще. Когда мы в сотый раз переписывали наградные листы, возвращаемые нам то из Ташкента, то из Москвы, и затушевывали, по требованию вышестоящих начальников, события той ночи Кабула; то, например, позорное столкновение с десантниками Витебской дивизии на следующий день, в результате которого у нас погибли пять солдат, завуалировали под серьезный бой с супостатом, что спрятался во дворце, и на него же, вражину, «списали» грех десантников. Злокозненно и неправо «умертвив наших солдат на пороге дворца», мы таким дрянным образом, во-первых, утекли от всесветного позора (русские перестреляли друг друга), и, во-вторых, «огероичили» своих ребят, придав их гибели благородный оттенок боевых заправских действий. Никто не был против, кому-то сильно все это было на руку, а кого-то поощрили за находчивость, сообразительность и проявленную смекалку.

А погибнут ребята-«мусульмане» действительно несправедливо и глупо. Пропали ни за понюшку табаку — не по своей вине. Еще не отдышавшись после ночного штурма и не осознав перста судьбы — живы остались, попав под обстрел артиллерии 103-й дивизии, погибнут по вине «отцов-командиров» (чужих, заметьте), не сумевших адекватно отреагировать на внезапно возникшую ситуацию. Погибнут именно в силу расхлябанности, когда с наскоку, в запарке триумфа, что «все закончилось благополучно»: Амину — аминь, он уничтожен, и главная задача выполнена, не станут кумекать местечковые полководцы отдаленнее «снятия дьявольского напряжения спиртным» и атаки на тела женщин, у кого те оказались в то утро под рукой.

Поясню читателям, коль было упомянуто, что есть нарушение правил ведения войны, определенных Женевскими конвенциями. Это четыре многосторонних международных соглашения, заключенных в Женеве в разное время (1864, 1906, 1929, 1949 гг.). Они устанавливают «гуманные правила ведения войны» и касаются раненых и больных бойцов на поле боя, поведения вооруженных сил на поле боя и на море, защиты гражданского населения в местах военных действий и на оккупированных территориях, а также предполагают жесткие меры против лиц, виновных в совершении военных преступлений.

По условиям Конвенций, особам, непосредственно не участвующим в военных действиях, а также выведенным из строя вследствие болезни (наш случай — массовое отравление во дворце), ранения, взятия в плен или любой другой причины, должны быть гарантированы уважение и защита от последствий войны. Сторонам, участвующим в конфликте, и комбатантам (лица, входящие в состав вооруженных сил воюющих государств и принимающие участие в военных действиях) вменяется в обязанность воздержаться от нападения на гражданское население (наш случай) и гражданские объекты (наш случай), а также проводить свои военные операции в соответствии с общепринятыми правилами и законами гуманности (наш случай). По правилам и законам ведения войны запрещены: убийства некомбатантов (наш случай), пытки (наш случай), угрозы их жизни и здоровью (наш случай), казни без суда (очень наш случай), применение определенных видов оружия по невоенным объектам (наш случай) и мирному населению (наш случай). И еще раз наш случай — «Шилки» именно то оружие, которое запрещено конвенцией к использованию в городе против мирных жителей, не являющихся активными участниками боевых действий и не предупрежденных о применении Василием Праутой всех стволов зенитных орудий бесовской силы и разрушительности, долбивших по приказу стены и окна дома, за которыми находились ничего не подозревавшие женщины и дети, тщетно пытавшиеся укрыться и защититься от сокрушительного огня возбраненного средства поражения.