Книга Обязан выжить - Николай Дмитриев

— Ладно, допустим… — начальник махнул рукой и спросил: — А без булды, что?

Капитан мгновенно уловил повторную смену интонации, подтянулся и четко доложил:

— Контакт с поляком зафиксирован!

— С тем самым, что с машиной? — сразу заинтересовался начальник.

— Так точно. Причем машину он у него вроде как откупил. Но оформил все чин-чинарем, официально. Мы, само собой, подстраховали, но осторожненько, чтоб, значитца, не спугнуть…

— Правильно! — начальник хлопнул ладонью по столу и поднялся. — Констатирую. Группа состоит из трех человек. Факт? Факт. Контакт поддерживают? Поддерживают. Теперь машина…

Начальник вышел из-за стола, подошел к окну и какое-то время, видимо что-то обдумывая, смотрел на улицу. Потом повернулся к капитану и, специально выделив первое слово, сказал:

— Машина… Она тут, брат, самое главное! Если мы не пустышку тянем, то ключ в ней. Потому как в современных условиях рация без машины — ноль.

Начальник молча возвратился к столу и, словно ставя последнюю точку, спросил:

— У тебя все?

— Так точно, все! — вытянулся капитан.

— Ну вот этим пока и ограничимся. Продолжай наб людение…

* * *

В этот день работу в конторе закончили в пять часов. Возвращаясь домой, Эля прошла уже третий квартал, когда впереди мелькнула вывеска знакомого ателье. Еще на подходе Эля так и так прикидывала, удобно ли ей самой зайти за фотографиями, но, когда она оказалась рядом, любопытство взяло верх и, толкнув отозвавшуюся звонком дверь, она вошла внутрь.

Фотограф сразу узнал ее и тут же рассыпался в комплиментах.

— О, витам, витам… Я так рад, що така пенькна паненка зашла ко мне… Вы на удивление вовремя…

Хозяин ателье засуетился, подбежал к конторке, вытащил из ящика целый пакет черных конвертов и, выбрав один, веером разложил на столе дюжину фотографий.

— Вот, прошу, смотрите! Надеюсь, вашему мужу тоже понравится… Пани така слична, но и работа така, что я перепрошую, все люкс-цимес!

Эля уже успела рассмотреть, что фотографии действительно вышли очень удачные, и потому сразу же сказала:

— Я согласна с вами, все замечательно, только, пожалуйста, заверните.

— О, нет проблем, нет проблем! И это только для вас…

Фотограф перегнулся через стол, вытянул откуда-то снизу еще довоенный, украшенный ярким фирменным знаком, конверт, ловко собрал фотографии и, прикладывая к ним негатив, пояснил:

— Я предупредить пани… Вы понимаете, война, трудности, потому я не могу гарантировать качество, но негатив я обработал по старым рецептам, и его можно будет использовать и через десять лет. Вот, прошу.

— Дзенькую, — Эля взяла конверт и спросила: — Сколько с меня?

— О, ниц, ниц! — хозяин расплылся в улыбке и замахал руками. — Пеньонзив[19]не тшеба…

— Почему? — удивилась Эля.

— Все оплачено. Ваш муж уже заходил.

— Ах, муж…

Эля благодарно улыбнулась фотографу и пошла к выходу, но хозяин опередил ее и, придерживая двери, отвесил низкий поклон.

— Завше[20]до послуг пани…

Слова фотографа пришлись Эле весьма по душе, и потому она подошла к своему дому в прекрасном настроении. Сам же дом встретил ее атмосферой ремонта, где тонкий аромат свежеоструганных досок смешивался с резким запахом краски. Еще утром облезлые створки гаражных ворот сейчас отсвечивали охрой, и это натолкнуло Элю на мысль, что работы внутри близятся к завершению.

Предположение оказалось довольно верным, по крайней мере, когда Эля заглянула в коридор, доски, по которым ходили последнее время, были убраны, поскольку пол уже высох. Теперь в кухню можно было войти, и Эля, не заходившая туда с самого начала ремонта, немедленно так и сделала. Правда, на всякий случай она скинула туфли, но, пожалуй, предосторожность была лишней, судя по всему, хлопцы Митрича ремонт первого этажа закончили.

Эля обошла кухню, провела пальцем по блестящей поверхности наново выкрашенного продуктового шкафа, полюбовалась, как сияет отполированный латунный прут, окантовывавший вычищенную плиту, и наконец-то заглянула в ванную.

Открыв дверь, она, поскольку света от небольшого окна было маловато, нажала выключатель и, как только вспыхнуло электричество, в первый момент просто зажмурилась. Эля даже не подозревала, что привычное помещение, где она бывала трижды на день, может так преобразиться.

Во-первых, пол теперь покрывала желтая рифленая плитка, а стены, не меньше чем на полтора метра от пола, были обложены белым кафелем, взятым от обычных печей. При этом, поскольку кафель был достаточно толстым, сверху получилась полочка, которую ремонтники заботливо прикрыли полоской обработанного по краю стекла.

Что же касалось самой ванны, титана и бронзовых кранов, то они, скорее всего, были обработаны каким-то составом, поскольку раньше, как их ни старалась отмыть Эля, ей никогда не удавалось достичь такого первозданно-блестящего вида.

Еще раз оглядевшись вокруг, Эля восхищенно всплеснула ладонями и, забыв обуться, так босиком и побежала наверх, в свою комнату. Там она быстренько переоделась в махровый банный халат, потом вытянула из-под кровати старый чемодан и, перерыв содержимое сверху донизу, вытащила из него с десяток парфюмерных флакончиков и обычную бутылку, наполовину заполненную немецким жидким мылом.

Подхватив все, Эля помчалась назад в ванную, расставила все эти женские мелочи на полке и, заглянув в топку титана, с удивлением отметила, что она заполнена дровами, под которые аккуратно подложены щепки и даже торчит кончик скомканной газеты.

Благодаря этой предусмотрительности Эле достаточно было только поднести горящую спичку к бумаге, чтобы пламя поползло по щепкам, охватило дрова, и через три-четыре минуты титан загудел, а его закруг ленный, сине-блестящий верх, начал понемногу прогреваться.

Когда ближе к вечеру к дому в новеньком «опель-капитане» подъехал Виктор, титан урчал, над ванной, скрытой целой шапкой пены, клубился пар, а Эля, спрятав мокрые волосы под тюрбан из махрового полотенца, достирывала остатки вещей и даже не услышала гула мотора.

Сначала Виктор, который собирался поразить Элю новеньким «опелем», ждал во дворе, потом, сообразив, что его приезд остался незамеченным, зашел в дом и тут, услышав возню в ванной, понимающе усмехнулся. Постояв с минуту под дверью, Виктор усмехнулся еще раз, вернулся во двор, и, поскольку уже смеркалось, он, решив отложить демонстрацию автомобиля, загнал машину в гараж.

Потом вернулся в дом, надел домашние туфли и только после этого, подойдя опять к двери ванной, негромко постучал. Эля, открыв защелку и увидев Виктора, с радостным смехом повисла у него на шее.