Книга Отсос - Стюарт Хоум

Дэйв Браун был приятно удивлен силой ораторского искусства Смита, особенно имея в виду то, что его товарищу приходилось говорить сценическим шепотом, дабы враг не узнал, что штурмовики Национал Социалистической Партии Новых Лейбористов тайно пребывают в одной из комнат здания Индустриальной Лиги в Кройдоне. Ни Браун, ни тем более никто из молодых активистов НСПНЛ не подозревал, что речь Мартина была содрана с текста, написанного Джоном Хейром во время Гражданской войны в Англии. Если бы эти реакционеры знали, что сумасшедшие теории, которые излагает их лидер, уже на триста пятьдесят лет просрочены против срока годности, то это поразило бы их еще больше.

– Наши Прародители, – хвастался Смит, – которые переселились в эту Страну из Германии, как мужчины, так и женщины, не смешивались, как в других колониях, с негерманскими расами, но, полностью искоренив расу полулюдей, взяли страну в свое единоличное владение, сохранив, таким образом, свою кровь, законы и язык.

В таком духе Мартин распинался еще на протяжении получаса. Он уже собирался закончить проповедь заявлением о том, что необходимо разобраться с хазарами, а также делатинизировать британскую культуру, как в дверь вошел глава Индустриальной Лиги Г.К. Мастерс. Один из двух кадров НСПНЛ, которые стояли за дверью, ударил Мастерса по голове железным ломом, отчего подлец сдулся, как проткнутый булавкой воздушный шар. Г.К. оттащили к стене комнаты и несколько раз вонзили в сердце нож. Эта операция повторилась более двадцати раз, в результате чего вся иерархия Лиги, и, кроме того, один министр и нескольких заправил большого бизнеса, были убиты. Выполнив свою миссию, штурмовики Новых Лейбористов тихо и незаметно покинули здание Индустриальной Лиги в Кройдоне.

Быстрый Ник Картер нажал на кнопку пульта дистанционного управления и выключил телевизор. Тина работала за компьютером. Как только Лиа напишет еще один текст для Союза Нигилистов, она сядет в поезд, поедет в Лондон и передаст работу Майку Армилусу. Ник все еще болел писательским запором, причиной которого он считал свое вынужденное бегство из Лондона. Ник мрачно размышлял, дошло ли до Майка, что все материалы, которые он получал за последнее время, были написаны Тиной.

– Мне скучно, – провозгласил Картер, – я пошел.

– Ты вернешься до того, как я уйду? – спросила Лиа.

– Не знаю, – ответил Ник. – Я, скорее всего, поеду в Брайтон, и если там ничего не происходит, то сразу вернусь.

– Не надо мне рассказывать! – поддела его Тина. – Ты будешь часами по магазинам болтаться, ты ведь никогда не возвращаешься до тех пор, пока я не уеду!

– Хорошо, хорошо, – согласился Картер и поцеловал девушку. – Не забудь, уговори Армилуса подыскать нам безопасное место в Лондоне. Если я здесь еще немного побуду, то с ума сойду.

– Хорошо, – обещала Лиа.

Хотя Картер совсем этого и не подозревал, но Баундари-Роуд кишела полицейскими в штатском. Основываясь на скудной информации, полученной от Команды Оливковой Дороги, инспектор Ньюман отдал приказ сотням людей следить за районом Портслэйда. Шпик заметил Ника, когда тот входил в здание вокзала. Он передал информацию о передвижениях Картера по полицейскому радио, и сассекские блюстители порядка быстро переместились на вокзал. Пока полиция собирала силы, следующий поезд до Брайтона решили придержать.

– Мы извиняемся за задержку поезда до Брайтона, которая произошла по причине того, что один из пассажиров нажал на стоп-кран в Фишергэйте, – врал сотрудник Британской Железнодорожной Компании.

Поезд опоздал на пять минут. Ник залез в первый вагон. Полиция планировала, что так все именно и произойдет. Поезд тронулся, но потом был остановлен. Последний вагон еще не отошел от перрона. Подлые полицейские, сгруппировавшиеся на углу Баундари и Портлэнда, побежали по платформе и впрыгнули в поезд. Через несколько секунд после того, как последний из одетых в штатское детективов запрыгнул на борт, задержанный поезд на Брайтон начал набирать скорость, двигаясь на восток.

Полиция шла через весь поезд; наконец, один из людей вошел в купе, в котором сидели Картер и еще несколько пассажиров, путешествующих в мертвый сезон. На человеке, который приближался к Картеру, не надо было и клейма ставить, чтобы понять, что он полицейский. Картер сделал вид, что смотрит в окно, но, когда полицейский достал пистолет, он нырнул вниз и, оказавшись вне линии огня, кинулся на противника. Ник ухватил детектива за яйца, тот взвизгнул и его револьвер выстрелил, убив старую даму, вязавшую детский комбнезончик для своего правнука. Поезд промчался через Олдрингтон, что вызывало озлобленные комментарии тех, кто собирался там выходить. Картер пинал полицейского, который попытался его арестовать. Но тут в вагон вбежали десятки детективов в штатском. Ник бросился к двери, но, прежде чем он успел ее открыть, полицейский наставил ему в спину пистолет. Дни Картера-беглеца закончились. Через секунду сассекские полицейские уже защелкнули на его руках наручники. Британский Преступник Номер Один был арестован.

Сортирный Рулон Бэйтс возглавил команду вандалов Союза Нигилистов. Под его руководством небольшая группа молодых людей сумела обрушить сокрушительный удар на головы тех сил (имя коим – легион), которые стояли на защите ценностей старого мира. За последние два часа они до основания разнесли две церкви. Теперь настала очередь крупнейшего из всех светских верований испытать ярость атаки нигилистов. Первую остановку сделали у биржи труда на Сперстоу-Террас в Хэкней. Перед зданием кучка активистов Рабочей Лиги пыталась впарить безработной молодежи номера своей газеты.

– Один, два, три, много Четвертых Интернационалов! – дразнили нигилисты троцкистов перед тем, как кинутся на этих ублюдков.

– Фашисты! – невнятно брюзжали в ответ активисты Рабочей Лиги.

Сортирный Рулон с размаху ударил какого-то пацана в рот. Послышался приятный хруст ломающейся кости, и ноги будущего боевика подкосились. Этот раздолбай сразу перестал прикидываться мужчиной, превратившись в кучку дергающегося мяса. Его товарищи стояли, разинув рты; никто на каждой из сторон не двигался целую минуту. Затем волна видимого страха прокатилась по лицу каждого из марксистских уродов. Через секунду погромная бригада нигилистов вернулась к работе. БАХ! Кулаки и ботинки ударяли в троцкистские лица и промежности. БАБАХ! Несколько подонков шатаясь, попятились назад, выплевывая сгустки крови и кусочки разбитых зубов. ТАРАРАХ! Большевистских бездельников забили до потери сознания. Копии Рабочего разносились ветром по улице, на которой расфуфыренные активисты испытали на себе, что такое пролетарская справедливость!

– Перманентная Революция, ХА-ХА-ХА! – ревели нигилисты, круша носы и ребра.

Ребятишки выбегали из биржи труда, чтобы посмотреть на драку. Никто из них не проявлял сочувствия ни к левым, ни к правым политикам, которые неделя за неделей и год за годом пытались эксплуатировать в своих интересах тяжелую судьбу безработных. Наконец, плотина скепсиса, удерживавшая их от физических действий, рухнула, и толпы безработной молодежи заняли сторону нигилистов.

– Втыкай носок, пинай до смерти! – кричали хором десятки молодых людей.