Книга Венера туберкулеза - Тимофей Фрязинский

- Ты в анал пробовала? – писал я в каком-то интернетовском чате от имени Голодной Пошлости.

Друг Нарезка скачивал мне из сети латинскую музыку, говорить было не о чем, если люди не дураки, то они быстро замолкают, ожидание мы скрашивали развлечением.

- Я хочу, но меня все время сестра отговаривает, - ответила нам некто Паучиха в чулочках.

В сети надеешься на загадочность, но анонимность интернета способствует концентрации там всей постыдной грязи человеческого рода. Не опасаясь быть узнанными, люди выплескивают на весь мир свою животную подноготную. Тоже искренность. Неспокойная собственная значимость. Желание высказаться и быть услышанным. Интернет строится на том же фундаменте, что и система доносов, материалами служат самые низкие человеческие качества. Виртуальный мир создается в мозгах пользователей сети. Анонимность зиждется на страхе перед общественной ответственностью, но куда серьезнее та ответственность, для которой анонимности не существует. Мы все всегда были заложниками наших мыслей. Бог, который рулит на Земле, знает любой человеческий помысл, и, отталкиваясь от них, вымащивает жизненный путь каждого и расставляет на нем фонари. Мир полон негативных явлений, несправедливостей, насилия, унижения, жадности, лжи, но зависть, злоба, презрение, пошлость, страх обитают не вне человека, а в его сердце. Каждый человек неполноценен, земляне неполноценны, а Земля всегда будет такой, как все это зло будет оценено в душе человека. Вокруг гордеца всегда будут низкие, отрицательные персонажи; тот, кто сможет искренне сострадать падениям этого мира, будет сам окружен сопереживанием, любовью, красотой и добром, ибо разделять страдание другого можно только ощутив его добронравие и добронравие Земли. Когда мир представляется злонамеренным, то человек ради мимолетных наслаждений забытия отдается в рабство страстям, в отсутствии которых мозг мучается поиском новых удовольствий, желая кайфами заполнить пустоту сердца. Влюбленность во зло. Кайфы – это суть комплексы. Деньги и бабы к 28-ми годам стали основными комплексами неполноценности работника склада сетевого супермаркета «Копейка» Павлина, который когда-то мечтал о возвышенных отношениях, но действовал, преследуя исключительно свои желания и запросы. Однажды, еще 22-ух летним пареньком он пришел на озеро. Натренированный на тренажорах, загорелый торс юноши метался по песку за волейбольным мячом, а глаза то и дело встречались с глазами незнакомки. Робкий и неуверенный в себе Павлин побоялся заговорить с симпатягой, которая бросала на него лукавые взгляды, но, не желая терять ее из своей жизни, двинулся за уходящей девушкой, сопровождаемой толстой подругой, с целью слежения. На его глазах, девчонки покинули зону отдыха и сели в метро, паренек проникся горечью сожаления. Он больше не увидит ее никогда. «Ладно, - подумал Павлин, - много таких было. Поиграли глазами и исчезли навсегда. Не судьба». На следующий день они встретились на озере снова. Опять взгляды. Опять страхи. Опять надежды. Не более. Третий день сводит их в тоже время на том же месте. Пока Павлин ищет в себе решимость для такого ответственного шага, как знакомство с понравившейся девушкой, к ней подсаживается какой-то типчик, и они начинают весело болтать. Вот и конец. Павлин остается внеудел. Промедление подобно смерти. Подойти и заговорить с незнакомым человеком, в отношении которого внутри заиграли струны любви, бывает трудно, ибо своим неловким подходом эти струны можно в раз оборвать, поэтому молодые люди часто предпочитают непростительно долго натягивать эти струны, нежели рискнуть и начать на них играть. На четвертый день она – одна, он – с друзьями. Наигравшись в волейбол, приятели выдвигаются домой:

- Павлин, а ты?

- Я здесь еще побуду.

Она – одна, он – один. Молчать больше некуда.

- Девушка, можно с вами поплавать.

- Можно.

Разговор завязывается быстро, никакого напряжения, даже молчание не было неловким. Сказка.

- Мы на тебя так пристально смотрели, - пояснила Ольга, - потому что моя подруга сказала, что поставила бы твое фото под стекло и любовалась.

Приятный комплимент.

- Вчера? А! Это был парень подруги.

Она свободна. Павлин на грани счастья. Придется ему поездить к ней в другой район. Ну, на что не пойдешь ради любви.

- Ты из П.?

- Нет.

- Из И.?

- Нет.

- А, откуда?

- Из М..

Великолепный поворот. Их дома располагались в десяти минутах пешего шага друг от друга. Вечерняя встреча, прогулка, он провожает ее до двери квартиры.

- Пока.

- Пока.

Ольга стоит, молчит и не уходит.

- Давай, я тебя поцелую, - неуверенно молвит юноша.

- Давай.

На следующий день Павлин звонит ей в 10 утра, будит, и в 11 они едут на озеро.

- Ты целоваться не умеешь.

- Учи.

Ольга весь день учит его целоваться. Скоростное развитие отношений. Немалая жажда поцелуев, причем, с обеих сторон. Они договариваются о встрече вечером, Павлин в нетерпении ждет этого часа. Жесткая страсть. Он заходит за девушкой на час раньше намеченного времени и застает ее вышедшей из ванной в халатике на голое тело. Опять поцелуи, опять обнимания. С момента знакомства он не дает ей не минуты покоя. Все время рядом.

- Ну что, ты ее выебал, - расспрашивают паренька любознательные друзья.

Под воздействием общественного мнения Павлин настраивается предпринять более активные действия. В голове формируется новый этап строгой безжизненной программы, которая начинает наталкиваться на точно такую же строгую программу со стороны Ольги. Вслед за вспышкой идет затухание. Обороты резко сбавляются.

- Когда мы с тобой расстанемся, я тебя никогда не забуду, - говорит ему она.

Между молодыми людьми вырастает стена. Поцелуи уходят в прошлое. Холод, предтеча разлуки, Павлин сжимает свои клещи еще сильнее, Ольга начинает скрываться от него. В течение недели он звонит ей каждый день, и каждый день в ответ на предложение встретиться получает отказ под разными предлогами. Иногда трубку поднимала мама:

- Ее нет.

Ольга затаившись сидит в своей комнате. Она тоже не нашла в себе смелости и не смогла объясниться со своим ухажером. Еще неделю отношения окрашены в отрицательные настроения. Все так плохо, что Павлин готов применить ей физическую боль.

- Ой, Павлин, больно, - жалобно скулит Ольга, когда он, придя за диском и столкнувшись с очередной порцией неприязни в свой адрес, заламывает ей руку.

Только так ему снова удалось ее обнять.

- Что, вообще не приходить?

- Приходи, когда поумнеешь.

Это вселило в него надежду, за которую девушка расплачивалась еще четыре года. Этим летом они больше не виделись. Осенью он заходит к ней в день рождения и дарит букет цветов. Ольга удивлена: