Книга Сад Лиоты - Франсин Риверс

Он угрюмо подумал, что она всего лишь пошутила. Теперь Лиота уже не семенила за ним, а по-солдатски, как на параде, чеканила шаг и тащила его за собой. Вздорная старуха! Корбан отчаянно подыскивал какие-нибудь аргументы.

— Зачем все-таки вам хотелось бы изучать компьютер?

— Я не говорила, что я хочу.

— Вы просто предложили это!

— Я лишь размышляла вслух. Полагаю, вы не поступаете так опрометчиво.

— Бывает, я тоже разговариваю сам с собой, — Особенно после визита к ней! — Пускай компьютерные курсы. Почему бы и нет?

— Считайте это превентивной мерой. — Она замедлила шаги. — Я как-то прочитала статью, в которой утверждалось, что необходимо тренировать мозг для профилактики болезни Альцгеймера.

— Вас это беспокоит?

Она сверкнула глазами:

— Не знаю.

Корбан нисколько не сомневался в умственных способностях этой пожилой дамы. По крайней мере, сейчас.

— А в той статье, что вы прочитали, предлагались какие-нибудь занятия?

— Да. Игра в шахматы. Изучение иностранного языка. Складывание паззлов. Занятия музыкой и так далее.

8

Сидя за кухонным столом, Энни читала учебник по истории искусств, положив перед собой тетрадь в переплете, которую она приготовила для записей. Пока что она посетила всего три урока, но все три просто потрясли ее. Занятия по истории искусств вел настоящий художник. Каждое слово, произнесенное им, дышало страстью к предмету и будоражило ее воображение.

Неожиданно зазвонил телефон, и сердце Энни учащенно забилось. Второй звонок, и она вскочила и ринулась к нему, но потом остановилась. После четырех гудков включился автоответчик.

— Вы позвонили по номеру 555-7836. Никого нет дома. Пожалуйста, назовите ваше имя, номер вашего телефона и оставьте сообщение после звукового сигнала.

Энни была благодарна Сьюзен за то, что та стерла прежнюю шутливую запись: «Сижу в каталажке. Срочно нужна поблажка. A если нет блата, не стой у аппарата». Отец Сьюзен смеялся и оставлял сообщение, но мать Энни не находила в этой записи ничего смешного.

— Надо полагать, Сьюзен, вам кажется это смешным, но вы ошибаетесь! Энни, это твоя мать. Позвони домой.

Что Энни и сделала. И вынуждена была страдать целых пятнадцать минут, выслушивая обличительный монолог, записанный на пленку, в котором мать упрекала ее за редкие звонки домой.

«Ты хоть представляешь, как я беспокоюсь о тебе? Вчера мне пришлось принять снотворное…»

— Сотри ты это сообщение, Энни, — посоветовала Сьюзен. — Ради всех святых, ты же знаешь, что она скажет. Сколько тебя знаю, она постоянно выступает в роли обвинителя.

— Она моя мать. И я не могу вычеркнуть ее из своей жизни.

Неважно, что подчас Энни хотелось этого. Только вот совесть не позволяла. За последние несколько дней мать звонила около десяти раз и всегда начинала с упреков.

— Я так сильно люблю тебя… Каждый раз, когда я смотрю новости, я думаю…

Матери незачем было продолжать. Энни наперед знала все, что та может сказать. Что она не беспокоилась бы так сильно, если бы Энни училась в Уэллсли, Что, в конце концов, Энни жила бы в женском общежитии, где ведется постоянное наблюдение и общалась бы с девочками из благополучных семей.

После очередного сигнала автоответчика она услышала насмешливый мужской голос.

— Куда подевалось предыдущее приветствие? Досрочно освободилась? Твой старший брат звонит на тот случай, если ты забыла, как звучит его голос. На уикенд еду в Сити. Думаю, не сходить ли нам в какой-нибудь навороченный ресторанчик? Только не в то чесночное царство, где ты работаешь. Перезвони мне, Сьюзи.

— Плохие парни… Плохие парни… Что происходит… — разорялся Барнаби и мерно покачивал головой, восседая на жердочке.

Энни переключила свое внимание на учебник, довольная, что звонила не ее мать. На последние два принятых вчера вечером и сегодня утром звонка она еще не успела ответить, хотя прекрасно понимала, что так или иначе разговор с матерью состоится: либо она сама позвонит ей, либо услышит ее голос в телефонной трубке. Уже вышли все сроки, и предполагалось, что Энни вот-вот изменит свое решение и отправится на восток страны в университет Уэллсли. С чего бы ее матери сдаваться? Она, как питбуль, мертвой хваткой вцепилась в свою идею и держится за нее.

Часом позже вернулась Сьюзен. Энни только что дочитала последнюю строчку заданного материала и просматривала свои записи.

— Мама и папа передают тебе привет, — оживленно затараторила Сьюзен, забросив сумку на диван. — Мне звонил кто-нибудь?

— Сэм.

Сьюзен нажала на кнопку автоответчика и послушала сообщение брата.

Чудовище! — заулыбалась Сьюзи. Давай дадим ему встряску и попросим сводить нас в «Карнелиан Рум»!

— Вот сама и попроси. Меня там не будет.

Сьюзен нахмурилась:

— Собираешься навестить свою матушку?

— На этой неделе я работаю во вторник и в пятницу, поэтому я спросила бабушку, смогу ли я провести с ней субботу. Я бы осталась у нее и на ночь, но не хочу, чтобы она ломала голову, где уложить меня спать. Ты не возражаешь, если я возьму твой спальный мешок?

— Он уже твой.

— Спасибо, Сьюзи.

Теперь оставалось лишь уговорить бабушку Лиоту, чтобы та разрешила ей поработать в саду.

— Я смотрю, ты самозабвенно служишь делу оказания добровольной помощи старушкам, а? — подтрунивала Рут над Корбаном, делая на полу растяжку в черных спортивных брюках и белой безрукавке. — В среду, теперь вот в субботу.

— У нас ведь не было никаких планов на сегодня?

— Насколько я помню, нет. — Двигаясь в такт музыке, она наклонилась к правой ноге и коснулась ее головой, затем перенесла вытянутые перед собой руки к левой и, ухватившись за пятку, коснулась лбом левой коленки. — Мне, видимо, весь день придется корпеть над учебниками.

Наблюдая за ней, Корбан все больше раздражался. Упражнения под музыку, которые делала Рут, были записаны на видеокассету, и она включила телевизор на всю катушку. Он довольно часто имел удовольствие лицезреть эти занятия, а потому знал, что еще добрых сорок пять минут ей предстоит работать над своим телом.

— Больше жизни! — бойко призвал прожужжавший все уши ведущий. — Так держать. Вот так. Раз. Два. Три. Четыре…

Так трудно было сосредоточиться в столовой, в то время как Рут делала упражнения в гостиной. Поначалу музыка казалась ему неплохой, но когда она прозвучала дюжину раз, то начала действовать ему на нервы. Сейчас ему неудержимо захотелось пнуть экран ногой и предать образ Джейн Фонды забвению.

— Мы, кажется, договаривались, что ты не будешь делать упражнения по утрам, — напомнил он.