Книга Великий поход - Рональд Колд

Аграв развел руками и почесал в затылке, а Вагр нашелся:

— Зато желтый над ним хлопотал, комаров головней отпугивал, да и змею он как раз на нем поймал, ту, что Аграву подложил.

— Ух, появится, я ему уши оторву! — Рыжий беззлобно погрозил кулаком в ту сторону, где растворились в тумане оба мутанта. — Все же лемуты тянутся к слугам Нечистого. Ушан с Карком возился, словно курица с яйцом.

— Это обычная благодарность, только и всего. Очнувшись, Ушан понял, что наш лысый друг помог ему выжить… — Эливенер провел рукой над неподвижным колдуном, словно стирал невидимую паутину. Пальцы чернокнижника шевельнулись, лицо исказила судорога.

— Ну и воняет от него, — с чувством сказал Аграв. — Может, все же, протух?

— Хорошо бы, — сказал Вагр.

— Помолчите вы, оба!

Старик смотрел, как адепт медленно приходит в себя. Вздрогнули веки, и на свет глянули ослепительные бельма. Флоридяне с проклятьями отшатнулись, словно присутствовали при богомерзком обряде оживления мертвеца. Повернувшиеся внутрь черепа зрачки выплыли на середину глазниц, словно два черных солнца из-за горизонта. Как только в глазах колдуна появилось более или менее осмысленно выражение, он вдруг тонко закричал, перевернулся и уткнулся лицом в мох, что-то бормоча. Вагр прислушался и пожал плечами, а Аграв ухмыльнулся:

— Это он белого света испугался, нечестивец. Во сне, видно, витал в самых темных адских безднах, а тут его опять назад выдернули, к нам.

— Просыпайся, мой лысый друг, — мягкий голос эливенера заставил некроманта вздрогнуть. — Думаю, тебе не лишним будет помыться и обсохнуть у костра.

Некромант сел и повел вокруг круглыми от ужаса глазами. Его голос все еще казался высоким, почти визгливым:

— Какая все же мерзость эта ваша природа, эливенер! Наверное, точно такое же чувство испытывает человеческий ребенок, впервые попадая в эту тюрьму из Вечной Пустоты. Надо отметить, страшная мука. Участь двуногих печальна, существование их достойно сожаления.

— Вот это да! — Подсмеиваясь, эливенер пошел в сторону костра, где уже сидел и обсыхал Кен. — Похоже, мы присутствуем при рождении нового философа, возлюбившего род человеческий из жалости!

— Легко издеваться над беспомощным пленником! — Карк уже достаточно пришел в себя, и теперь вновь был полон сарказма. — Мы, братья Великой Пустоты, всегда любили людей, и не скрываем этого. Универсальная Церковь любит лишь какого-то бога, принося людские судьбы на алтарь этого странного идола, а Братство Одиннадцатой Заповеди обожает природу в ущерб человеческому.

— Опять этот скрипучий голос! — Кен поморщился. — Адские уста разверзлись, и изрыгают хулу. Помолчи лучше, и встань так, чтобы от тебя не дул ветер в мою сторону, не видишь, я ем.

Карк, игнорируя его слова, принялся разглагольствовать дальше:

— Человек, обуздывающий природу — вот единственное, что есть стоящего в этой куче бесформенной гниющей материи, именуемой творением и Природой.

— Ты прав в одном, лысый колдун, — северянин указал обглоданной костью на окружающее их болото, — мы забрались в столь отвратительные места, что твои проповеди обретают хоть какой-то смысл. Говоришь — «бесформенная гниющая материя»?

С этими словами метс кинул кость в ближайшую лужу, откуда раздался жирный утробный всплеск. На поверхность выступили тошнотворные на вид пузыри, которые громко лопались и наполняли воздух запахом тухлых яиц.

— Вот именно! — Некромант уставил в лужу, по которой прокатывались тяжелые и густые волны грязи. — Это — действующая модель всего Творения!

Но тут Аграв схватил его за шиворот и покачал перед носом огромным мясистым кулаком, покрытым редким рыжим волосом, словно жесткой щетиной. Карк отшатнулся и замолчал, красноречиво разводя руками. Лесоруб с отвращением принялся вытирать полой рубахи испачканные в слизи руки, бурча себе под нос:

— Я не очень понимаю, что ты несешь, смердящий могилой пес Зеленого Круга, но, скорее всего, ты возводишь хулу на Вечные Небеса, а этого я терпеть не намерен.

— В древнем мире наших предшественников даже сжигали на кострах за правду, — все же сказал адепт, отойдя, впрочем, от лесоруба на достаточное расстояние. Потом некромант, оглядев себя, решил, что для служителя Великой Пустоты он выглядит слишком непрезентабельно, и поплелся к ручью отмываться, конвоируемый Вагром, который любовно поглаживал лук, возвращенный ему Кеном.

В это время в лагерь вернулись Ирм и Ушан. Они были перемазаны в тине и выглядели уставшими, однако не пошли отмываться к относительно чистому ручью, завидев плескавшегося там некроманта. Вместо этого они подошли к эливенеру, и тот о чем-то бесшумно с ними заговорил, хмуря брови и теребя бороду.

Кен закончил есть и растянулся у огня, с наслаждением скинув сапоги впервые за трое суток. Вскоре вернулись Вагр и некромант. Адепт постирал свою хламиду и повесил ее над костром, а сам, голый и страшный, уселся в опасной близости от пламени. Аграв, оглядев его тощее зеленоватое тело, покрытое алыми прожилками, плюнул и ушел за кусты, пробормотав что-то о дровах.

Закончив ментальное общение, лемуты направились мыться, а эливенер окликнул голого колдуна:

— Послушай, Карк…

— Чего тебе, старик?

— Скажи мне, а что будет, когда ваш Темный Совет узнает, что один из его братьев попал в руки к эливенерам?

— Ты надеешься, что мастер С'лорн не знает, из кого состоит ваш отряд? — Колдун хохотнул и подбросил в огонь искривленную сухую валежину. — Сейчас в Зеленом Кругу лишь гадают, в какую сторону вы пошли. А уж о том, что кроме эливенера в деле участвует метсианский диверсант и взбунтовавшиеся мутанты, будь спокоен, в главный лагерь Круга доложено еще в самом начале возни в северной Флориде, устроенной твоим учеником.

— Если бы твой С'лорн оказался таким умным, его солдаты уже гнали бы нас по топям, — ответил эливенер. — Меня интересует другое. Что предпримет Совет, когда поймет, что поблизости от крепости не обнаружено похищенного адепта? Я имею ввиду не рассылку во все стороны кораблей, летающих лодок и патрулей.

Некоторое время колдун мрачно молчал, таращась в огонь. Отец Вельд уже решил, что некромант замкнулся в себе, когда тот угрюмо заговорил, не отрывая взора от пляшущего пламени:

— Пленение члена Братства — вещь беспрецедентная для времен, наступивших после того, что вы именуете Смертью. В древности такое случалось, но в новейшей истории — никогда. Даже мерзавцу Иеро не удавалось ничего подобного. Он лишь убивал наших, или они по собственной воле разрушали свой мозг, погружаясь в Пустоту.

Вельд ждал продолжения. Возле костра сушились Ирм и Ушан, вычесывающие друг у друга из шерсти паразитов. Кен, которому наскучили разговоры, направился в сторону ближайшей рощи, натянув на ноги сморщившиеся от огня сапоги. Наконец колдун нарушил молчание:

— Допрос члена Братства представителями Аббатств недопустим, так гласят наши правила.