Книга Золотое правило этики - Чингиз Абдуллаев

– Какая разница! – Сергей Викторович махнул рукой. – Я вот сижу тут как последний дурак и думаю о своей жизни. Заработал столько миллионов, перетрахал кучу женщин, а свою, единственную найти не сумел. Хотя нет, вру. Нашел и упустил. Разрешил ей лететь этим проклятым рейсом, и она погибла. Уцелели многие, но не она. Такая была женщина! Просто святая. А потом мне стали попадаться одни шалавы. Ведь обидно!..

Он потянулся к своей выпивке, но Дронго успел выхватить у него стакан и выплеснуть содержимое прямо на дорогой ковер.

– Смело, – прохрипел Концевич. – Очень даже.

Он решил взять бутылку, но Дронго и здесь его опередил, выхватил ее прямо из-под руки бизнесмена.

– Верните бутылку! – потребовал хозяин кабинета.

– Не верну.

– Ну и черт с вами. У меня здесь большой бар, и я возьму другую. – Он попытался подняться, но не сумел. Голова кружилась.

– В таком состоянии вам лучше поехать домой, – предложил Дронго. – Давайте вызовем водителя и отправим вас домой. Мы с вами поговорим завтра.

– О чем поговорим? – спросил Сергей Викторович. – О том, как Тамара обманывала меня с этим актером, наставила мне рога? Вы видели эти снимки. Она обнималась с каким-то молодым подонком.

– Его уже нет в живых. Да и ее, очевидно, тоже.

– Ну и черт с ними! – заявил Концевич. – Не говорите больше мне про них. Не хочу слушать.

– Я хочу только у вас уточнить. Вы спите со всеми женщинами, которые попадают в сферу вашего внимания и зависят от вас?

– Галина нажаловалась! – Концевич сморщил лицо. – Наверное, она. Кто еще мог сказать?

– Она как раз относится к вам более чем благородно. Считает, что вы спасли ее семью от голода и нищеты.

– Спас, – кивнул Концевич. – Я молодой был тогда, еще совсем глупый. Ночью приехал проверять супермаркет, а тут она убирается. Такая худая, подтянутая. Глазищи умные, красивые, все понимающие. Я таких уборщиц еще не встречал. Слово за слово. Потом я уехал, ночью вернулся, пригласил ее в кабинет директора. Честное слово, она даже не сопротивлялась. Так сразу и обмякла, когда я ее обнял. А через неделю, когда я приехал снова, она в меня грязной тряпкой швырнула и ушла. Вы не поверите, совсем! Что я только не делал, чтобы ее вернуть. Даже дочку маленькую к нам устроил, чтобы деньги ей выплачивать. Сам ездил просить Галину работать у нас дома. Вот она и согласилась. Я ведь видел, как плохо они живут, и, конечно, воспользовался ситуацией. В первый раз она меня чуть не убила, а потом дважды молчала так некрасиво, как будто я ее насилую, а Галина вынуждена терпеть. Неприятно все это. В общем, я понял, что так больше нельзя. Как-то слишком уж по-скотски. Вот вы говорите, что я пользуюсь женщинами. Нет, не так. Я беру тех, которые мне нравятся. Честно предлагаю им встретиться. Если хотят – хорошо. Не желают – на здоровье.

– Это только в том случае, если речь идет о женщинах, которые материально от вас не зависят. А те, которые на вас работают, не могут отказать.

– Ничего подобного. Всегда могут. Или сделают так, чтобы мне больше не хотелось. Вон моя Динара сидит в приемной. Все при ней – груди, попа, ноги. А такая дура! Ничего не умеет и не хочет учиться. Ни в постели, ни на работе. Одно с другим связано, это я вам точно говорю. Если женщина лежит в кровати как бревно, то она и в работе такой будет. Вот возьмите Олесю. У нее все получается быстро, ловко, четко, аккуратно.

– Я помню о ваших отношениях с помощницей. Вы меня не убедили, Сергей Викторович. Я все равно считаю ваше поведение аморальным. Она ведь замужем.

– А вы сами никогда не изменяли жене? Не спали с замужними женщинами? – поинтересовался Концевич. – Кто без греха, пусть первый бросит в меня камень. Так, кажется, сказано в Библии.

– Это в том случае, если вы – кающаяся Магдалина. А вы не похожи на нее.

– Похож! – упрямо возразил хозяин кабинета. – Да еще как! Знаете, сколько я сделал для Галины. Перевел ее старшую дочь в Санкт-Петербург, оплатил там свадьбу, устроил ее заместителем директора. Мужа взял на работу, сейчас оплатил ему больницу, этот его аппендицит. Младшая дочка учится за мой счет. Сделал для их семьи все, что только мог. А Галина все равно меня простить не хочет. Я ее иногда спрашиваю об этом, а она молчит. Ни разу ничего не сказала.

– Вы сломали ее семейную жизнь. Она не собиралась изменять своему мужу. Из-за вас развелась с ним. Есть такие люди, которые не могут жить во лжи. Понимаете? Они просто не способны на это.

– Вы мне не сказали про себя. Неужели вы сами никогда не встречались с замужними дамами или вообще не изменяли жене? Только откровенно.

– Изменял и встречался. Но делал это, не используя свое материальное или служебное положение. Никогда в жизни. Ни одна женщина в мире не сможет сказать, что я ее обидел или оскорбил. Ни единая, господин Концевич.

– Значит, вы счастливый человек. А я другой, – сказал Сергей Викторович. – Что поделаешь! Во мне слишком сильно биологическое начало. Как только вижу симпатичную женщину, так меня к ней и тянет. Не могу остановиться. Наверное, это как наркомания или вредная привычка. Хотя мне она очень даже нравится. Да и женщинам как будто тоже. Позовите сюда Олесю и спросите, я ее когда-нибудь обижал. Может, она мной недовольна?

– Олеся относится к тем людям, которые как раз используют такие ситуации для собственного блага, – пояснил Дронго. – Она явно неудачный пример. Именно поэтому в последнее время вам попадаются такие женщины, как две ваши последние жены.

– Не нужно о них говорить. – Концевич поморщился. – Сейчас у всех свои трагедии. Борис Львович едва выкарабкался, так у него жена тоже захворала, как будто сердечные болезни передаются инфекционно. А может, так оно и есть, кто его знает. Хотя сам Борис считает, что жена переволновалась за него, когда он лежал на шунтировании. Потом у Сабира появились свои проблемы. Он решил разводиться. Это после стольких лет брака и четверых детей! Совсем глупо. Жена у него чудесная, умница, красавица. А он!.. В общем, везде свои проблемы. Даже у Галины муж попал в больницу. Бывший, – поправился Сергей Викторович. – Но с ним все будет нормально. Его уже выписывают.

– Я хотел сообщить вам кое-что о вашей супруге, – сказал Дронго. – Вы в состоянии меня выслушать?

– Будете ее оправдывать? – спросил Концевич.

– Нет. Уже не буду ни оправдывать, ни обвинять.

– Почему? – спросил Сергей Викторович.

– Полчаса назад ее тело нашли в Черкизовском пруду. Тамару задушили и сбросили туда. Сейчас тело повезли на опознание, но у нее на руке часы, которые вы описали следователю. Он не сомневается, что это она.

Концевич опустил голову, тяжело дышал пару минут, потом взглянул на Дронго и потребовал:

– Дайте бутылку.

– Нет, – ответил эксперт. – На сегодня вам уже достаточно.

– Верните бутылку, – истерично закричал Концевич. – Как вам не стыдно! Это не по-христиански. Нужно помянуть человека.