Книга Занавес молчания - Андрей Быстров

Все сообщенное до сих пор старым ученым было отчасти известно Pay по дневникам, хотя кое-что звучало иначе и получало новое освещение. Но теперь беседа близилась к тому, ради чего Pay и приехал в Гамбург.

– Уже в январе сорок пятого, – говорил Роде, – стремительное наступление русских заставило нас готовиться к эвакуации. Военные заботились прежде всего о ракетах фон Брауна, а мы, с их точки зрения мечтатели и фантасты, могли вывезти немногое. Их можно понять. Не хватало грузовиков, бензина, того и сего, а тут еще мы со своей алхимией. Но мы сняли с корабля все, что могли, главное – сумели вырезать плиты внутренней обшивки с дельта-включениями. Сам корабль был взорван саперами из частей СС.

– Взорван? – перебил Pay. – To есть уничтожен полностью?

– Материал корпуса был исключительно прочным, но все же не сверхъестественным. В конце концов, он состоял из обыкновенных элементов периодической таблицы. Я сам присутствовал при взрыве. Не думаю, что русским досталось что-то, кроме обгоревших обломков.

– Мы еще вернемся к этому…

– Как хотите. Итак, мы двинулись на запад и попали под бомбежку возле Гюстрова. Мощная бомба угодила в грузовик, где мы везли снятые с корабля объекты. Не знаю, что это была за бомба, какая-то новинка. Я бывал под бомбежками, но никогда не видел, чтобы одно-единственное попадание буквально развеяло в прах огромный военный грузовик. Фон Шванебах был в отчаянии. Все кончено, повторял он, все кончено… Потом он убедил штурмбаннфюрера Реслера задержать движение колонны. Он надеялся найти хотя бы одну уцелевшую плиту с дельта-включениями, вы понимаете… И нашел ее – одна плита, отлетевшая метров на пятьдесят, каким-то чудом почти не была повреждена. Очевидно, взрывная волна отразилась от других плит и прошла вдоль ее плоскости. Это была удача. Ведь как бы мы ни изучали дельта-включения, воссоздать их было невозможно. Земная технология не была готова к этому тогда, не готова сейчас и не будет готова через сто лет… Быть может, никогда… Поэтому в программе «Левензанн» мы могли использовать лишь те дельта-включения, которые находились на корабле, без них же программа теряла смысл… Кстати, фон Шванебах поначалу допустил недооценку объективных трудностей и препятствий. Мечта о быстром успехе обернулась химерой.

– Что произошло потом, после эвакуации?

– Опуская промежуточные этапы, мы продолжили программу в Америке. Там она получила название «Рэйджин Форс», оно никогда мне не нравилось… Первых обнадеживающих результатов мы добились лишь к сорок девятому году. А в пятидесятом фон Шванебах сжег плиту с дельта-включениями в электрической высокотемпературной печи, объявил американцам о том, что исследования зашли в тупик, и распустил группу. Потом он уехал в Европу, и я потерял его из вида… Я работал в Америке до шестьдесят третьего над другими секретными программами, затем вернулся в Германию. Разумеется, и фон Шванебах, и я, и все мы дали обязательство о пожизненном неразглашении, но теперь, пожалуй, оно особого значения не имеет… Что вы хотели спросить о русских?

– Скорее, о корабле, – произнес Pay, теребя уголок ксерокопированной страницы дневника. – Существует ли вероятность, пусть минимальная, что хоть одно дельта-включение уцелело?

– Трудно сказать. Корабль был огромным, дельта-включения повсеместно… Но еще перед взрывом мы уничтожили на нем все, что не могли увезти. Мы применяли ацетиленовые факелы и вольтовы дуги. Я лично выжигал дельта-включения на площади около десяти квадратных метров. Остальное довершил взрыв. Саперы СС знали свое дело.

– Но, судя по дневникам, фон Шванебах не был так уверен в этом.

– Что вы хотите сказать? Что русские, захватив обломки корабля, нашли дельта-включения и осуществили программу, аналогичную «Левензанну»?

– Возможно.

– Нет, НЕ возможно, – подчеркнул Роде.

– Почему?

– Оглянитесь вокруг! Разве мир был бы таким, каким вы его видите, если бы кто-то завершил подобную программу?

– Не обязательно завершил. Они могут продолжать работы.

– У вас есть какие-то сведения?

– Нет.

– Тогда почему вы об этом говорите?

– Потому что такое не исключено.

– Ну, не знаю. – Старик развел руками. – В принципе ничто не исключено.

– И другие такие же корабли, да?

– Едва ли. Я много думал об этом корабле… Что он такое, откуда пришел, почему оказался в ту ночь над Пенемюнде? Был ли он разведчиком, авангардом галактической цивилизации или мертвым космическим скитальцем, случайно добравшимся до Земли, приведенным сюда автоматами со сбойной программой, первоначально предназначавшейся совсем для других задач, условий и координат? Я склоняюсь ко второму предположению, господин Pay, в его пользу говорит многое. Вспомните многочисленные сообщения о летающих блюдцах! Зная теперь наверное, что среди звезд существуют иные цивилизации, мы можем допустить, что по крайней мере некоторые сообщения верны и летающие блюдца – это чужие корабли. На американской базе Райт-Паттерсон в ангаре-18 якобы изучался один из них… Не знаю, у меня не было доступа. Одно несомненно: никто не описывал корабль, даже отдаленно похожий на тот, что разбился под Шпандоверхагеном. Если чужие корабли посещали или посещают Землю, они совсем не такие. Тот корабль заблудился, его появление случайно и единично. Может быть, его планета невообразимо далека от Земли или создавшая его цивилизация давно погибла. Я не могу твердо обосновать свою правоту, но я в ней уверен. Вы скажете, веры недостаточно? Да, я могу ошибаться… Мало ли кто в чем уверен… Я уверен, что на мой дом не рухнет метеорит, а ведь он может рухнуть, только вероятность исчезающе мала.

– Да, я понял вас, – негромко произнес Pay. – Благодарю.

– За что? Вы хотели узнать правду… Узнали вы нечто такое, чего не прочли у фон Шванебаха?

– Видимо, я не совсем точно сформулировал. Я хотел подтверждений. Нет, я не опасался, что дневники фон Шванебаха – какая-то мистификация… Чья, с какой целью? Все это слишком сложно для простого розыгрыша, господин Роде. Но согласитесь, чужой корабль – это не сразу укладывается в сознании. И еще, я хотел успокоиться насчет русских.

– Успокоились?

– На девяносто процентов.

– Я дал бы девяносто девять, и то потому лишь, что один процент настоящий ученый всегда оставляет на сомнения.

6

Рольф Pay возвращался в аэропорт. Результаты поездки не разочаровали его, теперь он точно знал, что дневникам фон Шванебаха можно доверять, что в них содержится чистая правда. Но как наивен был фон Шванебах! Неужели он всерьез надеялся, что после публикации дневников кто-то воодушевится его примером и откажется от небывалой возможности, имея реальный шанс на ее осуществление?

Реальный шанс! В этом все дело. Есть ли реальный шанс? Роде убежден, что ни один из фрагментов корабля с дельта-включениями не мог попасть в руки русских. Оставим пока его резоны, думал Pay, будем исходить из того, что русские, без сомнения, вывезли обломки корабля, с дельта-включениями или без них. Они вывозили все до последней железки, что уж говорить об останках загадочной конструкции, предположительно экспериментального летательного аппарата! И почему бы не допустить, что в одном или нескольких фрагментах сохранились дельта-включения? Тогда… Тогда события могли развиваться как угодно. В послевоенной ситуации, определяемой советско-американской гонкой за ядерным превосходством, задача пристального изучения каких-то невразумительных обломков секретных нацистских самолетов вряд ли считалась первоочередной. Мало ли что там изобретали под конец войны свихнувшиеся гитлеровские конструкторы, был даже бредовый проект супертанка «Маус» весом в сто восемьдесят тонн… Из всего этого панического конструирования обычно ничего не выходило. При таком подходе русские могли ограничиться поверхностным анализом сплавов и похоронить образцы до лучших времен в каком-нибудь спецбункере. Но что, если в наступившие «лучшие времена» они вспомнили о них или с самого начала шли путем фон Шванебаха? Доктор Эберхард фон Шванебах бросил исследования на полпути, а русские за пятьдесят шесть лет могли достичь многого… Но в науке бывают и отрицательные результаты. Возможно, какие-то законы природы или несовершенство технологий исключают, на сегодняшний день или навсегда, возможность довести до логического конца программу, подобную «Левензанну». А может быть, на это как раз и требуется полвека… Или программа была давно завершена, но по какой-то причине созданным оборудованием не пользуются, либо пользуются очень осторожно? Как там сказал Вольфганг Роде? «Разве мир был бы таким, каким вы его видите…» Так это как смотреть.