Книга Еще один человек - Алексей Штейн

В боку уже ужасно колет, дыхание с хрипом. Ну какого черта я последние годы не занимался спортом?.. Ну раз бы в недельку-то? Ну хоть просто пробежаться… Ах тяжело? Ах лениво? Ну, гад, теперь тебе легко и не лень…

Бежать сил больше нет, ноги так и норовят подогнуться, дыхание переходит в сипение. Замедляюсь – и вот уже больше имитирую бег. Меня уже третий упырь успевает схватить за плечо. У первых двух просто вырвался, этот же цепкий – молодой курсант с размочаленной грудью, где в крови проблескивают пуговицы. Дергаюсь, потом отвешиваю ему с ноги, разжимаю, таща его за собой, руку и наконец освобождаюсь. За эти секунды вокруг уже собрались «заинтересованные лица». Пока еще есть возможность, последним рывком забегаю во двор. Там тоже упыри, но меньше. Ломлюсь в двери парадных… бесполезняк. Все закрыто. А на меня уже обратили внимание. Не теряя времени, бегу (ха! бегу… плетусь, почти как упыри!) дальше. Все без толку, все зря.

Вот оно! Приоткрытая дверь сарайчика у помойки, дворницкая, как говорила бабка. Подтягиваю тушку к двери. Опершись о стену из серого кирпича, стремительно выблевываю все сожранное-выпитое накануне. Воздуха не хватает. Ноги гудят.

Некогда, некогда! Рядом с дверью, как в старом анекдоте, – совковая лопата. Хватаю ее и, крутанув, отовариваю вышедшего из-за загородки помойки школьника с ранцем за спиной. Восточного вида мальчик с объеденными до кости руками отлетает в сторону, а я, взяв «оружие» наперевес, вламываюсь в сарайчик. Там пусто и тихо. Захлопываю дверь и остаюсь почти в темноте, только из щелей попадает немного света. Просунув лопату черенком в ручку, запер дверь. И просто осел на пол.

Но тут же встал. Нельзя сидеть или тем более лежать сразу после бега и нагрузок – говорят, сердце сажаешь, и стукануть может. Прислоняюсь к холодной, из нетолстого железного листа на каркасе, двери. Уф, блин.

…Минут через пять начинаю приходить в норму. Для начала – осмотрюсь. В двери немало дырок – ну да, пацаны балуются, знакомо. Я вижу практически всю загородку с мусорным контейнером – и тут пусто. Упыри меня потеряли? Непонятно…

Внутри темно, но верхний край оцинковки на двери давно отгнил по швам – и, легко отогнув его немного наружу, я вскоре имею возможность обозреть и свое «убежище». Ведра, метлы, лопаты, тряпки, совки. Пара готовых к жарке ватников – настолько засаленные. Резиновые сапоги. Тачка, тележка. Вот на тележку-то, аккуратно убрав с нее всякий хлам и бросив ватники, и завалился, задрав на ручку-поручень ноги. Все, не трогайте меня. Вот так и буду лежать.

Вспоминаю об эсэмэске. Достав телефон, открыл. Ага, почту… ну телефон хороший, сейчас, это я уже умею…

Через двадцать минут я полностью охренел. Совсем. Просмотрел материалы еще раз. Песец. Полный. Всему. Вообще всему. То есть…

Опять смотрю: Финляндия – стрельба, Хельсинки эвакуируют, на паромах вспышка «эпидемии»… огромные, набитые упырями плавучие громады, снятые с вертолета… Америка – паника и разбой в южных штатах, но пока контроль держится. В Европе какое-то дебилье выступает с демонстрациями в защиту упырей, а те их жрут. Азия молчит, но замолчала очень резко. В Ираке после нескольких терактов войска заперлись на базах. Россия… ну все как всегда. Бардак и песец. Правительство саморастворилось, перед тем испражнив массу умнейших вещей вроде запрета армии и ментам стрелять, приказов сдать всем гражданам оружие, запрета покидать города… И как обычно – простые люди опять идут голой задницей на амбразуру. Часть псковских десантников, до последнего солдата прикрывавшие вывоз детей из школ, водитель троллейбуса, уже укушенный, три часа собирал людей по городу, распихивая своим динозавром пробки, и потом довез их до кольца, где ждали военные. Там и умер.

Поразил сюжет с камер наблюдения – пожилой охранник, явно жертвуя собой, вступил в драку с толпой упырей, давая возможность вырваться из офиса нескольким девушкам и женщинам. Видно было неважно, но его явно искусали. А он, не обращая внимания, забил всех упырей какой-то железякой и, шатаясь, ушел в глубь офиса…

Была полезная информация – я много узнал о зомби, как их называли, а также о таких тварях, как Семеныч, – их звали «морф». О собаках и кошках, о боязни воды, об «ускоренных», или, как их называли, «шустерах», или просто «шустриках».

Было и хорошее – люди объединялись, в основном военные. За городами огораживались и держались. Вот. Вот туда мы с Дашкой и отправимся. Надо ей позвонить. Все у нас будет нормально… я, правда, не знаю как, но будет. Мы вырвемся. Мы выживем. И все будет хорошо. Никакие упыри, никакие нелюди нам не помешают. Все, не будет больше всякой дури. Ни пьянок, ни левых баб, ни лени и долбоклюйства. Я могу и сумею. Все получится. Старая жизнь кончилась, но мы начнем новую. Мы с ней…

Пискнула, придя, еще эсэмэска. О, ну прям здорово! Мы даже думаем вместе. Сейчас посмотрим…

Он проскочил в приоткрытую дверь. Раньше он часто бывал тут – и ловко спрятался за большим креслом. Конечно, если увидит, то несдобровать. Но ОНА вернулась и, не заметив его, прошла дальше.

Он был голоден. Со вчера. С самого НАЧАЛА. Хотя вряд ли он мог бы точно выразить, что это было такое – начало. Просто БЫЛО. И стало – ДО и ПОСЛЕ. И он это просто чувствовал. Он был совсем молодой, если можно так выразиться. Но уже имел опыт. Причем опыт делился на опыт «до» и опыт «после».

И опыт подсказывал: ОНА – опасна.

То, что это «она», подсказывал опыт «до». Сам он не очень понимал, что такое «она» или «он», – но вот У НИХ это есть. Но только пока они живы.

Опыт «после» протестовал – надо сохранить себя… но ГОЛОД толкал его вперед. Он еще не научился контролировать голод.

А этот запах… запах пищи… запах мяса. Шаг. Еще. Пока не очень уверенные – все же ему еще так мало времени, – но плавные и тихие движения. Вот ее видно – она сидит у этого плоского зеркала, где мелькает что-то. Раньше тут тоже сидели, другие. Их было много, разных. Тогда тоже пахло едой? Наверное… Еда…

Еще два шага… Она вдруг стала возиться с какой-то коробочкой… Отпрянув, он скрылся за косяком, замерев. Выглянул. Она закончила возиться и вдруг опустила голову на руки, вздохнула. Спит? Кажется, так они спят? Они спят сидя? А если не спит? Эта опасная палка – совсем рядом, ей только руку протянуть…

Опыт и осторожность не смогли бороться с голодом и запахом еды.

Он напрягся и приготовился к броску. Нет, вроде спит… не готова…

Голод толкнул его вперед – и он в одно движение достиг цели, вонзив зубы в источающую дурманящий запах еды добычу.

Вечер добавил мокрого снега в сумерки. Стало холодно. Вдали стреляли, однажды мимо по двору проехала машина. Кто-то кричал, потом стало тихо. Так тихо в городе не бывает. Не бывало.

Вдруг увидел картинку. Как в Гугле-мап.

Вот он, я – маленький, пока еще теплый. Вот – зум отходит – сарайчик. Двор, квартал. Вот уже видна кольцевая… вот весь Питер, Карельский, Финский залив, Ладога… Вот Скандинавия и Европа, видно уже все – Черное море и Урал…