Книга Кассандра. Пророческая бездна - Ирена Гарда

Подруги уложили Кассандру на постель, и попробовали ее разговорить, нота молча отвернулась от них. Спустя некоторое время, молодая женщина почувствовала чью-то руку, ласково поглаживающую ее спину, и услышала голос, полный доброты и сострадания:

– Прости меня, девочка, если сможешь. И отца тоже. Мы не ведали, что творили. Если бы только можно было все вернуть назад, то все было бы иначе. Милая моя малышка, как же ты натерпелась от нас! Эта мысль не даст мне покоя до самой смерти. Скажи, что ты меня простила, а то я не смогу жить с таким чувством вины. Бедная моя, бедная дочурка!

Кассандра резко перевернулась, и зарылась лицом в груди матери. Из ее глаз хлынули слезы.

– Поплачь, поплачь, дорогая, – тихо шептала Гекуба, укачивая свою дочь. – Может быть, все еще наладится. Главное, что мы все тебя любим и тебе верим.

Гекуба научилась, наконец, ласкать своих детей. Шепча ласковые слова на ухо дочери, она ощущала, как в ее душе прорвалась плотина, которая всю жизнь не давала ей чувствовать простые человеческие радости и, невзирая на весь ужас ее положения, не могла сдержать счастливую улыбку, на мгновение озарившую ее лицо.

Нечаянная радость Гекубы была недолгой. На следующий день ахейцы занялись планомерным разграблением домов, которые не сгорели в страшную ночь штурма. В богатой Трое было столько разных сокровищ, что перетаскивать их на берег отправили даже пленниц. Словно муравьи, шли вереницей люди, неся на себе ковры и треножники, ткани и украшения, вели лошадей или тащили колесницы.

В то время Ахайя была бедна лошадьми, и огромные табуны, пасущиеся на просторах Троады, были для ахейцев огромным сокровищем. Попав в Пергам, Кассандра отпросилась на несколько минут у надсмотрщика, пожалевшего красавицу-царевну, и добежала до храма Афины, откуда еще не убрали трупы. Поползав немного по полу, она нашла глиняную куколку, выпавшую вчера из-за пазухи, когда Агамемнон рвал на ней одежду. Мимоходом погоревав, что подарок брата лишился еще и головы, она покрепче спрятала его под грудной повязкой, и подошла к обломкам статуи Афины. Ближе всего к ней лежала отлетевшая голова богини. Присев перед ней, Кассандра заглянула в пустые глаза статуи.

– А ты, оказывается, стерва, – проговорила она спокойно. – Ну, ты довольна тому, что натворила в Троаде? Не считаешь, что для яблочка, пусть даже из сада Гесперид, это как-то дороговато? Вот уж бы не подумала, что ты такая мстительная женщина. Где мои братья и сестры, женихи и отец? Ты что с ними сделала, Афина Паллада? А уж твоя слабость к Одиссею и вовсе неприличная. Даже палладий – и тот позволила ему украсть. И не стыдно? Мы тебе вон какой храм отстроили, жертвы приносили, да не простые, а гекатомбы. И как ты нас за все отблагодарила? А сыновей Лаокоона зачем задушила? Ладно еще отец – он советовал троянцам не поддаваться на твои уловки. Но мальчики-то тут причем? А куда подевались Лаодика с Креусой? Согласна, у Креусы паршивый характер, но Лаодика-то чем тебе не угодила? Вот и лежи теперь на земле. Я тебя поднимать не собираюсь.

Пару минут она сидел у статуи богини в надежде, что та убьет ее за непристойные речи, но кругом было все тихо. Тогда Кассандра перешла к трупу Кореба и задумчиво погладила его пальцами по лбу и щеке. Сейчас она могла сколько угодно разглядывать его лицо, не стесняясь лишний раз заглянуть ему в глаза.

– Прости меня, пожалуйста, что не смогла настоять на твоем отъезде. Но ты был такой упрямый и так меня любил, что я не смогла с тобой справиться, да и с собой тоже. Я не знаю, каким ты молишься богам, но уверена, что они к тебе будут милостивы. Во всяком случае, Аполлон оказывает тебе покровительство, а это уже немало. (Вот и оказал!) Видишь, я даже не могу тебя похоронить, но всегда буду помнить. Не знаю уж, на сколько тебе это будет приятно.

С этими словами она поднялась и вышла на воздух. Бывшая царевна выразительно посмотрела на своего надсмотрщика, и тот кивнул ей головой, давая еще немного времени. Тогда она быстро пробежалась до своей комнатки и, скинув разорванный пеплос, переоделась в строгий хитон, поверх которого на плечи набросила сложенный вдвое шерстяной платок.

Не успела Кассандра выйти на улицу, как заметила, что надсмотрщик показывает ей жестами, чтобы она поторопилась. Чувствовалось, что он очень нервничает. И, действительно, едва она заняла место в цепочке носильщиков, как услышала ненавистный голос Агамемнона, который сердился, что слишком медленно идет работа. Заметив в цепочке пленников царевну, он быстро подошел к ней, нахмурив брови:

– Что делает здесь дочь Приама?

Тот самый ахейский воин, что исполнял роль надсмотрщика, вытянувшись доложил, что он только распределяет груз, среди тех, кого присылают снизу из лагеря.

Возмущенный Агамемнон недовольно фыркнул и поманил Кассандру пальцем:

– Пойдем со мной. Ты не создана для того, чтобы носить тяжести. С сегодняшнего дня ты будешь жить в моей палатке и греть мою постель… и меня в ней, – он хохотнул над своей незамысловатой шуткой. – И учти: я могу быть добрым, как сейчас, но и очень злым тоже. Так что постарайся вести себя так, чтобы мне не приходилось жаловаться. Это не только в твоих интересах, но и твоей сестры с матерью тоже. Если будешь хорошей любовницей, то я, пожалуй, заберу их себе при дележе добычи.

– А как же Андромаха?

– На нее претендует Неоптолем.

– Будет упиваться тем, что спит с вдовой своего врага?

Агамемнон сердито засопел, недовольно глядя на свою пленницу.

– Мне не нравится, когда мои рабы обсуждают поведение моих друзей. Запомни это, а то как-бы сильно об этом не пожалеть!

– Как скажете, господин! – ее голос звучал равнодушно, точно молодая женщина разговаривала с пустым местом.

– И тон такой тоже не нравится! Ну, ничего, я еще научу тебя, что значит быть хорошей любовницей, как я это понимаю. Так что забирай свои вещи и перебирайся ко мне в палатку сразу, как придем в лагерь.

– Но у меня нет вещей. Вернее, есть, но они уже не мои.

– Ладно, я скажу кому-нибудь из своих парней, и они принесут тебе все, что нужно. Подумай, без чего не можешь обойтись, а я тебе сейчас пришлю человека.

Так, за разговором, они дошли до лагеря, и мужчина, еще раз приказав сидеть в его палатке безвылазно, ушел по своим делам, а Кассандра пошла разыскивать мать, чтобы рассказать об изменении своего положения. Она с трудом ориентировалась в этом скопище людей, вызывавших у нее животную ярость. «Только не сорвись раньше времени», – твердила она себе на разные лады. Этот человек явился в ее город и разорил его, его люди погубили множество ни в чем неповинных троянцев и троянок, из-за него погиб Гектор, и она сделает все возможное, чтобы царь Микен понес законное наказание. Быстрее бы только добраться до Ахайи, а то она долго не выдержит его ласки. Она вспомнила его суженное к подбородку лицо, редкие волосы и маленькую бородку с усами. Фу, какая гадость!

Кассандра прибавила шаг, лавируя между снующими кругом ахейцами и пленными троянцами. Впереди какая-то женщина безутешно рыдала, и ее плач показался очень знакомым. На сердце стало неспокойно, и она пошла быстрее, а потом сорвалась на бег, желая быстрее убедиться, что эти стоны не имеют к ее родным никакого отношения, и подозревая, что это очередная беда стучится в ее дверь.