Книга Звезда Парижа - Татьяна Романова

- Я не против, дела нет, а просто тащиться по Пруссии, ожидая пока Наполеон подгонит нам свежие войска, особого желания у меня не имеется. Разговаривай с генералом, если он нас отпустит, ради Бога, поедем.

Мрачное выражение лица друга в который раз расстроило Александра, и он снова в душе помолился, чтобы его миновало горе, свалившееся на голову князя, и чтобы Елена уцелела и встретилась с ним, хотя надежды на это у молодого человека становилось все меньше и меньше.

Василевский обогнал Алексея и приблизился к генералу Милорадовичу, ехавшему на огромном вороном коне впереди строя своих полков.

- Ваше высокопревосходительство, разрешите обратиться, - заговорил он с мрачным командиром, - пожалуйста, пока нет боевых действий, отпустите меня и Черкасского дней на десять в отпуск. У нашей семьи есть имения под Данцигом, и я хочу посмотреть, что с ними стало.

- Да езжайте хоть на три недели, все равно еще месяц, самое меньшее, будем тащиться, как больные коровы, вяло помахивая хвостами, - разрешил генерал, мрачное настроение которого сквозило и в словах. - Пишите рапорт и езжайте.

- Благодарю, ваше высокопревосходительство, - обрадованный Александр вернулся к другу и объявил: - На первом же привале мы пишем рапорт и уезжаем на три недели.

Он сам не ожидал, что его обрадует этот отпуск. Ведь о семье своей матери и дяди он знал только по их рассказам, но никогда не был в Пруссии и не видел ни деда, ни старшего дядю, даже не представлял, как они жили здесь, в совершенно чужом месте с чуждой культурой.

Вечером, когда полки встали на привал на берегу Вислы, друзья начали собираться в дорогу. С Алексеем ехал его личный слуга Сашка, сопровождавший того во всех военных кампаниях. Пока офицеры писали рапорты об отпуске и прощались с друзьями, слуга привычно проверял перед дорогой ноги лошадей, упряжь, седельные сумки. Еще не рассвело, когда трое всадников поскакали на север, оставив пробуждающуюся русскую армию, идущую на Берлин.

Западная Пруссия, всего одно поколение назад бывшая частью Речи Посполитой, ничем с виду не отличалась от территорий Польши, которые они недавно прошли. Те же аккуратные деревеньки, костелы с высокими шпилями, ухоженные поля, сейчас покрытые рыхлым февральским снегом, тот же язык, с обилием шипящих и свистящих звуков, на котором говорило местное население - пока никаких различий не было, и казалось, впереди была Варшава, а не Данциг.

До поместья князей Понятовских по прикидкам Александра было около трех дней пути. Он хотел остановиться на ночлег в Мариенбурге, где по рассказам дяди также был дом, принадлежащий их семье, отдохнуть там пару дней, а потом поехать в Рейнфилд. Черкасский не возражал, ему было все равно, куда ехать, где ночевать и что делать. Тяжелое молчание, с которым сталкивался любой, кто оказывался рядом с князем более чем на пятнадцать минут, окутывало маленькую кавалькаду. Александр смирился с этим и надеялся, что отдохнув, его друг, наконец, выговорится, и ему станет легче.

Были уже сумерки, когда они подъехали к Мариенбургу, дорога вывела их прямо на центральную улицу города, которая заканчивалась у подножья высокого холма, нависшего над притоком Вислы. На холме стоял величественный замок, обнесенный двумя рядами кирпичных стен. На фоне уже почти потухшего неба он казался загадочным и жутковатым.

Дом Александра находился неподалеку, на другом берегу реки. Красивый трехэтажный особняк, построенный лет семьдесят назад в очаровательном стиле барокко, был богато украшен головами львов, щитами с гербом Понятовских и узорной лепниной, белеющей в зимних сумерках на фоне светло-голубых стен. Решетка чугунных витых ворот, отделяющая маленький сад особняка от дороги, была изнутри закрыта на большой замок.

- И как мы теперь туда попадем? - пробормотал Александр, слезая с коня около ворот, - придется перелезать.

Он отдал повод спешившемуся Сашке, а сам легко перелез по чугунным завитушкам и спрыгнул на брусчатку двора.

- Подождите меня здесь, пойду, найду слуг, - предупредил он спутников и отправился искать вход в дом.

Высокие дубовые двери центрального входа были намертво закрыты, и вообще, ни в одном из окошек дома не было видно света, он как будто вымер. Александр пошел в обход, пытаясь определить помещения, где есть живые души. Заднее крыльцо, выходящее в большой сад, сейчас засыпанный снегом, тоже было закрыто, и только к маленькой дверке одного из флигелей, выходящих в сад, вела дорожка, расчищенная в снегу. Туда граф и направился, надеясь, наконец, попасть в дом.

Он громко постучал в закрытую дверь флигеля и, на удивление быстро, ему открыл человек лет около сорока, с широким умным лицом, одетый в добротное домашнее платье.

- Что вам угодно, сударь? - спросил он по-польски.

- Я граф Василевский, племянник и наследник вашего хозяина князя Ксаверия, я и мой друг хотели бы войти в дом, - объяснил Александр и вопросительно посмотрел на поляка, не зная, понимает ли он русскую речь.

- Ваше сиятельство, я - ваш управляющий, пан Тадеуш Малевский, - почти без акцента ответил ему по-русски собеседник. - Добро пожаловать домой, сейчас я открою ворота и дом и распоряжусь об ужине и комнатах. Он зашел во флигель и вернулся в наброшенном плаще и с ключами. Через пару минут офицеры входили в двухсветный круглый вестибюль дома, а Сашка с паном Тадеушем отправились в конюшню, размещать на отдых лошадей.

- Здесь никто не жил, по крайней мере, лет десять, как мне говорил дядя, - объяснил другу Александр, - надеюсь, что здесь есть камин и найдется что-нибудь поесть, иначе я просто рухну от усталости и голода.

Друзья открыли первую попавшуюся дубовую дверь, выходившую в вестибюль с мраморным полом в белую и черную клетку, и вошли в большую темную комнату, уставленную мебелью в парусиновых чехлах. Старые портреты на стенах и черное жерло огромного мраморного камина придавали комнате таинственный вид.

С зажженным канделябром в руках в комнату вошел пан Тадеуш и принялся зажигать свечи в парных подсвечниках на камине и в двух жирандолях, стоящих в противоположных углах комнаты. Молодой человек в черной ливрее, как видно, наспех надетой поверх вышитой малороссийской рубашки, робко вошел за ним с охапкой дров и начал разжигать огонь в камине.

- Ваше сиятельство, думаю, минут через двадцать подадут легкий ужин. А пока не угодно ли выпить с дороги? - предложил управляющий и подошел к резному шкафу, ножки которого были украшены бронзовыми ангелочками. Открыв ключом, висевшим у него на цепочке, стеклянную дверь в частом деревянном переплете, пан Тадеуш вынул серебряный поднос, поставил на него два старинных бокала с вензелем деда Александра и несколько графинов с гранеными пробками.

- А что есть? - поинтересовался Александр и с любопытством уставился на графины. Выпить очень хотелось.

- У нас есть французский коньяк, ведь французы стояли здесь до декабря прошлого года, есть анисовая водка, есть малиновая настойка, - перечислил управляющий.

- Наливайте нам коньяк, и побольше, мы очень устали, - выбрал Александр и, упав в кресло, затянутое парусиной, вытянул ноги.