Книга Месть проклятых - Валерий Иващенко

Зато в ответвлении пещеры, где содержалось оружие, порядок обнаружился куда лучше. Парень, озираясь, даже присвистнул от удивления - видимо, не совсем уж безмозглыми оказались гоблинские мастера. Ибо клинки и булавы, копья и доспехи - всё было покрыто тонким слоем ужасно вонючего, но сохранившего железо в неприкосновенности жира.

И вот уже Айлекс с зачастившим от волнения гладит один-единственный, подходящий по размерам и описаниям клинок. Чуть потемневшая сталь, соразмерность, кажущаяся продолжением руки. А пуще всего - одно лишь ощущение, что это - меч отца!

- Это тоже забираю, - как можно равнодушнее произнёс он, бережно заворачивая оружие в ветхую холстину.

Выражение того, что заменяло вождю гоблинов лицо, напомнило своей кислостью сморщившееся печёное яблоко... но он промолчал. Ибо Айлекс выразил желание завершить поиски и вернуться в тронную залу, как гордо назвал он полутёмную, дымную и вонючую, хотя и весьма большую пещеру.

Здесь оказалось всё без изменений - лишь от гоблинских стражников сильнее несло потом и страхом, да медведь забавлялся, катая по замызганному неровному полу чью-то свежеоткрученную голову с навеки застывшим выражением ужаса на морде. Майра молчала, словно набрала в рот воды, и вообще стояла с таким видом, словно она отродясь была милой пай-девочкой. При всём при том, задумчивая Веллини напрочь отказалась комментировать произошедшее.

А посему, договорившись с вождём насчёт куда и когда доставить аж три головки сыра, Айлекс повёл своё воинство обратно. Судя по задумчивому прощальному выражению на морде верховного гоблина, тот ничуть не поверил насчёт искренности обещания доставить сыр в нужное место. Но с другой стороны, был весьма рад, что эта троица, до урчания в брюхе нагоняющая страха, всё-таки ушла.

В корчме у Гыги оказалось всё по-прежнему. Правда, посетители, входя, сразу послушно оставляли оружие на краю стойки, где его проворно прятал хозяин. А при выходе забирали его обратно. И похоже, что это нововведение пришлось корчмарю весьма по душе - на его уродливой физиономии обнаружилось даже что-то вроде улыбки. И налив ему от щедрот ещё стопарик из остатков во второй и последней фляге, Айлекс с лёгким сердцем покинул эту вонючую нору, зачем-то с корнем вырвав из стены кольцо и щедро подарив дриаде светящуюся зверушку.

Обратный путь не ознаменовался особыми происшествиями. Пару раз пришлось отгонять назойливых соглядатаев, выполняющих приказ вождя разведать - где же чужаки нашли неизвестный ранее вход? Да ещё поразвлекались, уничтожив выводок здоровенных крыс. А, ну да - подъём обратно к расщелине по верёвке омрачился двумя событиями. Первое, это поднимать вверх здоровенного медведя. Парню пришлось тянуть изо всех сил, чтобы подтащить недовольно порыкивающего зверя к потолку пещеры, где Веллини раскачала его подвешенную тушу, чтобы того можно было запихнуть в лаз.

А второе... о ужас - как же от Майры воняло вблизи! Айлекса едва не стошнило, пока он с гоблиншей на закорках взбирался верх. И ссадив её с плеч, он хоть и вздохнул с немалым облегчением, но потом весь обратный путь принюхивался к себе с нескрываемой брезгливостью.

Лесные воины тоже демонстративно заткнули носы - после того, как их с изрядными трудностями удалось убедить, что это не пленница и не заложница, и что её вообще не нужно убивать. И едва взошло солнце, создав под кривой сосной столь желанную тень, как уставший, но довольный отряд направился в обратное путешествие - в родные леса.

Маленькую гоблиншу пришлось вести за руку - от одного только вида светила ей так ослепило глаза, что та не только закрыла их, но ещё и умоляла замотать лицо тряпкой. Потому она всё время спотыкалась, ворчливо и нудно ругалась, чесалась, гоняла вшей и в конце концов довела Айлекса едва не до белого каления.

И первая же небольшая заводь, образованная в промоине ручьём, стала для скукожившейся Майры и первой стиркой. Нет, то тряпьё, которое и язык-то не поворачивался назвать словом "одежда", стирать никто и не подумал. Айлекс безо всяких разговоров и при полном одобрении собравшихся поглазеть на такое диво лесных жителей сжёг сальные обноски на костре - причём дым поднялся просто на диво жирный и чёрный.

А две нимфы тем временем мыли тихо поскуливающую от страха и холодной воды гоблиншу. По мнению парня - изгаженной, мутной от грязи водой из ручья теперь седмицу нельзя ничего было поливать, не говоря уж о том, чтобы пить. Да и скорее всего, ниже по течению всплыли кверху брюхом не только рыбёшки, но и лягушки... но в присутствии лесных жителей лучше бы о том промолчать.

Кстати - Майра оказалась рыжей и очень белокожей. Просто на удивление. Хотя, чему тут удивляться - это дрожащее и съёжившееся от холода существо впервые отведало лучей солнца. И когда нимфа заткнула завывающий от ужаса рот пригоршней земляники, а другая надела на тощую гоблиншу цветочную тунику, зрелище оказалось очень даже ничего. В том смысле, что блевать и удрать подальше, причём в наветренную сторону, уже почти не тянуло.

Ну что ж, всё хорошо, что хорошо кончается?

Если бы. Уже на дальних подступах к родовому замку Эверардов Айлекс ощутил смутную, подспудно грызущую его тревогу. Стоило признать, что спутники его ничуть не разделяли волнений - а посмотреть на такое диво, как гоблинша, по очереди сбежались едва ли не половина обитателей окрестных лесов.

- Нет, я ничего такого не чувствую, - мать обняла сына, едва дождавшись, пока тот скинет с плеч поклажу и отложит чуть дальше острое холодное железо.

И всё же, его не покидало ощущение чего-то неминуемого. Где, где он, Защитник, допустил небрежность? Вроде бы, на это лето орки с полночных пустошей не полезли в набег. Проворно и неутомимо снующие по всем лесным тропам дознатчики не обнаружили ничего такого подозрительного. Но Айлекс никак не мог отделаться от чувства, что в напоенном ароматами зелени летнем воздухе так и дрожит тревожное ожидание.

А-а, всё будет хорошо - даже если будет иначе!..

* * *

Серо-песочного цвета крыса ещё раз прислушалась. Нет, всё тихо. Уснули наверху глупые и шумные человеки, ушли на сегодня из этого погреба величавые и важные духи. И даже порхающие радужные малявки, от которых только звон в ушках да мельтешенье во взоре, угомонились в своих приторно-вонючих цветках. Лишь бестелесный призрак пухлой белобрысой мадамы бесцельно слоняется меж бочек с соленьями, но его и других подобных ему крыса давно уже не боялась. Ни запаху от них, ни зубом цапнуть - а так что ж, пускай шастают. И она проворно взобралась по стояку полок, косясь на истекающий ароматом окорок чёрными бусинками глаз и в вожделении шевеля длинной усатой мордочкой...

Притаившаяся на потолочной балке Майра тихо улыбнулась. Переглянулась со старым котом-мышеловом, у которого от восхищения при виде такой знатной добычи даже глаза блеснули. Ну спасибо, дружище - хорошее место показал! Котяра неслышно дёрнул ухом, ещё в детстве разорванным большим крысом почти надвое, демонстративно выпустил из мягких подушечек лап впечатляющие когти. Но гоблинша отрицательно покачала пальцем, перехватила поудобней кинжал.