Книга Генетик - Анатолий Маев

Характер представлений существенно изменился: если раньше ясновидящий по большей части рассказывал, что было и будет, то теперь основную часть времени читал мысли. Его феноменальные способности не оставляли равнодушными даже самых скептически настроенных граждан.

В Университете нестандартной экономики Макрицын попросил выйти на сцену двадцать пять человек из числа присутствовавших в зрительном зале. Добровольцев выстроил в ряд и каждому выдал по листу бумаги с карандашом. Затем пригласил средних лет гражданина, пояснив, что он будет помогать, после чего велел тому повернуться лицом к группе. Всем, стоящим в ряду, предложил изложить на бумаге любую мысль, какую захотят. Когда все что-то написали, помощник забрал вчетверо сложенные листы и разложил на полу в двух метрах от каждого автора. Макрицын попросил участников опыта думать о содержании своих записок, затем подошел к первому человеку слева, посмотрел ему в глаза и заявил на весь зал:

— Молодой человек очень хочет, чтобы экзамен по курсу «Мировая финансовая система» принимал не Пырыхтеев. Ассистент, прочитайте запись.

Мужчина поднял лист, лежавший напротив первого участника, и прочитал:

— Только бы Пырыхтеев не принимал МФС!

Зал загудел.

Ясновидящий подошел ко второму человеку:

— Пусть завтра будет солнце и тепло.

Ассистент повторил фразу дословно.

Возле третьего Макрицын задержался.

— С этим потом: очень сложная мысль, — словно оправдываясь перед залом, объяснил он и шагнул к следующему…

— Девушка, ваши думы я не хочу озвучивать.

Красавица, стоявшая седьмой по счету, заулыбалась:

— А я хочу! Говорите, если знаете. А то мы все здесь подумаем, что вы просто не смогли с моими записями справиться.

Макрицын внимательно посмотрел на девушку и, повернувшись вполоборота к залу, произнес:

— Позавчера за час — триста с нормальным мужиком. Вчера за час — триста с нормальным мужиком. Сегодня за экзамен — два часа бесплатно с потной тварью.

Зал, затаив дыхание, ожидал, что скажет ассистент, который уже развернул подобранный с пола лист. И тот прочитал:

— Два дня подряд нормальные мужики: по триста за час и без завихрений. Сегодня же бесплатно два часа за экзамен, и с такой грязной тварью вдобавок!

Пока помощник читал, девушка старалась увидеть кого-то в зале.

— Если вы ищете ту самую «потную тварь», могу помочь, — предложил Еврухерий. — Вам назвать ряд и место?

— Не надо. Так хоть девчонки за пару часов экзамен заработать могут, а назовете — неделями зубрить придется и по пять раз на пересдачу ходить.

Закончив читать мысли людей, стоявших на сцене, и не сделав ни одной ошибки, Макрицын вернулся к третьему, тому молодому человеку, которого «оставил на потом», и стал пристально смотреть в его глаза. На шее ясновидящего проступили набухшие вены. Он отвел взгляд, отошел на пару шагов назад, постоял с полминуты и повторил свои действия. В зале воцарилась такая тишина, что было слышно, как у секретарши проректора по науке лопнула резинка, поддерживавшая ажурный черный чулок. Но снова у Еврухерия ничего не получалось. Резко повернувшись к зрителям, он заговорил:

— С этим человеком справиться не могу. Здесь что-то не так. Пусть помощник прочитает.

Развернув записку, тот лишь промолвил:

— Я не могу, но знаю, кто может — Ольга Николаевна Самойлова, если она в зале.

Седая женщина, сидевшая во втором ряду, поднялась и направилась к сцене.

— Полагаю, что большинство присутствующих знают меня, а для остальных представлюсь: старший научный сотрудник кафедры восточных языков.

Ей передали листок, и она моментально прочитала:

— Армянский коньяк — лучший в мире!

— Этого не может быть, — уверенно возразил Макрицын.

— Вы про коньяк? — уточнила женщина.

— Я про записку.

— Видите ли, она написана на армянском языке, и я сразу озвучила перевод.

— Поэтому я и не смог прочитать, — кивнул ясновидящий. — Парень, ты зачем на армянском написал?

— Э, фокусник-джан, паслушай: я не гаварить па-русски, я чуть панимать па-русски, я думать па-армянски, патаму писать па-армянски.

— Как же ты в университете учишься?

— Э, дарагой… Все учаца. Деньги дай, и карашо. Я каждый шесть месяц двадцать тысяч дай и учаца.

— Студент коммерческого отделения, — пояснила Ольга Николаевна. Затем, видя, что Еврухерий не понимает, добавила: — Платное отделение. За деньги учатся.

* * *

С новорожденным была Хвостогривова. Матерью она себя нисколько не ощущала, особых чувств к малышу не испытывала, грудью не кормила. Вараниеву со Шнейдерманом стоило огромных усилий уговорить ее воспитывать ребенка, но, само собой разумеется, не бесплатно. Жанетта Геральдовна вернулась к своему требованию трехкомнатной квартиры. господин Гнездо лично встречался с ней в присутствии председателя, после чего согласился выделить деньги на покупку жилья из вторичного фонда. При этом адвокатом был составлен договор, по которому Хвостогривова имела право проживать в купленной квартире лишь при условии нахождения с ней ребенка мужского пола по имени Велимир Ильич. И только после достижения опекаемым возраста двадцати одного года квартира переходила в собственность Жанетты Геральдовны. Вторая сторона брала на себя обязательства обеспечить жильем Велимира Ильича. Кроме того, партия обязалась нести все затраты по содержанию ребенка, а Хвостогривовой назначили «зарплату» в размере полутора тысяч долларов.

Маленький Велик дважды прошел всестороннее углубленное обследование в двух лучших детских клиниках Москвы и был признан абсолютно здоровым. Правда, несколько засомневался профессор Графкин из Детского пищеварительного института, но в чем и почему — пояснять не стал. Знающие люди предположили, что он нашел проблему в системе пищеварения, так как именно детской гастроэнтерологией и занимался. Третье обследование подтвердило результаты предыдущих — абсолютно здоров.

Ребенок хорошо набирал в весе, был исключительно тихим, по ночам не просыпался. Однако наблюдавшая его участковый врач Мария Ильинична Заболотникова обеспокоилась, когда обнаружила у четырехмесячного Велика чуть заметные странные движения головой. Во время этих движений малыш не реагировал ни на мать, ни на погремушки. Тридцатисемилетний опыт работы подсказывал врачу, что здесь есть какие-то проблемы, но конкретное видение их у Марии Ильиничны отсутствовало.

Когда Велику исполнилось полгода, решено было еще раз направить его на обследование непосредственно к профессору Графкину в Детский пищеварительный институт. Были использованы современнейшие методы диагностики, и снова ничего обнаружено не было, но опять профессор Графкин в чем-то засомневался.