Книга Революция 2. Книга 2. Начало - Александр Сальников

— Благодарю, господин офицер! Мы ненадолго, — заверил Керенский, но тому было уже неинтересно.

Машина оглушительно чихнула и расколола ревом морозный воздух. Набирая скорость, Рождественский вел мотор к вершине Поклонной горы.

* * *

Рождественский остановил «Де-Дион» у ажурных чугунных ворот дачи Бадмаева. Впрочем, двухэтажное серое здание из диковинного железобетона напоминало больше крепость с башенкой-надстройкой. Крыша и козырьки островерхого донжона были изогнуты в восточном стиле. Частые дымные столбы подпирали низкое небо. За высоким крепостным забором из красного кирпича угадывалась огромная территория, виднелись крыши многочисленных хозяйственных построек. Рождественскому даже почудилось, что он слышит оттуда коровье мычание.

Через десять минут призывного гудения клаксона к решетке подошел низкорослый человек. Одетый в дорогой английский костюм азиат явно не был настроен на долгую беседу. Пальто он не накинул. Широкая ладонь то и дело потирала красную от мороза выбритую макушку. Другая сжимала длинные и узкие ножны японского меча.

— Сто нада? — тряхнул вислыми усами не то монгол, не то китаец.

Рождественский прищурился в его узкие глаза. Что-то в желтокожем привратнике было ему смутно знакомо.

— Хозяин твой дома? — буркнул подполковник.

— Мы к Петру Александровичу! — вынырнул тут из-за плеча Рождественского Керенский. Глаза его вспыхнули зеленым и голубым. — Проведите нас сейчас же!

Узкоглазый замер. Потом еще раз повел усами и нехотя отворил ворота.

— Са мной идите, — махнул он рукой и пружинистым шагом двинулся по широкой тропинке к особняку. Ему словно было плевать, что позади него идут два незваных посетителя. Удара в спину он явно не опасался.

Глядя на приметную походку монгола, на его выверенные движения, Рождественский отчаянно копался в памяти. Теперь он мог поклясться — с этим монголом он встречался и раньше.

Привратник завел их в просторную переднюю. Одним точным движением он метнул меч в стоявшее подле двери высокое ведерко. Когда ножны заняли привычное место промеж зонтов и тростей, монгол повернулся к гостям.

— Орузие есть? — спросил он у Керенского.

— Что вы! — едва ли не отшатнулся тот. Извиняющаяся улыбка мелькнула на лице. — Я и крови-то не выношу.

И тут Рождественский вспомнил. Выбритая голова и усы поначалу сбили с толку подполковника. Теперь же он был уверен — желтокожий дворецкий и вправду китаец.

Когда-то — теперь уже казалось, вечность назад — этого человека Бадмаев приводил в Петербургскую полицейскую школу. Пока доктор чаевничал с ее директором, жилистый и молниеносный парнишка споро припечатывал к матам однокашников Рождественского. Поодиночке или парами, вооруженные ножами, шашками или пистолетами, лучшие в потоке бойцы джиу-джитсу один за другим были повержены.

— Галосы наденьте, — поджал губы китаец и бросил им под ноги здоровенные войлочные тапки.

Оскальзываясь на вощеном паркете, они поднялись на второй этаж и остановились перед покрытой резными драконами дверью.

Китаец деликатно постучал и заглянул в кабинет. Произнеся что-то на своем тарабарском языке, он дождался ответа и обратился к Керенскому:

— Входите! — пропустил он Александра Федоровича мимо себя и тут же закрыл дверь. Неплотно. Оставив небольшую щелку.

Рождественский двинулся следом, но желтый страж преградил ему путь. Руки его были сложены на поясе. Взгляд подполковника натолкнулся на узкоглазый прищур, словно волна на волнорез.

По коже Рождественского пробежали мурашки. Тело само собой приняло схожую стойку. Казалось, сейчас раздастся удар гонга, а затем случится обмен приветственными поклонами.

И начнется их поединок.

* * *

Известный далеко за пределами Петрограда врач тибетской медицины удостоил Керенского мимолетным взглядом и вернулся к бумагам.

— Если вы по поводу почечных болезней, — не поднимая головы, произнес он тихим, но полным властной силы голосом, — то запись на прием проводит моя супруга.

Александр Федорович сжал в кулаке Орла. Знакомая немота разом охватила кисть и поползла к локтю. Керенский стиснул зубы и тяжело произнес:

— Почка меня не тревожит. Мне нужно с вами поговорить, Петр Александрович.

Бадмаев мелко затряс длинной бородой и медленно поднял голову. В его глазах на мгновение вспыхнуло любопытство, но тут же погасло.

— Боюсь, у меня уже нет выбора, — немного помолчав, ответил он. — Я чувствую тень птицы. — На губах доктора мелькнула и растворилась краткая улыбка. — Мы побеседуем, господин…

— Керенский, — подсказал Александр Федорович.

— Только пусть ваши ладони будут чисты. — Бадмаев прищурился раскосыми глазами. — Не тратьте попусту сил, — указал он на кресло подле стола, — они вам еще пригодятся.

Под изучающим взглядом доктора Керенский опустился в кресло. Орел остался на дне внутреннего кармана пальто. Не зная, с чего начать, Александр Федорович автоматически растирал онемевшую руку.

— Так зачем вы здесь, если вам не нужна моя помощь? — откинулся на спинку стула Бадмаев.

— Нужна, — обронил оробевший вдруг Керенский. — Только не по части здоровья.

— Вот это напрасно, — покачал головой доктор. — Значит, дело в фигурках?

Керенский вздрогнул. Ему показалось, будто хитрый старик забрался к нему в голову. Отчаянно захотелось снова вцепиться в Орла и вытребовать у Бадмаева всю правду.

Александр Федорович вытащил из кармана продолговатый футляр и положил перед старцем.

— Что вы можете рассказать об этом, Петр Александрович?

Бадмаев поднял со стола шкатулку. Кончики пальцев аккуратно подняли крышку. Бережно коснулись фигурных выемок, обтянутых черным бархатом.

— Я могу сказать, — наконец ответил Бадмаев, — что это вам не принадлежит.

— Мы оба это знаем. Шкатулкой владел ваш приятель, — попытался вставить Керенский, но его перебили.

— И принадлежать не может, — уверенно закончил старик. — Как, впрочем, и Орел.

— Да, — Александру Федоровичу отчего-то не хотелось врать доктору. — Орла мне одолжили.

— И это в итоге погубит вас, господин Керенский. — Голос Бадмаева был мягок, но от его слов замирало сердце. — Удержать гордую птицу в неволе невозможно. Орел не терпит самозванцев. Он сам выбирает хозяина. Человека с железной хваткой и стальной волей. А если приручить его не удастся, рано или поздно он выклюет всю плоть, а потом и душу.

— И что дальше? — Керенский облизал пересохшие губы.

— По-разному, — хитро улыбнулся старик. — Иногда возвращаются к настоящим хозяевам, тем, кто их достоин. Я удовлетворил ваше любопытство?