Книга Вещие сны - Кей Хупер

Такие вот вещи постепенно узнаешь о своем любовнике. Еще она узнала, что при внешней сдержанности он был на удивление страстен, раскован и изобретателен в постели. Еще ее приятно удивило, что в любви он не был эгоистичен. Кроме того, он не имел обыкновения нежиться в постели, если больше не собирался заниматься любовью, и никогда не оставался на ночь. Никогда.

Однако она каждый раз предлагала ему остаться, и он всегда отказывался. Оба делали вид, что это просто обмен любезностями, а не часть сложившегося ритуала.

Вот уже полгода, как ритуал практически не меняется. Два-три раза в неделю он или приходил сюда, или встречался с ней в каком-нибудь отеле подальше от города, где их не мог бы увидеть никто из заинтересованных лиц. В отеле они обычно обедали, потом несколько часов проводили в постели; изредка оставались на ночь. Здесь, у нее, совместной трапезы не предполагалось. Когда она возвращалась из деловых поездок, некоторое время они встречались каждый вечер, но она была не настолько молода и наивна, чтобы думать, что он соскучился, а не просто изголодался по сексу; вопросов она привыкла не задавать.

Со времени начала их романа у них был только один перерыв, нарушивший этот неизменный порядок, — это был месяц после смерти Кэролайн. Тогда он отдалился настолько, что их отношения, возможно, закончились бы совсем, не сделай Лисса шага навстречу, чтобы помочь ему справиться с тем, что обрушилось на него. И роман их продолжался, словно перерыва и не было. Днем, на людях, они держались так официально, что Лисса была почти уверена, что никто и не подозревает их в любовной связи — а в условиях Клиффсайда это кое-что значит.

Она смотрела, как из ванной начинает просачиваться пар, и представляла себе его тело, мокрое и блестящее, под горячими струями душа. И не было ничего несовершенного в этом теле, совсем ничего. Оно было абсолютно безупречно — а если и не абсолютно, то почти. Столь ничтожная разница не может иметь значения. А в чутких пальцах ее такого холодновато-спокойного на вид любовника заключена магическая сила…

— Черт! Что-то я слишком расслабилась, — вслух негромко произнесла она, вздохнула и встала с постели. Войдя в заполненную паром ванную, она с минуту наблюдала движение огромной тени под душем, а потом скользнула в жар душевой кабинки, почти целиком заполненной его большим телом. Она словно бы попала в другой мир — даже дыхание перехватило.

— Что ты там делала так долго? — спросил он, привлекая ее к себе.

Лисса хотела напомнить, что совместный душ не входит в их ритуал, но решила промолчать. Несмотря на достаточно долгие отношения, она чувствовала, что если вторгнуться на некую запретную территорию его личности, границы которой были очень строго очерчены, то можно оказаться безжалостно выброшенной из его жизни, а этого она не хотела.

Их связывало немногое, и связь эта была непрочна, но она не собиралась это немногое терять.

— Раздумывала, — ответила она, не вдаваясь в подробности.

Он засмеялся, скользнул губами по ее щеке, по шее.

— Интересно, ты когда-нибудь скажешь мне правду, а не то, что, как тебе кажется, я хочу услышать? — прошептал он.

Проклятье, он действительно читает мои мысли!

— Только на работе, милый, — сказала она легкомысленно.

Прекращая разговор, она провела рукой по гладкой коже его спины, по твердым мускулам бедра и наконец добралась до еще более твердой плоти. Она не удивилась его готовности — на работе и вообще на людях он был словно из камня высечен, но наедине, как сейчас, его тело всегда отвечало немедленно и горячо. Порой она думала, что эта на первый взгляд почти ненормальная энергетика первичных инстинктов — плата за то, что большую часть жизни он слишком крепко держит себя в руках.

— Это неприлично, — сказал он, — не станем же мы заниматься акробатикой в душе, как подростки. — При этом он прижал ее спину к прохладной стене, глядя сверху вниз, как струи горячей воды текут по ее телу, нежно приподнял ее груди, обхватил их ладонями и большими пальцами стал легонько ритмично касаться и без того возбужденных сосков.

О, эти фантастические руки… Ее губы приоткрылись в ненасытной жажде его губ, она ласкала его, подчиняясь учащающемуся ритму, который он задавал движениями искусных пальцев. Он словно бы от природы был наделен абсолютным знанием того, как дать ей наслаждение, как пробудить ее чувства и утолить их. Ее сердце колотилось все чаще, желание становилось все нестерпимее.

Он приподнял ее, и она почти перестала чувствовать спиной скользкую стену и горячие струи душа на плечах и руках. Обхватив его ногами, она облегченно выдохнула. Их слияние было настолько полным, пугающе полным, словно это мгновение с этим мужчиной — единственное, что есть, было и будет в ее жизни, и больше уже ничего не нужно.

Необъяснимый страх, на мгновение накативший на нее, сменился наслаждением, она сжала губы и уткнулась ему в плечо, чтобы не закричать — она боялась, что он опять все с той же легкостью прочтет ее мысли и станет презирать ее. Лисса упивалась наслаждением безмолвно, почти ненавидя себя за чувство благодарности, переполнявшее сердце.

Когда он наконец отпустил ее и поставил на ноги, она едва не упала, и ему пришлось ее поддержать.

— Так чья это была идея? — все-таки умудрилась спросить она, едва дыша, но из последних сил стараясь сохранить тот легкомысленный тон, которого, ей казалось, от нее ожидали.

— Твоя. — Он поцеловал ее — долго и сладко. Потом озорно улыбнулся и, дотянувшись до насадки душа, направил струю прямо ей в лицо.

Она подпрыгнула, стараясь увернуться.

— Негодяй!

Он засмеялся.

— Повернись, я потру тебе спинку. Она так и сделала, и когда он потер ей спинку, длинные ноги и все остальные части тела и вымыл волосы, у нее уже опять подгибались колени. (Черт его побери! Черт побери его и его чертовы фантастические пальцы!)

Она тоже мыла его, надеясь, что он не чувствует, как у нее дрожат руки. Если он и заметил это, то ничего не сказал. И когда вода была выключена и дверь открыта, Лисса почти успокоилась.

Закутавшись в большое полотенце, а другим, поменьше, обернув голову, она сидела на краю постели и сушила волосы. Он одевался, Лисса, не в силах отвести глаз, смотрела на него.

Господи, я и впрямь излишне расслабилась, можно сказать, размякла.

— Я слышала, сегодня в городе у тебя вышла небольшая стычка с Гриффом, — сказала она, стараясь отвлечься.

Скотт не спросил, где она это слышала; учитывая специфику Клиффсайда, это не имело значения.

— Не стычка, — уточнил он, надевая рубашку. — Он просто расспрашивал меня о том туристе, который погиб несколько месяцев назад.

Лисса наморщила лоб.

— О Батлере? Но ведь это было в мае, правильно? Мне казалось, что Грифф по горло занят расследованием гибели этой девушки.

Скотт сел на стул у окна, чтобы надеть носки и обуться.