Книга Первая степень - Дэвид Розенфелт

Она поцеловала меня, отодвинулась и вскоре заснула. Ох уж эти женщины…

Мне в те дни не удавалось засыпать так легко, как обычно, а уж в эту ночь тем более. Вместо того, чтобы считать овец, я считал улики и так и этак подгонял новую информацию под свою теорию, гласящую, что «ничто не случайно».

Мне никак не удавалось понять, зачем нужно отрубать жертве голову, а затем тратить силы на сожжение тела. Однако в свете сегодняшних событий можно было допустить, что смысл этих действий состоял как раз в том, чтобы вызвать у нас сомнения в принадлежности тела Дорси.

Конечно, просто отрезать голову было мало – нашлись бы другие особые приметы на теле, по которым можно было опознать Дорси – например, шрамы, бородавки или какая-нибудь особая татуировка…

Я подпрыгнул на постели, вскочил и побежал в офис, где принялся лихорадочно копаться в папках, пока не нашел материалы, относящиеся к Стайнзу. Я нашел то, что искал, – протокол вскрытия. И, что гораздо важнее, фотоотчет о вскрытии.

Патологоанатом упоминал, что на теле Стайнза была обнаружена татуировка, и я принялся искать, нет ли ее на фотографиях. Ну разумеется, она была там, где и указывал протокол – сверху на правом предплечье. Однако даже сквозь увеличительное стекло я не мог разглядеть деталей, такой маленькой она была.

В свое время, в решающий момент дела Уилли Миллера, мне пришлось звонить Винсу Сандерсу, чтобы воспользоваться хитрыми приборами в офисе его газеты и увеличить фотографию, на которой я затем смог разглядеть номерной знак автомобиля. Тогда Винс весь исстрадался, как ему это неудобно, и это было в шесть часов вечера. Сейчас два часа ночи. И я собирался звонить ему, зная, что если бы был способ убийства по телефону, он бы меня убил.

Я позвонил Винсу домой, и через три гудка он снял трубку.

– Какого черта тебе надо, Энди? – возопил он.

– А как ты догадался, что это я? – сказал я, хотя понимал, что у него, должно быть, стоит определитель номера.

– Следующий вопрос, – великодушно ответил он.

– Ты не мог бы встретиться со мной в офисе твоей газеты? Я знаю, что уже поздно, но мне очень нужна твоя помощь.

– Не так она тебе нужна сейчас, как будет нужна, если я с тобой встречусь, – зарычал он.

Я выложил свой единственный козырь:

– Винс, это может сыграть решающую роль в защите Лори.

– Даю тебе двадцать минут, – смягчился он. – Поезжай на Маркет-стрит.

– Зачем?

– Когда доедешь до угла Маркет и Мэдисон – поймешь, – сказал он и повесил трубку.

Я быстро оделся, оставил Лори записку на случай, если она проснется и будет меня искать, и направился в офис Винса. Чтобы не приходить беззащитным, я остановился возле «Данкин донатс»[7]на углу Маркет и Мэдисон. А поскольку встреча должна была продлиться всего двадцать минут, купил шесть пончиков с джемом и шесть глазированных.

Тот факт, что Винс согласился встретиться со мной в такой час, красноречиво свидетельствовал о личности Лори. Винс Сандерс, Пит Стэнтон, Кевин Рэндалл, Маркус Кларк, Энди Карпентер… все мы знали, что за человек Лори и чего она достойна. И если мы хоть чего-то стоим, то, клянусь, она и дня не проведет в тюрьме.

Винс запихал пончик целиком в рот, взял фотографию и понес ее в комнату, набитую огромными машинами и людьми, обслуживающими всю эту технику. Всего за несколько минут работа была завершена, он вынес мне увеличенную фотографию и выложил передо мной на стол.

Теперь татуировка Стайнза была по меньшей мере втрое крупнее, чем на первоначальной фотографии. Я не знал, что надеюсь там увидеть – может быть, имя или еще что-нибудь, что может стать ключом к разгадке тайны его личности. Разглядеть изображение было все равно трудно, но, кажется, моим надеждам не суждено было оправдаться.

– И что это за чертовщина? – спросил я.

Винс с отвращением покачал головой.

– Ты что, один из этих хиппующих хитрожопых умеренных либералов, пораженцев, дерьмовых ублюдков-пацифистов?

– Почти, – кивнул я.

– Это перекрещенные стрелки. Твой пацан – десантник из войск особого назначения. Зеленый берет.[8]

Коли так, это может быть полезно.

– Это точно?

Винс фыркнул и указал на свое правое колено.

– Еще бы не уверен. Если бы это проклятое колено не шутило со мной шутки, я бы бил коммунистов бок о бок с твоим дружком.

Я указал на его другое колено.

– А мне казалось, что у тебя левое колено шалит.

Он кивнул без тени смущения.

– Это часть их шалостей.

Я поблагодарил Винса, и когда уже уходил, он меня потряс своим великодушием, предложив пончик с джемом. Таковы толстяки: чем толще, тем добрее.

Добравшись домой, я перехватил три часа сна и поднялся в шесть утра, чтобы позвонить Кевину и сообщить, что мы должны найти способ пробить Стайнза, или как там его настоящее имя, через данные по десантным войскам.

– Без проблем, – ответил он. – Я позвоню своему шурину.

Оказалось, что шурин Кевина – подполковник Франклин Прентис, чье подразделение расквартировано на военно-морской базе Форт Джексон, Южная Калифорния. Не то чтобы Кевин часто имел с ним дело, но случилось так, что он оказал ему некоторые услуги в сфере законности, за которые подполковник Прентис был бы рад отплатить. Это была улыбка фортуны – первая за все время, что мы работали над этим делом.

Мы договорились, что Кевин потратит день на раскрутку этого следа, и мне, неумехе, придется в одиночку выступать в суде. А если удастся отложить слушания на день, то это будет еще одна большая удача.

Дилан, воодушевленный событиями вчерашнего вечера, настроен был воинственно. Прежде чем вошли присяжные, он сообщил Топору о новых находках и попросил разрешения пересмотреть как общий список свидетелей, так и порядок их вызова. Он хотел, чтобы присяжные сразу узнали о провале защиты. Я возражал, но Топор не внял моим молитвам и выбранил меня.

В качестве первого свидетеля Дилан вызвал полицейского, который вчера был у меня дома, чтобы тот описал имевшие место события. Присяжные, кажется, не были очень уж удивлены, и это свидетельствовало о том, что они пренебрегали многократными увещеваниями Топора избегать средств массовой информации в течение слушаний. Обнаружение головы Дорси на территории моей частной собственности было главной новостью сегодняшнего утра.