Книга Смерть и немного любви - Александра Маринина

Он сцепил зубы и сказал себе, что продержится эти две неделидо свадьбы, перетерпит грязные намеки Тамилы и Элькины истерики, зато через двенедели все будет кончено. Тем более что сам глава семьи, миллионер ИштванБартош, относился к жениху дочери вполне дружелюбно, в лобовых атаках женыучастия не принимал и только сочувственно подмигивал Валерию. Турбину казалось,что Бартош относится к сложившейся ситуации как-то иначе, во всяком случае,зятя на произвол судьбы не бросит.

Две недели показались ему двумя десятилетиями – столько силот него потребовалось, чтобы вынести все это. Вдобавок он получил удар оттуда,откуда и вовсе его не ждал – от собственной матери. Та отчего-то тожевоспротивилась его женитьбе. Может быть, боялась на старости лет остаться одна,может быть, ей не нравилась безмозглая бездельница Эля, а может, и совсем безпричины, как бывает довольно часто у сверхзаботливых матерей: что бы ты тамсебе ни выбрал, оно мне уже не нравится.

Утром 13 мая Валерий Турбин проснулся с мыслью: я этосделал. Я выдержал. Я не сорвался, не нахамил Тамиле, не ударил Элю, хотя ониобе этого вполне заслуживали. Я все вытерпел, не потеряв лица, не уронив своегодостоинства. Заодно и продемонстрировал будущему тестю свою выдержку ихладнокровие. Авось пригодится в работе.

Ему казалось, что все уже случилось, что уже ничто не можетим помешать. Они уже сели в машины, они уже едут в загс, они приехали, сдалипаспорта инспектору и ждали, когда их пригласят на регистрацию. Ждать надо былосовсем чуть-чуть, их очередь была первой. Но первой она была не с самогоначала, сначала она была четырнадцатой, и только две недели назад Тамиладобилась, чтобы их пропустили первыми. Однако ту пару, которой уже назначенобыло на 10 утра, никуда не денешь и не отодвинешь, и те, другие, тоже приехалик десяти часам. Правда, они вели себя спокойно, не скандалили, сдали паспорта иждали вызова. Почти одновременно с ними подъехала и следующая пара со своимигостями. Турбин уже чувствовал себя мужем, как вдруг… И все рухнуло в одинмомент. Женщины забились в криках и рыданиях, приехала милиция, заведующейзагсом стало плохо, ей вызвали «Скорую». И Тамила, стерва черноглазая, своегоне упустила. Тут же начала свиристеть, что грех играть свадьбу, когда рядомпокойник лежит, что это знак судьбы, предостережение свыше и так далее. Эля,конечно, послушалась, хотя и неохотно. Ей самой замуж смерть как хотелось, ноослушаться матери так явно она не посмела. Одно дело – тайком подать заявлениев загс, когда мать еще не сказала: «Не смей этого делать», и совсем другое –заявить матери: «Я буду делать по-своему, даже если тебе это не нравится». Невсякая сорокалетняя женщина на такое способна, а уж Элька-то и подавно.

И теперь снова ждать целый месяц, и месяц этот,предчувствовал Валерий, будет похлеще тех двух недель. К натиску Тамилы сначалаприсоединилась мать, а теперь вот еще в игру вступил бывший Элькин хахальМарат, тоже, видно, охотник до денег Бартоша. Как вынести все это? Где взятьсилы, терпение, выдержку, чтобы не наорать на Тамилу, не навешать оплеух этойдуре Элене, не надерзить матери, не полезть в драку с Маратом.

И еще одно беспокоит: врал или не врал Латышев, когдаговорил, что Бартоши не дадут дочери денег после свадьбы? Он-то, Валерий,смотрел на все такими же глазами, как и сама Эля: родители содержат детей досамой пенсии, в нашей стране все так делают. А вдруг Марат прав, и никакихденег они не увидят? Тогда ради чего он все это терпит? Ради чего бросил Катю,смертельно ее обидев и оскорбив? Ради чего насилует себя, выслушивая тирадыТамилы и вытирая Эльке слезы и сопли?

А вдруг все напрасно? Однажды он уже решал эту задачку,прикидывая, соответствовали ли принесенные в детстве жертвы полученномурезультату. И тогда решил, что все было зря и что он профукал лучшие детские июношеские годы, провел их не так, как было нужно. И тогда же дал себе словобольше ничего и никогда не покупать слишком дорогой ценой. Но есть опасность,что на этот раз он просчитался…

* * *

Сергей Артюхин, задержанный по подозрению в совершенииизнасилования после того, как было опровергнуто представленное им алиби, былчерез семьдесят два часа приведен к следователю, где ему зачитали постановлениеоб избрании в отношении его меры пресечения в виде содержания под стражей. Наследующий день адвокат Артюхина написал от его имени жалобу судье на то, чтомера пресечения ему избрана слишком суровая, привел сто пятьдесят четыреаргумента, подтверждающих, что его вполне можно оставить на свободе, и попросилвыпустить его под залог. Судья был в тот день в хорошем настроении иходатайство удовлетворил, взяв с Артюхина залог, разумеется, в рублях,эквивалентный пятидесяти тысячам долларов. В субботу рано утром Сергей Артюхинвышел на свободу, а вечером сбежал в неизвестном направлении.

В воскресенье утром в парке Сокольники собрались тричеловека, давшие Артюхину деньги на залог. Беглеца нужно было срочно искать,иначе пятьдесят тысяч долларов накроются медным тазом, их обратят в доходгосударства.

– Ну и как мы будем его искать? Есть идеи хотькакие-нибудь? – спросил маленький плешивый человечек в очках и в клетчатойковбойке. Среди коллег по бизнесу он славился безупречным ведением финансовыхдокументов и невероятной ловкостью в деле уклонения от уплаты налогов.

– Нанять надо кого-нибудь, – подал голос толстяк,не вынимающий изо рта сигарету. Он страшно не любил ничего делать сам и вбизнес в свое время ринулся только потому, что хотел зарабатывать много денег,чтобы оплачивать многочисленные услуги, а самому совершать минимум движений.

– Кого нанять-то? Это ж тоже деньги, и немалые. Такиеследопыты работают за процент с суммы залога. Надо подумать, нельзя либесплатно кого-нибудь наладить.

Этот совет прозвучал из уст красивого смуглого мужчины сгладкими темными с проседью волосами и затемненными очками на тщательновыбритом лице.

– Этот гаденыш мне еще с марта месяца десять тысячбаксов должен, так он ими меня и прикупил, представляете? Сделка, говорит, уменя срывается, с которой я как раз должен десять тысяч получить, чтобы тебевернуть, а меня с минуты на минуту замести могут, ты уж выручи меня под залог,если случится. Вот дурак-то, – горестно вздохнул плешивый вковбойке, – за десятью штуками погнался – к ним вдогон тридцать потерял.

– Ага, и нас втравил. Думай теперь, как искать егобудешь. Между прочим, что за история такая странная с ним приключилась? За чтоего замели-то, что он заранее знал об этом?

– Да ну, стыдно даже говорить, – поморщился плешивый. –Подозревают в изнасиловании. Он алиби представил, ему не поверили. Он кактолько понял, что следователь ему не верит, так сразу и подумал, что не ровенчас могут в клетку посадить. Потому и предупредил заранее.

– Да? Ну гляди, Степашка, верим тебе на слово. Так тыуж не подведи нас, дружок, к вечеру сообщи, как и что. И искать его начинай безпромедления. Денег мы тебе на это не дадим, сам выкручивайся. Если нашидвадцать тысяч в карман государства уплывут, мы их с тебя стребуем, непосмотрим, что друзья, – неторопливо объяснил смуглый, как-то особенновкусно перекатывая во рту слова с буквой «р». – И скажи-ка заодно мне,друг сердечный Степашка, почему это судья такой большой залог ему назначил, а?