Книга Условия выживания - Леонид Кудрявцев

Кстати, мы можем еще отвертеться. Если мне удастся достаточно быстро, желательно е первых выстрелов, срезать этих двоих, то остальные ракулы могут решить, что овчинка не стоит выделки. Если же эти двое не получат достойного отпора, на нас кинется вся стая. Ракулы приближались.

Я уже мог различить пятнышко, рядом с которым должен был попасть, стал ловить его мушкой, и в этот момент кто-то взял меня за плечо.

Я оглянулся.

Это был Пес.

— Не надо, — сказал он. — Не стоит тратить зря патроны. И вообще лучше тебе отойти от борта хотя бы на шаг.

— Зачем? — спросил я.

— От борта! — крикнул Пес. — Живо!

И я его послушался, сделал шаг от борта, так и не понимая, что сейчас должно произойти. А оно тут же и произошло.

Первого выстрела я не увидел, поскольку все еще пялился на Пса, ожидая, когда он мне объяснит, почему это я не должен стрелять в ракулов. Просто сильно грохнуло, а корабль тряхнуло, да так, что, останься я у борта, запросто мог бы свалиться в воду.

Я посмотрел в сторону ракулов и увидел, что один из них перестал существовать. Там, где он только что был, теперь находилась какая-то изорванная, бесформенная, окровавленная туша. Она медленно тонула.

Я попытался сообразить, что же это могло так стрелять, но так и не смог придумать. Не знал я о таком оружии, просто не слышал. Пробить броню ракула с одного выстрела может только нечто тяжелое, а тут…

— Пушка Граусса, — объяснил Мне Пес. — Находится чуть ниже…

Как раз в этот момент пушка выстрелила второй раз. На этот раз я увидел вспышку, увидел, как снаряд попал точнехонько в цель, конечно же, оказавшуюся вторым ракулом, и как эта цель разорвалась.

— Ну, вот и отлично, сказал Пес. — Я немного волновался за систему наведения, поскольку мне так и не удалось ее испробовать в деле, но, как ты видел, работает она превосходно. Впрочем, и цель достаточно большая.

Я поставил «газонокосильщик» на предохранитель и повесил его на плечо. Мне было стыдно.

Получалось, я самый настоящий паникер. Испугался ракулов, в то время когда все остальные, зная о системе защиты, вели себя совершенно естественно. Я же метался, поднимал панику, пытался открыть стрельбу.

— Не переживай, — сказал Пес. — Ты же не знал о том, как мой корабль может защищаться? Хотя… — Он хихикнул. — Мог и послушать мои объяснения.

Согласен?

Я развел руками.

— Согласен. А еще какое вооружение входит в систему защиты?

— Несколько пушек Граусса, пара крупнокалиберных пулеметов. Мне кажется, этого достаточно. Я покачал головой.

Все это, конечно, здорово. И будем надеяться, что система зашиты до окончания нашего плавания ни разу не подведет. По крайней мере сейчас она сработала как надо.

— А если на нас нападут с воздуха? — спросил я.

— Это тоже учтено. В свое время увидишь, — промолвил Пес. — Перекури, воин. Для тебя настало время большого перекура.

Он улыбнулся мне, показав белейшие в мире клыки, и потопал к Тискальщику.

Немного погодя я услышал, как они завели обычную волыну.

— Ну ты, лохматый скептик, неужели ты не понимаешь, что один из главных признаков настоящего научно-технического прогресса…

— Нет такого слова. Нет такого понятия. По крайней мере для серьезных…

Я смотрел на ракулов. Более нападать они не пытались. Плыли за кораблем ровным строем, не отставая слишком далеко, но и близко не приближаясь. Сохраняя определенную дистанцию. Словно чего-то ожидая.

15

Я рассчитывал, что отведенная мне каюта окажется большой. Как-то уже привык к тому, что в мире чистюль то и дело натыкаешься на самое неразумное использование площади.

Ничего подобного. Каюта оказалась размерами как раз с мою берлогу, в которой я жил с того момента, как покинул взраститель, ни больше ни меньше. Узкая койка, маленький стол и стул. Больше ничего.

Впрочем, мне большего и не было нужно. Раздеваться я не стал. Ракулы все еще плыли за кораблем, и кто там знает, что они могут удумать? Вдруг попытаются накинуться всей стаей, и система защиты не сумеет их вовремя остановить? В таком случае станут важны даже секунды, и на одевание их может просто не оказаться. Если разденешься, то не исключено, что так и будешь бегать по палубе голышом с «газонокосильщиком» наперевес.

Я оставил оружие на столе и, устроившись на. койке, заложил руки за голову. Где-то совсем неподалеку мерно стучал двигатель.

Постепенно подкрадывалась дрема. Еще немного, и она начнет медленно, но неудержимо закрывать глаза, путать мысли, делать их вязкими словно кисель…

Я подумал, что, очевидно, каюты на этом корабле такие маленькие потому, что много места занимают припасы, а также запас горючего. Все-таки остров, к которому мы плывем, находится так далеко. И кто знает, что может понадобиться по дороге к нему?

Интересно, как там на этом острове Смарагде? Какие там порядки? Как и у нас, или они чем-то отличаются? Может быть, там нестандарты пользуются большей свободой? Хотя какая разница? Мы всего лишь встретимся с нашим покупателем, получим с него деньги и тут же, первым же экранопланом, отправимся обратно, на наш остров. Вот Миджуся удивится, когда я вернусь обратно. А может, она за это время заведет себе нового дружка?

Хорошо, это ее полное право. Кто мешает мне, например, взять в подружки Табиту? Неужели она рассчитывает задержаться возле Тискальщика надолго? Древние чистюли постоянством не славятся. А если у меня будут деньги… много денег…

Все-таки надо будет узнать у Тискальщика, что за штуку мы собираемся продать. Чем она является? Почему так дорого стоит? Кому она нужна? К чему такая таинственность? Я ведь теперь компаньон. Зачем со мной играть в прятки?

Но зто — потом. Не сегодня. Завтра подвернется подходящий случай, и я задам Тискальщику все эти вопросы. А сейчас…

Медленно, неумолимо я проваливался в беспамятство сна, опускался в его заманчивую глубину, а тело мое охотно отдавалось предшествующей ему неге и расслабленности. Вот сейчас, вот сей момент я уйду в мир снов окончательно…

Голос был тихий, и некоторое время я его слушал, будучи в полной уверенности, что он является частью начавшегося сна. Вот только слишком уж он был логичен, слишком осязаем, что ли…

Я резко, рывком, сел. Голос от этого не исчез, даже, наоборот, кажется, зазвучал в моей голове громче. Низкий, с каким-то странным трудноуловимым акцентом, несколько смахивающим на акцент плотоядных йеху.

…А потом вы выползаете на берег, на его раскаленную спину, и если представить, что вам это даже нравится… Каково это, ходить по суше постоянно, уметь с помощью своих постоянных конечностей делать такие корабли, не бояться, что твои конечности в один прекрасный день выйдут из-под контроля, и тогда тебе придется приручать новых, а до тех пор, пока они не появятся…