Книга Храм украденных лиц - Екатерина Красавина

Юлька-пулька смотрела на него широко раскрытыми глазами. Сейчас у нее был взгляд невинной девочки, и если бы Губарев не знал ее, то легко купился бы на этот взгляд.

— Да… много вы сообщили, — с иронией сказал Губарев.

Секретарша вспыхнула.

— Эти данные несомненно помогут вам в расследовании.

— Конечно. Если бы только знать, что искать? Иголку в стоге сена? Или черную кошку в черной комнате? Некая девушка-блондинка с орхидеями. Особые приметы — тонкий голос. Замечательно!

— Ну, это уже ваша забота — найти ее, — парировала Юлька-пулька.

— Задача, конечно, пустяковая. Под определение лактионовской любовницы попадает половина девушек Москвы.

Секретарша замолчала, недовольно оттопырив нижнюю губу.

— А потом… где гарантия, что вы не выдумали все это, чтобы мы не выдали вас? Сочинили на ходу про любовницу, чтобы мы хранили молчание о вашем визите в конкурирующую клинику?

Юлия Константиновна расправила плечи.

— Я такими вещами не занимаюсь. У меня есть свой кодекс чести! И заниматься откровенным враньем — ниже моего достоинства.

— Да уж… кодекс чести, — многозначительно сказал Губарев.

Секретарша поняла более чем прозрачный намек.

— А что делать? — произнесла она с вызовом. -Жить-то надо? Где мне взять деньги на безбедное существование?

— Вам неплохо платят в «Вашем шансе». Правда, на джип не хватило бы. Но можно обойтись и без него.

Юлия Константиновна вздернула вверх подбородок, всем своим видом демонстрируя, что без джипа ей никак нельзя.

— Какими сказками вы кормили всех на работе? Тоже рассказывали про отца — нефтяного магната.

— Какая разница!

— Действительно, никакой! Губарев подумал, что беда молодых людей не в том, что они хотят красивой жизни. Это — нормально. А в том, что они хотят все получить сразу. Без промедления. Ждать для них — подобно смерти. И вот это отсутствие терпения толкает их на любые поступки, чтобы только получить желаемое. Кто в этом виноват, сказать трудно. Но не в последнюю очередь — реклама, которая усиленно промывает мозги сладкой жизнью, показывая ее обманчивую доступность. Если посмотреть телевизор, то сложится впечатление, что одна половина населения России живет в квартирах с евроремонтом, а другая — в особняках за городом. И только ничтожный процент ютится в «хрущобах» и «панелях». Но это же — вопиющий обман. А молодежь верит этому! Ей кажется, что стоит только протянуть руку — и все свалится с неба само собой. Вот и Дашка его в последнее время сердится, что вынуждена себя ограничивать. А на все доводы Губарева, что он не миллионер, обиженно молчит или отворачивается. Или приводит в пример своих одноклассников, у которых родители — коммерсанты и могут своим отпрыскам позволить очень многое. То, чего не может Губарев.

Все эти мысли промелькнули в голове майора, пока он смотрел на секретаршу.

— Ладно, я не буду читать вам мораль. Вы не маленькая девочка, а взрослый человек. И очень жаль, что понятие о нравственности и этике — вам чуждо. Но это уже пробелы вашего воспитания. Пока я ничего не скажу руководству клиники о ваших контактах на стороне. Но в любой момент, руководствуясь интересами следствия, я могу это сделать. Ясно? Если вам удастся что-нибудь еще вспомнить о любовнице Лактионова, звоните. Вы — будущий психолог, любите все анализировать и классифицировать, — выпустил напоследок шпильку Губарев. — Поройтесь в памяти, вдруг найдете что-нибудь еще.

— Почему вы меня все время подкалываете? — капризным тоном протянула Юлия Константиновна. — Между прочим, согласно законам психологии, это означает, что вы ко мне неравнодушны. Просто боитесь в этом признаться. Даже самому себе.

Витька очень правильно сделал, что придавил своими руками ладони Губарева, потому что никогда еще в жизни майор не был так близок к тому, чтобы полностью потерять над собой контроль. Больше всего на свете ему хотелось вцепиться в кудряшки этой наглой особы и драть ее за волосы, драть и драть! Или взять ремень и от души отхлестать по одному месту. Лактионов, кажется, говорил о том, что девочек следует воспитывать ремешком. В этот момент Губарев был с ним абсолютно согласен. Абсолютно! Более того, он готов был претворить в жизнь этот постулат. И немедленно.

Но дать волю своим рукам он не мог, и данное обстоятельство приводило его в состояние бешенства. Чтобы на ком-то выместить досаду, он незаметно пнул Витьку ногой.

— Все. Разговор окончен, — рывком приподнявшись с сиденья, майор вылез из машины. Следом за ним вылез Витька.

— Ну вы даете, всю ногу отдавили, — жаловался Витька, едва поспевая за ним.

— Извини, Вить! Я хотел не тебе врезать, а этой… — Губарев не нашел подходящего слова и смачно сплюнул на землю.

— Понимаю ваши чувства, но все-таки аккуратней надо быть. Думать о тех, кто рядом.

— То-то ты обо мне хорошо думал: кучу синяков наставил, — буркнул майор.

— Если бы видели себя со стороны, то сказали бы мне спасибо. Выглядели вы, как петух перед боем. Такой же задиристый и оголтелый.

Остановившись, майор отвесил шутливый поклон.

— Спасибо!

— Пожалуйста.

— Чувствую я себя ужасно! — признался майор.

— Сочувствую!

— Толку-то от твоих сочувствий! — рассердился Губарев. — Тебе в одну сторону, мне — в другую. До завтра.

Любовница Лактионова — это был факт, менявший многое в устоявшейся картине следствия. Идиллическая картинка брака Лактионова и Дины Александровны оказывалась простой фикцией. Радужный союз трещал по швам. Трещать он начал уже тогда, когда майор узнал о том, что жена покойного вот уже полтора года обманывает его с пасынком. Узнав это, майор по-мужски посочувствовал Лактионову, который был весь в своей работе, а о том, что творилось у него под носом, не догадывался. Скучающая жена обманывает вечно занятого мужа. Ситуация понятная и банальная. Но то, что сам Лактионов имел любовницу, — это уже меняло дело. Получалось, что брак был ширмой, скрывающей скуку двух людей, которые порядком приелись друг другу и поэтому искали развлечений на стороне. В общем-то, и в этом не было ничего особенного. Если поинтересоваться желтой прессой, то можно узнать та-а-ко-е о наших звездах! И треугольники там любовные, и четырехугольники… А все потому, что скучают и не знают, чем себя занять. Попахали бы от зари до зари, сразу бы мысли об амурах вылетели на другой день из головы. Интересно посмотреть на любовницу Лактионова. Соперницу Дины Александровны. Догадывалась ли та, что муж изменяет ей? Или жила в счастливом неведении? Это был любопытный вопрос. Как бы повела себя Дина Александровна, узнав нелицеприятную правду? Губарев поймал себя на мысли, что ему интересна ее реакция…

На следующий день, договорившись по телефону о встрече с Диной Александровной, Губарев сказал Витьке, сидевшему рядом: