Книга Пока муж в командировке - Карина Тихонова

Вот так и набирает покупатель полную корзину дешевого ненужного барахла. И уже возле кассы с ужасом узнает, что сумма покупки перевалила все разумные пределы.

Да, ловят нас в магазинах. Причем ловят все изощреннее и незаметнее.

Я дошла до полок с подсолнечным маслом, прошлась вдоль выставленных образцов. Взять привычное или попробовать что-то новенькое? С одной стороны, брать новое страшно – вдруг фуфло? С другой стороны, интересно – вдруг окажется хорошим?

И тут дребезжащий голосок за моей спиной нерешительно позвал:

– Деточка!

Я живо обернулась. Вообще-то авторские права на это слово принадлежат Ираклию Андроновичу, но сомневаюсь, чтобы он решился на утреннюю пробежку по супермаркету. К тому же голосок был женский.

Позади меня стояла маленькая худенькая бабушка в длинной бесформенной юбке и стеганом тулупчике. На голове у бабушки был повязан роскошный пуховый платок, но мне больше всего понравились ее глаза – голубые, выцветшие и очень добрые.

– Деточка, – повторила бабушка, – а где тут масло для глухонемых? Очки дома забыла, не вижу ничего.

Я остолбенела. Конечно, товаров сейчас пруд пруди, в том числе и самых фантастических, но масло для глухонемых! Про такое слышу впервые.

– А разве бывает такое масло? – спросила я. – Вы ничего не перепутали?

Бабушка немного обиделась.

– Ничего я не перепутала! Зрение у меня плохое, а с головой все в порядке! Рекламу я видела, ее каждый вечер показывают в сериале. Женщина там, приятная такая, молодая… Да вот беда, глухонемая! Видно, что мужа любит без памяти, все время еду готовит! Хочет сказать, что его любит – сладкое делает. А муж тоже симпатичный. Молодец, не бросил жену, есть же порядочные мужчины на свете. Ласковый такой, кушает и приговаривает: «Ах ты, моя затейница!»

Я поняла, о какой рекламе идет речь, и опустила голову, скрывая улыбку.

– Ну что? Есть тут такое масло?

– Есть. – И я сняла с полки пластиковую бутыль с наклейкой «Затея». – Пользуйтесь на здоровье.

– Вот спасибо! – обрадовалась бабушка. – Хочу деду пирожков нажарить. Он у меня глухой стал, не докричишься. А так – нажарю пирожков и кричать не надо. Сам к столу прибежит.

Приговаривая все это, она двинулась дальше. Я проводила ее взглядом, улыбнулась и все-таки взяла проверенное масло. По крайней мере эта марка не скомпрометирована идиотской рекламой.

Я пошла вдоль рядов, размышляя о том, что у всего на свете должен быть предел. Даже у глупости. Но наши рекламщики каждый день доказывают, что глупость бывает беспредельной. Например, реклама этого масла для глухонемых. В самом деле, что за идиотка эта приятная молодая женщина! Не может набраться храбрости и поговорить со своим мужем на нормальном русском языке? Если и впрямь не может разговаривать, то объясните мне, зачем целыми днями торчать у плиты? Не проще ли выучить азбуку для глухонемых?

Ответа на этот вопрос я так и не нашла. Как, впрочем, и на множество других вопросов, которые возникают у меня после показа очередной порции рекламной видеочуши. Поэтому, купив все необходимое, я отправилась на Черемушкинский рынок.

Через полтора часа я вернулась домой, нагруженная сумками и пакетами. Приятно, что у меня есть деньги и их можно тратить, ни перед кем не отчитываясь. Нельзя оставаться без работы, нельзя. Плохо то, что я совсем не умею пользоваться компьютером. Казалось бы, чего проще, иди и запишись на курсы! Спрашивается, почему я столько лет сиднем сидела? Все! Завтра же выберу офис поближе к дому и пойду учиться. А что? Я же не работаю все семь дней в неделю! Есть свободное время, почему не использовать его столь полезным образом?

Я быстро перемыла и почистила яблоки. Яблочный сок Кате очень даже полезен. Сделаю примерно литр. Она же не одна в палате лежит, наверняка захочет угостить соседок. Еще нажарю ей сырников, которые Катька любит. Сварю курочку, белое мясо легкое и не содержит холестерин. Еще притащу ей помидорчиков-огурчиков, овощи всегда хороши. Нужно будет проконсультироваться с врачами, что можно есть выздоравливающему человеку. Говорят, у выздоравливающих зверский аппетит.

Чтобы не было скучно, я включила приемник, нашла позывные «Радио-джаз». Оставила волну с легкой приятной музыкой, принялась за дело.

Нет, новая работа меня просто преобразила! Раньше я возилась на кухне долго, а теперь все делаю буквально за две минуты! Я стала гораздо мобильнее и собраннее! А все почему? Потому что стала ощущать себя независимым достойным человеком, а не домашней собачкой на полном пансионе.

Работа, работа!.. Это то, что держит человека на плаву и никогда не обманывает. Вложишь труд – получишь результат. Иногда он будет значительно меньше затраченных усилий, что обидно. Но иногда результат превосходит самые смелые ожидания. Не течет вода только под лежачий камень. Нужно двигаться! Все время двигаться! И тогда есть надежда на маленькое чудо: тебя заметят и оценят.

Размышляя о своем преображении, я приготовила сырники, упаковала их в специальный контейнер, сохраняющий тепло, выжала сок. За это время успела свариться дивная бело-розовая курочка, купленная на рынке. Я отделила грудку от остальной тушки, завернула ее в фольгу. Перемыла овощи, вытерла насухо, уложила. Огляделась вокруг. Неужели все сделала? Все. Я решительно начинаю себя уважать.

Прием в больнице начинается с двенадцати, сейчас ровно половина. Полчаса уйдут на дорогу, значит, буду на месте вовремя. Привычка к пунктуальности продолжала руководить мной не только на работе.

Перед шестнадцатой палатой я остановилась. Поправила волосы, словно собиралась предстать перед строгим критиком. Впрочем, Катерина и есть мой самый строгий критик.

Я постучала в дверь и, не дожидаясь ответа, вошла. Окинула взглядом четыре койки в поисках подруги. Боже мой! Это Катька? Не может быть! Я подошла к ней, присела на край кровати, опустила сумки на пол.

– Ты чего с вещами явилась? – спросила Катерина. – Решила у нас поселиться?

Катерина превратилась в тень бойкой шумной девушки, которую я знала раньше. Лицо ее сжалось до каких-то смешных кукольных размеров, и от этого возникло неприятное ощущение, будто Катька внезапно состарилась. Состарилась за неполные две недели.

Но характер у нее остался прежним.

– Что ты на меня уставилась, как страус на дверную ручку? – раздраженно спросила Катька, которой наскучило молчание.

Я спохватилась и сказала, что соскучилась.

– Успела меня позабыть?

Я нашла руку подруги, молча пожала ее. Катерина шумно вздохнула, сказала чуть тише:

– Не успела явиться, как уже расстроила. Что, сильно страшная? Только не ври!

– Ну-у-у… Немножко изменилась, конечно, – заюлила я.

– Слава богу, разродилась. От тебя, Мария, добиться правды – как от козла молока.