Книга Корпус 38 - Режи Дескотт

— Я ищу Матье Боара, — говорит она с лестницы.

— А можно узнать, что вы от него хотите?

Она спускается на три ступени. Его глаза устремлены на ее зад. Когда она ставит ногу на землю, он делает шаг вперед. Он высокий, массивный, определенно способный поднять один из этих огромных моторов. Враждебный. Их разделяет только лужа масла.

— Я доктор Ломан. Я бы хотела поговорить с ним об Эрване.

Мужчина хмурится.

— Эрване Данте-Леган.

Мужчина трижды бьет кулаком по корпусу лодки. Сварочный аппарат замолкает.

— Жак! — кричит он.

Из лодки выныривает голова, увенчанная маской сварщика, поднятой на макушку.

— Ну что там?

— Иди посмотри, здесь дама, которая интересуется Арапчиком.

Второй сводный брат Данте скользит вниз по лестнице.

— Что дамочка хочет от Арапчика? — спрашивает он с высоты. — Ему повезло, что такая хорошенькая дамочка им интересуется. Он хоть об этом знает?

Этот моложе своего брата. Худощавее. Живее. У него не хватает одного зуба. Глаза выдают необузданность и агрессивность. Все эти признаки трубят ей об опасности. Она старается обуздать страх. Уговаривает себя. Они ничего не могут ей сделать. Не в своей мастерской. Не могут же они быть настолько глупы. Интересно, что делает Стейнер.

— Я лечила его два года. А здесь я работаю вместе с полицией. Мой коллега пошел задать несколько вопросов в соседнее бистро. Расследуется прошлое Эрвана, чтобы его оправдать.

— Оправдать? За то, что он испортил жизнь нам и своей матери тоже, его нужно оправдать?! Этого идиота?

Сварщик приближается к ней вплотную. Защитной маской задевает ее лоб. Желтые глаза оценивают ее крупным планом. Она с трудом переносит вонь его дыхания.

— А что, если ты поиграешь в доктора с его братьями, а?

Она пятится и упирается спиной в лестницу. Младший заправляет балом, старший в стороне, но следит внимательно.

— Не надо бояться, сучка. Нам бы только чуток позабавиться. Не хочешь ли метлу в зад, а? Как Арапчик? Помнишь, Жерар, как он это любил, метлу в зад? Давай, моя красавица, — говорит он, хватая ее за запястье и проводя ее рукой по своей промежности. — Почувствуй мой паяльник.

Сзади приближается брат, он явно нервничает.

— Слышь, Жак, не надо…

— Отстань. Ты глянь на эту шлюху. Ей же хочется. Видишь, я ничего у нее не прошу. Она сама все делает, — говорит он, вынуждая ее ладонь гладить его гениталии.

Через ткань брюк она ладонью чувствует раздутый половой орган и не может оторвать взгляд от глаз мужчины, в чьей власти она оказалась. Нет сил сопротивляться. Как жертва, неподвижная под взглядом змеи. Стейнер! Что он там копается? Раздается звонок. Не отпуская ее руки, обидчик поворачивает голову. Изо всех сил она сжимает пальцы на том, что гладит. Мужчина разжимает руку. А она — нет. Со стоном он сгибается пополам.

Его брат устремляется к нему. Она пользуется этим и бежит к выходу. Телефон все еще звонит. Она пробирается между лодочными корпусами, моторами и ящиками. Всего несколько метров до двери. Но та закрывается, грохочет и с металлическим клацаньем ударяется о стену. Старший преследует ее, и она вынуждена сделать крюк. Паяльник еще сгибается от боли. В кабинете продолжает звонить телефон. Она кидается туда, хватает трубку и зовет на помощь. У нее нет времени на объяснения. Оплеуха заставляет ее выпустить аппарат. Ее прижимают к столу. Большой держит ее за руки. Паяльник начинает гладить ее промежность, большим пальцем грязной руки проникая в тело через одежду, а другой расстегивает пуговицы.

Комиссар Стейнер раздобыл два или три свидетельства о жизни семьи Боар. Его часть задания выполнена, и Стейнер направляется к мастерской. В пятидесяти метрах он видит закрытую дверь, которая, насколько он помнит, раньше была открыта. Он ускоряет шаг. Напрасно старается ее открыть. Два сильных удара ладонью по двери гремят внутри.

Сюзанна распростерта на столе в окружении десятка глянцевых девушек, предлагающих свое естество. Ей хочется кричать, но Паяльник зажимает ей рот ладонью.

Машина там же, где и была. Стейнер идет вдоль фасада ангара. Выходит к реке и к большому открытому входу с пандусом, спускающимся в воду.

Он проникает в ангар и зовет ее. От сильного удара в живот у него перехватывает дыхание, и он сгибается пополам. Второй приходится по носу. Боль разливается по всему телу. Пятьдесят три года. Уже немолод и отвык получать такие удары. Он старается собраться. Сквозь искры из глаз он видит нападавшего, который готовится нанести следующий удар. Нужна передышка. Стейнер достает полицейское удостоверение. На мгновение противник останавливается. Явно напуган. Стейнер этим пользуется и наносит ему удар в печень. Тот удивлен. Слишком удивлен, чтобы избежать следующего удара. В висок. В подбородок. К комиссару возвращается движение. Но не дыхание. Его враг движется вперед, как танк. Кости не выдержат. Полицейский уклоняется. Разогнавшись, танк кубарем летит по пандусу в воду.

Не дожидаясь, пока он всплывет, Стейнер направляется в глубину мастерской и видит Сюзанну, захваченную вторым Боаром. Стулом по морде, и мерзавец ударяется головой и спиной о дверь, которая со скрежетом открывается. Ограничившись этим, полицейский хватает доктора за руку и тянет к выходу. Взятый напрокат автомобиль увозит их подальше от опасности.

Стейнер за рулем. Его нос уже посинел. У него не было времени вытереть кровь. Словно большая бабочка с синими крыльями уселась у него под глазами.

— Послушайте, если мать и два брата таковы, их можно считать смягчающим обстоятельством для вашего Данте.

— Вы тоже так считаете? И мы еще не видели отчима. Как ваш нос? Он вас здорово покалечил.

— Да уж, спасибо вам, — говорит, он, рассматривая себя в зеркало заднего вида.

— У вас не было с собой служебного оружия?

— Я в отпуске, говорю же. Как вы? Я не опоздал?

— Я была на самом краю, — содрогается она. — Здорово испугалась. Сначала все думала, куда же вы подевались, а потом только о том, как спасти свою шкуру. Теперь мне нужно вымыться. Грязные свиньи.

— Вы уверены, что все в порядке? Вы очень смелая.

— Что вы хотите? — фаталистически произносит она. — Чтобы я пошла по этому поводу к психологу? Скажите? Можно… Можно что-нибудь с ними сделать?

— Что бы вы хотели сделать? Это был неофициальный визит.

— Я могла бы вас полечить.

— Вы психиатр, да? Тогда лучше не надо.

Она нервно смеется. Проделать такой путь, чтобы чуть было не оказаться изнасилованной и любоваться разбитым носом Стейнера. И все это — без всякой причины. Ее соображения насчет детства Данте подтвердились. Машина едет среди пейзажей края света, то есть Европы, которыми ни она, ни он не думают восхищаться.