Книга Если бы красота убивала - Кейт Уайт

Принесли мою спаржу. Я закрыла блокнот и занялась едой. Между тем зал стал постепенно заполняться, в основном это были пары. Поглощая свой обед, я украдкой наблюдала за тем, как они общаются. Разница между теми парами, которые образовались недавно и не могли наговориться друг с другом, и теми, кто вместе достаточно давно, чтобы исчерпать темы для разговора, была очень заметна. Кое-кто иногда бросал взгляды в мою сторону. Наверняка их удивляло, что я делаю одна в деревенском ресторанчике в пятницу вечером. В первое время после замужества мне несколько раз удавалось уговорить мужа провести романтический уик-энд в сельской гостинице. Это входило в мои планы по возрождению наших отношений. Дело в том, что в первые полгода знакомства между нами существовала глубокая связь, но стоило нам официально пожениться, как буквально с первого же дня эта связь начала разрушаться, сначала почти незаметно, но потом со все нарастающей скоростью. Во время этих злосчастных поездок, задуманных как романтические, мой муж не знал, чем заняться, и вообще вел себя странно. В номере он беспокойно ходил по комнате, а за столом вечно вытягивал шею так, словно воротник рубашки был ему тесен. Первым делом я заподозрила даже не пресловутую другую женщину, а наркотики — кокаин, крэк, — но мое собственное частное расследование ничего такого не обнаружило. В конце концов я, конечно, узнала истинную причину: поневоле будешь метаться и ерзать, когда задолжал букмекеру двадцать тысяч.

«Когда-то еще мне доведется сидеть в таком месте с мужчиной?» — думала я. Полгода назад я еще не была готова к более или менее глубоким отношениям, но в последнее время меня что-то сильно потянуло на романтику. С Кайлом я, конечно, в такое местечко ни за что не попаду. Во-первых, наши отношения довольно быстро сходят на нет, а во-вторых, он вообще боится как черт ладана даже отдаленного намека на романтику. Такое больше подходит мужчинам вроде красивого и обходительного доктора Херлихи. Интересно, где он сейчас? Может, показывает свою нью-йоркскую берлогу вашингтонской подружке, прикатившей на выходные? Как ни странно, эта мысль была мне неприятна.

Я перестала прислушиваться к разговорам и постаралась сосредоточиться исключительно на еде, ни о чем больше не думая. К тому времени, когда я выпила кофе и попросила счет, зал был полон под завязку. Проходя на обратном пути мимо бара, я увидела, что и там полно народу — возле стойки собралась целая толпа, а у стены за столиками под белыми скатертями в клубах табачного дыма тоже сидели люди. В коридоре хозяйка сосредоточенно читала журнал бронирования, по-видимому выискивая имена только что прибывших мужчины и женщины. Мой уход остался незамеченным.

Выйдя на узкую длинную веранду, я в первый момент опешила: пока я ела, на улице сильно похолодало. К тому же стало темно хоть глаз выколи. А я-то как дура пришла пешком. Хотя до дома Лэндона было недалеко, перспектива прогулки по холоду да еще и в темноте меня как-то не прельщала. На веранде стояли кресла-качалки. Я села в одно, достала мобильник и стала звонить Лэндону. Пора бы ему подъехать. Если я попрошу его забрать меня отсюда, он как мужчина старой закалки не сочтет это капризом. Странно, но на мой звонок ответил автоответчик. Час, когда Лэндон обещал приехать, давно миновал, а он обычно пунктуален до безобразия. Только бы с ним ничего не случилось в дороге.

Я встала с кресла-качалки, застегнула свой кардиган, спустилась с веранды и вышла на главную улицу. Впереди горели уличные фонари, кроме того, свет падал из окон второго этажа дома, где располагалась антикварная лавка. Я пошла по улице, звуки, доносившиеся из ресторана, стали удаляться. Вот кто-то открыл дверь, и нестройная какофония голосов на несколько секунд зазвучала громче; затем на стоянке хлопнула дверца машины. Я миновала небольшой универмаг, на его двери висела табличка «Закрыто», потом антикварную лавку. В окно второго этажа было видно какую-то женщину, наверное, это хозяйка, живущая над своей лавкой. Сам дом похож на тот, в который четыре года назад переехала моя мать, и он тоже окружен белым забором из штакетника.

Подумав о матери, я вспомнила, что она когда-то подвалилась со мной своими соображениями насчет странных совпадений. Мама считает, что как минимум половина всех событий, которые мы приписываем случайностям, не видя между ними связи, на самом деле таковыми не являются. Они связаны, хотя и необязательно напрямую, и если копнуть достаточно глубоко или присмотреться к ним получше, можно эту связь заметить. Мама завела этот разговор вечером того дня, когда у нее в гостях побывали два моих брата с женами. Она пригласила их на обед, и обе невестки привезли по лимонному торту. Я в те выходные была дома и позже, загружая посуду в посудомоечную машину, заметила, что, дескать, какое удивительно совпадение вышло с тортами. В ответ мама сказала, что это не такая уж случайность. Возможно, пояснила она, в одной из кулинарных передач, которые ведет по телевизору Марта Стюарт, недавно давали рецепт лимонного торта, и обе женщины его записали. А может быть и так, продолжала она рассуждать, что Эми неделю или две назад в разговоре с Сидни упомянула, что собирается принести на обед лимонный торт. Сидни могла тогда слушать ее вполуха, но идея у нее отложилась, хотя источник, откуда эта идея пришла, напрочь улетучился из головы, и позже ее «осенило»— она решила испечь лимонный торт, считая, что сама до этого додумалась. А возможно и еще одно, несколько даже зловещее объяснение. Сидни могла узнать о планах Эми и решила ее переплюнуть: испечь такой же торт, только вкуснее (он и правда получился вкуснее).

Я задумалась, какое объяснение мама предложила бы на этот раз. Если бы я сказала, что возможное отравление Такера Бобба грибами и неудавшееся покушение на Кэт — удивительное совпадение, а она бы с этим не согласилась. Мама отметила бы что и Такер и Кэт — люди сложные, им нетрудно нажить себе врагов, так что вероятность быть отравленными у обоих больше, чем у среднестатистического человека. А возможно и другое — тот, кто пытался отравить Кэт, знал о циркулировавших слухах, будто Такер отравился ядовитыми грибами, и они его вдохновили, хотя сам он мог об этом даже не догадываться. Или же человек, пытавшийся убить Кэт, нарочно использовал яд, чтобы ее смерть впоследствии связали со смертью Такера. Отравлены два главных редактора. Это могло навести на мысль, что кто-то в отрасли точит топор на главных редакторов или на женские журналы вообще, и человек этот ухитрился полгода назад отравить Такера Бобба, а теперь принес в дом Кэт коробку со смертоносными конфетами. Такая гипотеза отвела бы подозрения от людей из близкого окружения Кэт и ее ближайших коллег.

Если дело обстоит именно так, значит, убийца очень умен. Он тщательно продумал план действий. Кроме того, это означает, что он достаточно хорошо знает журнальную среду, чтобы быть в курсе слухов, ходивших о смерти Такера Бобба. Только одна нестыковка: убийца не знал, что Бобба отравили не в Нью-Йорке, а в округе Бакс, и это делает версию о заговоре против главных редакторов маловероятной. Я дошла до Персиковой улицы, где жил Лэндон. Перед тем как свернуть за угол, от которого мне предстояло пройти еще два квартала, я остановилась и оглянулась назад. Ни на улице, ни на тротуаре никого не было, тишину нарушал только шум ветра в ветвях деревьев; из-за этого казалось, что сейчас не поздняя весна, а осень. Пока я стояла, свет в окнах над антикварной лавкой погас. Я пошла дальше, прибавив шаг. Персиковая улица шла немного в гору, здесь фонарей было меньше, и хотя в некоторых окнах горел свет, многие дома стояли темные, — их обитатели либо куда-то ушли, либо легли спать. На какую-то секунду ветер внезапно прекратился, словно его кто-то выключил, а потом подул с новой силой. Деревья качались так, что листья серебрились в лунном свете. Дом Лэндона еще не был виден, но я знала, что он совсем рядом, сразу за изгибом дороги. Внезапно где-то впереди меня, рядом со стоящей машиной, раздался какой-то скребущий звук. Я еще и испугаться не успела, как из-под машины выскочил опоссум, пробежал по тротуару и скрылся где-то на заднем дворе ближайшего дома. Наконец я увидела впереди дом Лэндона и сразу поняла, что он приехал. Уходя, я оставила включенной только лампу в гостиной, но сейчас свет горел и в его спальне, и над входной дверью. На радостях я перешла набег и бежала до самого дома. Открыв дверь своим ключом, я влетела в прихожую и крикнула: