Книга Штрафники на Зееловских высотах - Роман Кожухаров

– Где Венгер? – перебил его Хаген. – Он жив?

– Он жив… – крикнул Херминг. – Герр унтерфельдфебель назначил его вторым номером к Фромму. Теперь они – один расчет. А лейтенант Дамм убит. Теперь герр унтерфельдфебель командует подразделением…

– Убит? – переспросил Хаген. – Как убит?

– Снаряд!.. На левом фланге прорвались русские танки, – крикнул солдат. – Первое подразделение перебросили туда… «Иваны» зажгли два «хетцера», еще три – вывели из строя… Мне надо спешить… Расчеты… они ждут моих ракет. Готовьтесь…

Херминг пополз вперед. В тот же момент рука Отто натолкнулась на заряд. Он скатился с края траншеи и упал на дно. Черт возьми, надо было напомнить Люстигу, что труба «дымохода» приведена в боевую готовность. Он уже привел в действие магнитную систему запала.

XXXV

Пожар на хуторе, вызванный прямыми попаданиями нескольких снарядов во время артобстрела, затухал. Огонь пожирал хозяйский дом. Строения по периметру уже дотлевали. Обглоданный ярко-красным пламенем скелет крыши сложился и с треском рухнул вниз, подняв целое облако искр.

Рожденные пожаром отсветы отбросили зловещие, кроваво-красные блики на корпуса нескольких «самоходок», двигавшихся вдоль хуторских позиций. Их граненые, бронированные бока словно были залиты жирно блестевшей в ночи кровью. Они пятились, неуклюже пытаясь маневрировать и одновременно вести огонь.

Стрельба у них получалась беспорядочная, в нескольких направлениях. Будто действительно эти огромные раненые чудища истекали кровью, тщетно пытаясь спастись и отбиться от стаи еще более страшных хищников.

Вот одну из машин бросило набок от взрыва, вспучившегося огненным шаром под левой гусеницей. Это был «хетцер». «Самоходка» беспомощно вскинулась левой стороной и вздрогнула всей своей массой от еще одного взрыва, потрясшего ее изнутри. Целый сноп пламени разом охватил машину, и вся она вспыхнула, словно охапка сухого хвороста.

Это пламя высветило движение русского танка. Его рыскающая, волчья траектория наискосок перечеркивала путь всего стада испуганных «хетцеров». Вот один из «егерей» попытался упредить вражескую машину, но его движения были слишком замедленны для того, чтобы поймать экипаж дерзких «иванов» в прицел.

Снаряд, выпущенный из «хетцера», прошел мимо Т-34 и исчез во тьме. Русский танк, взревев двигателями, лишь прибавил скорость и стал описывать небольшую дугу, одновременно стремительно разворачивая башню с длинной 85-миллиметровой пушкой.

«Самоходки» не успели как-то изменить свое положение, когда из русского танкового орудия прогремел выстрел. Снаряд, как в масло, вошел в нижнюю часть трапециевидного бока «самоходки».

Оглушительный взрыв потряс машину, разворотив всю верхнюю часть корпуса. Скорее всего, вражеский снаряд угодил в боекомплект «хетцера». От страшной мощи сдетонировавших снарядов стальная броня «самоходки» лопнула, как мыльный пузырь, разметав куски брони на десятки метров вокруг.

XXXVI

– Отто… – крикнул Люстиг, с силой дернув Хагена за рукав шинели. – Отто… я нашел, нашел… – кричал он, тряся перед лицом Хагена трубой «панцершрека».

Хагену понадобились доли секунды, чтобы выйти из шокового состояния, в которое поверг его вид гибнущих «самоходок».

– Она заряжена!.. – закричал он в ответ. – Скорее, скорее… Мы должны зажечь его…

Он скорее инстинктивно, чем по воле разума, рванул в сторону горящих «самоходок».

– Куда ты?! – попытался ухватить его за руку Люстиг. – Нам надо оставаться здесь. Ты слышал распоряжение Хорста? Черт возьми, старший стрелок Хаген!..

– Здесь, здесь… – остановился Отто, разворачиваясь. – Да… Мы должны дождаться ракеты Херминга… Если он еще жив…

Он оглянулся в сторону подбитого русского танка. Ночной воздух, который побледнел, слегка подернувшись предзаревой серостью, то и дело озарялся вспышками выстрелов башенных орудий русских танков. Они наступали по всему фронту раскрытым веером, с левого фланга, стремясь охватить всю ширину немецкой обороны.

Черные клубящиеся силуэты все четче прорисовывались в окоеме светлеющего горизонта. Черт возьми, теперь героическая миссия Херминга становилась ненужной. Если он еще жив и его не постигла участь «дымоходника», подмятого гусеницами русского монстра.

Вдруг впереди, метрах в двухстах, вверх взвилась белая ракета. Она поднялась по дуге и на миг замерла на месте, словно зацепившись своим парашютиком за невидимый гвоздь или осколок, вонзившийся в небесную твердь и застрявший в ней. Но вот ракета стала медленно опускаться вниз, освещая и без того хорошо видное поле. Три… пять… семь вражеских танков расстреливали позиции «самоходок» и хутор по фронту.

Позади раздались неясные крики. Хаген, обернувшись, разглядел рослую фигуру унтерфельдфебеля. Хорст, выделяясь над траншеей забинтованной головой, что-то истошно кричал. Может быть, это был приказ отступать?

– Какого черта ты ждешь? – вдруг взъярился Хаген на Люстига. – Труба заряжена…

– Нет… – завопил Люстиг. – Хорст зовет нас. Смотри… он машет… всем отступать…

– Отступать? – зарычал Хаген и, схватив Люстига двумя руками за воротник, начал его трясти. – Там, впереди, Херминг. Ты видишь ракету? Стреляй, стреляй!..

* * *

Оборона противотанкового подразделения дивизии «Курмарк» в районе хутора Хаттенов сумела ненадолго сдержать первую атаку русских танков. Когда на помощь передовым подразделениям русских «самоходок» и танков пришло подкрепление из района канала Гаупт Грабен, атака возобновилась. Ее вторая волна, несмотря на потери в живой силе и бронетехнике, смяла упорное сопротивление обороняющихся.

Расчеты «панцершреков» были почти полностью уничтожены, за исключением нескольких контуженых и раненых солдат, которым удалось спастись и с остатками разгромленного противотанкового батальона САУ отступить к подножию Зееловских высот – последней, третьей линии обороны неприступного фашистского рубежа у «ворот Берлина».

Глава 5

Огневой вал

I

Артобстрел фашистских позиций начали «матушки»[15]. Протяжный, низкий гул одиночных выстрелов 122-миллиметровых гаубиц разорвал затуманенное пространство одерской поймы, словно прошил его толстенными стальными тросами.

Сырость предутреннего часа до нитки промочила бойцов аникинского взвода, зацепившихся за пологий скат небольшой высотки. Точнее было назвать эту приподнятость почвы бугорком. Торчала она на внешней к немцам стороне шоссе, пересекавшего сектор атаки поперек.

Справа скат высотки окаймлял периметр заполненных водой канавок. Их хитроумный узор, проблескивавший в ночи отсветами огневых вспышек, теперь был окутан туманной дымкой. Пелена непроглядной, низко стелившейся по земле сырости затянула весь обзор на километр вперед.