Книга Ключ к тайне - Елена Чалова

Девушка тряслась от страха, сжавшись в комочек и вдыхая затхлый запах пыли и бумаг. Сперва до нее еще доносились какие-то звуки: шаги и голоса, потом все стихло, в комнатушку так никто и не вошел, видимо, плащ, висевший в другом шкафу, оказался сегодня не нужен. Постепенно Рада вообще перестала что-либо слышать, кроме собственного дыхания и шума крови в ушах. В какой-то момент ей показалось, что она уже потеряла сознание и даже при всем желании не сможет пошевелить ни ногой, ни рукой. Испуганная девушка дернулась, дверца, скрипнув, приоткрылась. Она хотела закрыть ее обратно, но передумала.

Света в комнатке не было, потому что не имелось окон, но через щелочку все же проникал воздух. Рада еще немножко поерзала, восстанавливая кровообращение в затекших членах, а потом принялась размышлять о Терезе и причинах, которые побудили ее придумать этот странный путь, состоящий из знаков и намеков. Как там дядюшка говорил: Терезочка считала, что всякое знание должно дойти до людей. Сам дядюшка, видимо, так не считал. Он говорил, что люди могут быть не готовы. «Что же мы, черт возьми, ищем? Машину времени? Знание, к которому люди не готовы? Янтарную комнату?» Еще пару дней назад Раде и в голову бы не пришло, что такому ценному предмету искусства, как Янтарная комната, лучше оставаться хорошо спрятанным. Но в этом странном городе, куда она приехала не по своей воле, все знания, все привычные вещи и представления вдруг искажались и поворачивались к девушке чуждой и странной стороной.

Сегодня, коротая время до вечера, она прочла брошюру, взятую с полки в комнате Николая Андреевича. Брошюрка так и называлась: «Янтарная комната». Рада прочла только первые две главы и с удивлением узнала, что Янтарная комната была создана именно здесь, в Кёнигсберге, в Королевском замке. В качестве главных мастеров брошюра называла розенкрейцера Готфрида Туссо и некоего Шлюттера. Они создали отделанный янтарем кабинет в 1709 году и доложили королю, что самый большой магический объект, когда-либо созданный руками человеческими, завершен. Дальше, по свидетельству очевидцев, во дворце началась форменная чертовщина. Сходили с ума и выбрасывались из окон необразованные слуги и благородные рыцари, в пустых комнатах слышались голоса и вспыхивали таинственные огни… Король, обеспокоенный происходящим, призвал старца-схимника, святость которого признана была даже его собратьями-монахами. Старец в комнату и входить не стал. Он стоял в дверях и смотрел, как переливается свет по янтарным панелям, образуя лики и образы, и душа схимника, из которой он молитвой и постом много лет изгонял всякие чувства, наполнялась ужасом и печалью. Старец сказал королю, что тот навлекает на себя и свою страну огромное несчастье и бедствия Пруссии будут неисчислимы. Фридрих приказал разобрать кабинет и спрятать подальше злополучные янтарные панели. Он изгнал из страны Шлюттера, послав вдогонку своего доверенного человека с приказанием убить мастера. Туссо был обвинен в государственной измене, заключен под стражу и прожил в каземате очень недолго.

Наследником престола стал Фридрих-Вильгельм I, который прекрасно знал о Янтарном кабинете, но ему даже в голову не приходило восстанавливать его – слишком свежи были в памяти многих недавние события. А вскоре… вскоре Фридрих-Вильгельм поразил европейских монархов, осведомленных о его скуповатости и расчетливости. Он сделал широкий королевский жест и подарил Янтарный кабинет императору Петру I, который как раз в то время колесил по Европе. Тот приказал собрать кабинет в Петергофе. Сам царь был доволен новой игрушкой, но он мало времени проводил во дворце, занят был государственными делами и Янтарной комнатой, которую почитал за красивую игрушку, не интересовался. А вот других людей она манила и пугала. Известно было, что никому не удавалось провести там ночь: пара смельчаков просто не дожила до утра. Слуги отказывались входить в комнату поодиночке даже для уборки. И лишь поручику Режскому повезло выиграть пари с сослуживцами и без всякого вреда для себя переночевать в Янтарной комнате, и то лишь потому, что «зело был пьян и валялся на полу аки бревно бесчувственное». Наследники Петра Великого пытались по-своему бороться с тем чуждым, что чувствовали они в комнате. Регулярно приглашались самые благочестивые монахи, служились литургии, панели завешивались рясами и одеждами святых. Несколько монахов умерли от разрыва сердца во время ночных молитв в кабинете. Порой там находили мертвых слуг, но кого в России волновали такие мелочи?

Панели – причем только те, что создали Шлюттер и Туссо – были вывезены нацистами из России в 1941 году. Они вернулись в Кёнигсберг, ибо так было предначертано, и поступили в распоряжение Альфонса Роде, который являлся директором Музея янтаря в Кёнигсберге. Парадоксальным образом период середины XX века описывался автором брошюры с меньшей уверенностью, чем века XVIII и XIX. Никто толком не знал, что именно делал Роде с янтарными панелями. Слухи, конечно, ходили разные. Автор добросовестно перечислил все гипотезы: начиная от чертежей суперскоростных летательных аппаратов, которые якобы были зашифрованы в узорах янтарных панелей, и заканчивая древними и первобытными силами, которые томились, связанные старинными заклинаниями. Толком же никто ничего не знал. Даже смерть директора и его жены осталась странным образом сомнительным событием. Поговаривали, что их вывезли американцы, устроив подмену тел.

То ли все эти мысли были не слишком своевременны для того, кто сидит в темном шкафу в комнате, где нет света, то ли просто нервы сдали, но Ираде вдруг показалось, что сквозь щелочку в двери на нее кто-то смотрит. Она опять пустила в ход ногти, плотно притворила дверцу и положила ладонь на грудь, нащупывая медальон.

Человек – существо внушаемое и обожающее, когда о нем заботятся. Рада всегда была обычной девочкой, не слишком увлекалась всякими мистическими моментами, но медальон, подаренный Терезой, восприняла именно как оберег. Она носила его не снимая и в трудные моменты привычно касалась пальцами теплого металла, обводя странные узоры, нанесенные на него неведомыми мастерами. Это всегда успокаивало, но теперь… Она сжала в ладони медальон, пытаясь понять, как вещь, принадлежавшая ей столько лет, практически превратившаяся в часть тела, могла вдруг стать чужой. Чуждой настолько, что причинила боль. Сейчас металлический кружок как ни в чем не бывало покоился в ложбинке между грудей и был на ощупь теплый, как и положено металлу.

Рада с содроганием вспомнила женщину с темными глазами и как ее палец указал на медальон, который – минуточку! – который вообще был под свитером, то есть видеть его она не могла. «Не будь дурой, – одернула себя Рада, – она о нем знала. Господи, во что же это я ввязалась?» Тут же в памяти всплыли слова Скво об опасности, которая подстерегает Раду в этом городе. Помимо воли пальцы ее принялись обводить буквы и знаки, девушка притихла и то ли впала в оцепенение, милостиво лишенное страха и других чувств, то ли просто задремала.

Когда Алекс открыл дверь комнатушки, сердце его билось тревожно. Они заранее договорились, что выждут до двух часов ночи, а уж потом покинут свои укрытия и приступят к обследованию хранилища. Как он и предполагал, в мужской туалет вечером никто не сунулся, и Алекс провел в нем не слишком приятные и содержательные, но спокойные часы. Он не включал фонарик, чтобы не выдать своего присутствия, но в туалете имелось небольшое окошко, до половины замазанное белой краской, а потому хоть какой-то свет в помещение проникал. За Раду он не переживал до того момента, пока не вошел в читальный зал. Он присел на корточки и обвел помещение лучом фонаря, отыскивая девушку, позвал ее шепотом… но никто не откликнулся. Зато он увидел то, чего не заметила не слишком внимательная дежурная: рюкзак Рады лежал на полу подле стены, засунутый под стол.