Книга Роковое место - Михаил Черненок

– Как вам понравился Олег Иванович Лобастов?

– Красивый и скромный интеллигент, – сказал Лимакин.

– Но мало компетентный в интересующем нас деле.

– Оказавшись на его месте после трехнедельного загара на Канарских островах, ты тоже не блеснул бы компетенцией о том, какие дела творились в Фонде за время твоего отсутствия.

– Зато как мило он охарактеризовал Багину…

– У тебя о ней другое мнение?

– Такое же, только без любовного восхищения.

– По-моему, Лобастов не восхищался Владой. Просто высказал о ней свое мнение, вроде служебной характеристики. Если уж на то пошло, то таким секретарем-референтом не грешно и восхититься.

– Да, ничего не скажешь, умная женщина. Такая может придумать криминальный сюжет похлеще Агаты Кристи.

– Ты к чему гнешь?

– К тому, Петя, что вдруг мадам Багиной захотелось, чтобы вместо пятидесятилетнего толстяка Чешуякова президентом фонда стал стройный красавчик-холостяк Лобастов, а она, умничка, останется при нем секретарем-референтом.

Лимакин засмеялся:

– У тебя самого полет фантазии не хуже, чем у знаменитой детективщицы.

– Не скаль зубки. От красивой умницы можно ожидать любого коварства. Кстати, и Лобастов почему-то в холостяках засиделся. Двукратный олимпийский чемпион, пули посылает тютелька-в-тютельку, ездит в шестисотом «Мерседесе», а до тридцати пяти лет не может жениться. Как думаешь, он не голубой?

– Сексуальной ориентацией Олега Ивановича я не интересовался. Хватов вон тоже холостячит.

– Не сравнивай отпетого бабника с интеллигентным мужчиной. У Хватова в блудливых глазах светится: «Девки, я люблю вас! Будьте бдительны!», а Лобастов даже говорить о женщинах стесняется. Если он не голубой, держу пари, что Влада охмурит Олега Ивановича.

– Давно вынашиваешь такую версию?

– Когда вы всей толпой читали интернетовский некролог, я исподтишка наблюдал за Лобастовым и Багиной. Они так эффектно выглядели, что мне невольно запала мысль об этой парочке.

– Если всех эффектно выглядящих подозревать в неблагонадежности…

– Всех я не подозреваю, – перебил Лимакина Голубев. – Речь веду о конкретных людях, и тому есть причина. Перед тем, как пригласить вас на просмотр некролога, у меня с Владой состоялся конфиденциальный разговор. Влада будто случайно проговорилась, что полмесяца назад Маласаев предлагал ей королевскую зарплату, если согласится перейти от Чешуякова к нему. А Чешуяков вроде бы шуткой ответил Маласаеву: «Она уйдет только через мой труп».

– Мало ли что можно сказать в шутку.

– Петя, не гони лошадей. Слушай дальше. Влада только намекнула на неравнодушие к ней Маласаева, а Лобастов, рассказывая, как Маласаев интересовался слабостями Багиной, развил этот намек. Скажи, не тонко сработано?…

– Обычно, где тонко, там и рвется.

– Вот и я о том же. Пусть считают, что запудрили нам мозги, но мы не лыком шиты, – Слава скосил взгляд на молчавшего Бирюкова. – Игнатьич, ты не задремал?

– Нет, анализирую полет твоей мысли, – ответил Антон.

– И как она летает?

– Серединка на половинку.

– Однако, согласись, логика в моей версии присутствует.

– Логически можно обосновать что угодно, кроме мистики.

– Мои рассуждения построены на свойственных людям пороках.

– В этом отношении из всех подозреваемых самым «порочным» является Виталий Осипович Хватов. Господин Маласаев, по словам Щепина, тоже бизнесмен не в белых перчатках. Но о пороках Багиной и Лобастова у нас никаких сведений нет.

– Ну как же, Игнатьич… А интимная связь Влады с Чешуяковым, которую она не отрицает?

– Для незамужних привлекательных секретарш это настолько банально, что судить по такому факту об их порочности в целом не совсем серьезно. Тем более нельзя считать, что, если женщина умна, значит, опасна. Умные обычно просчитывают не только выгоду от рискованного поступка, но и возможные негативные последствия.

Голубев усмехнулся:

– Вот навалились двое умных на одного недотепу.

– Если не согласен с нашими возражениями, выкладывай дальнейшие аргументы, – сказал Бирюков.

– Нечем, Игнатьич, мне дальше аргументировать, кроме того, что все трое из подозреваемых «заказчиков» так или иначе повязаны с мадам Багиной. И ни одного из них в день убийства Чешуякова не было в Новосибирске.

– Заказчик – не киллер. Он может находиться за тридевять земель от места преступления, но это не обеспечивает ему бесспорное алиби.

– Однако повод помутить воду есть.

– В мутной воде рыбу легче поймать. Сейчас дело раскрутилось так, что заказчик вот-вот проявит себя. Надо только не упустить его. Кстати, с Сухановым разобрался?

– Полностью. Причиной внезапного разворота мотоцикла, как мы и предполагали, явилась оброненная Фишкиной сумка. С убийством Чешуякова тот случай совершенно не связан, – ответил Голубев и сразу спросил Лимакина: – Петя, Хватов при допросе не катил бочку на Германа?

– Пытался свалить на него сто семьдесят две тысячи, замыленные от продажи «Бомбардье», да быстро понял, что доказать такой финт не может.

– На заготовленный приказ об увольнении и на обнаруженную в сейфе Чешуякова копию кассового ордера как Виталий Осипович отреагировал?

– О приказе, мол, ни сном ни духом не ведал. А в том, что получил от Миончинского двести пятьдесят тысяч наличными, он откровенно признался еще до того, как ему предъявили этот ордер.

– Чтобы Хватов стал более откровенным, надо было припугнуть его задержанием под стражу.

– За что?

– За организацию заказного убийства.

– А факты где?

– Взял бы да придумал что-нибудь.

– Я запрещенными приемами не пользуюсь.

– Коли такой щепетильный, предъявил бы Осиповичу обвинение в хищении фондовских денег. Проступок-то явно уголовный.

– Фонд к нему никаких претензий за эти деньги не имеет. Если всех таких «уголовников» задерживать, некуда сажать их будет.

– Ну, тогда подписку о невыезде у него взял бы…

– Вот это мы с Антоном Игнатьевичем догадались сделать без твоей подсказки.

– Молодцы, что хотя бы на пустяк хватило ума, – добродушно подтрунил Слава. – Как Хватов воспринял такую меру пресечения?

– Без восторга, но расписался.

– Чует, что погорел с «Бомбардье». Что-то у меня на хапугу зуб разгорается. Напрасно отпустили дельца до моего приезда. Интересно, как он прокомментировал бы интернетовский некролог…