Книга Лорд-грешник - Мэдлин Хантер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не любовь, нет, – прошептала она.
– Я рад.
Линдейл опустил руку ей на колено и снова поцеловал запястье. Наблюдая, как он занимается любовью с маленькой полоской ее тела, Брайд с трудом подавила желание прижать его к себе, что так бесстыдно делала совсем недавно. Он же все раздувал пламя, тлевшее всю ночь, и ее куда-то медленно несло волной чувственного возбуждения.
Такое случалось с ней и прежде, но в этот раз все было по-другому, и желанным человеком в ее полусне был Линдейл, а не Уолтер.
Внезапно граф выпрямился и, продолжая ласкать ее руку, заглянул ей в глаза. Брайд не сомневалась: он знает, что ему легко возбудить ее. Об этом говорило выражение его лица, на котором было отчетливо написано: я хочу тебя, и ты будешь моей.
Брайд с тревогой посмотрела на сестру. Голова Анны была повернута к окну, но она по-прежнему ничего вокруг не замечала.
– В следующий раз я возьму с собой Джоан или Мэри.
– В следующий раз вы никого с собой не возьмете. Если меня одурачили этими гравюрами, я не хочу, чтобы об этом узнал весь свет.
Помещение для зрителей было набито битком.
Эван стал объяснять, как проводится аукцион и что покупатель сам обязан внимательно исследовать приобретение.
– Специалисты, работающие здесь, стараются не иметь дела с вещами сомнительного происхождения, однако установить подлинность в конечном счете должен тот, кто их купил.
Вернувшись наконец к действительности, Анна с глупым видом оглядывала стены, увешанные картинами, и столы, загруженные фолиантами и предметами искусства.
– Тут, наверное, можно проводить целые дни.
– Я часто так и делаю, – заметил граф. – Это всегда удовольствие.
Некоторые картины привлекли внимание Анны, и она сразу направилась к ним, но когда Брайд хотела последовать за ней, Линдейл остановил ее.
– Пусть себе идет. Мы должны заняться более важным делом.
Граф провел Брайд через комнату и поманил одного из служащих, наблюдавшего за помещением.
Тот знал его, как, впрочем, многие в этом заведении: Эван был их постоянным клиентом, и организаторы аукциона надеялись продать кое-какие гравюры, унаследованные им от дяди Дункана, которые он не хотел оставлять себе.
– Лорд Линдейл, какая честь для нас. Чем можем быть вам полезны?
– Я хотел бы поговорить с мистером Доддом. Это касается серий, которые я приобрел у вас в прошлом году.
Лицо служащего слегка вытянулось, но взгляд, брошенный им в сторону Брайд, свидетельствовал, что неопределенное упоминание серий было ему понятно. Эти серии предлагались на закрытом аукционе, их никогда не выставляли для зрителей.
– Пожалуйста, пройдите со мной.
Мистер Додд встретил посетителей в элегантном кабинете, украшенном дорогими предметами искусства. Сразу перейдя к делу, Эван объяснил причину своего беспокойства.
– Теперь, когда охотничий азарт прошел, у меня появились сомнения в подлинности серий. Конечно, это не отразится на вашем заведении. Я просто хочу задать несколько вопросов по поводу их происхождения.
Мистер Додд, которого сначала насторожила тема беседы, доброжелательно улыбнулся:
– Происхождение безупречно, уверяю вас.
– Но при продаже не давалось объявлений и не сообщалось имя продавца.
– Анонимность требовалась в связи с содержанием этих гравюр. Я уверен, что вы понимаете.
– Разумеется. Однако сейчас я хотел бы узнать, где серии хранились все эти столетия.
– К сожалению, я не могу удовлетворить ваш интерес. Клиенты ждут от нас осторожности. Когда со временем будет продаваться ваша коллекция, полагаю, наследники тоже захотят, чтобы мы уважали их желание остаться неизвестными.
– Сэр, у меня очень существенные вопросы по поводу серий. Я полагаю, вы тоже не хотите, чтобы мои подозрения стали известны публике. Если вы не поможете мне выяснить правду, вряд ли моя коллекция, или коллекции моего дяди, или моих друзей будут когда-либо проданы у вас.
– Лорд Линдейл, это в высшей степени неразумно. Вы ставите меня в невыгодное положение.
Именно такого положения граф и добивался. Он тут же предъявил мистеру Додду две пластины.
Когда молчание стало гнетущим, Эван решил немного подсластить пилюлю.
– Я не требую от вас точного имени – нескольких намеков будет достаточно.
Мистер Додд чуть повеселел и, покачивая головой, некоторое время обдумывал предложение Линдейла.
– Могу сказать, что серии были частью имущества джентльмена, умершего два года назад. Речь идет о человеке высокого положения – его семья предложила нам серии через посредника.
– И вы уверены, что посредник представлял именно эту семью? Возможно, он просто воспользовался их именем?
Лицо мистера Додда вытянулось и начало покрываться краской.
– Мы знали человека, обратившегося к нам, и были удовлетворены представленными доказательствами.
– О да, разумеется. Если вы найдете способ осведомить меня насчет имени посредника, я приму это во внимание.
Поднявшись, Эван предложил Брайд руку, давая этим понять, что не обязательно называть имя при свидетелях – его можно послать отдельно.
Когда они вернулись в демонстрационный зал, Брайд выглядела подавленной.
– Я даже не представляла, насколько легко сбыть подделки, но «Modi»… Чем дольше я об этом думаю, тем больше уверена, что они именно то, чем кажутся.
Наверняка час назад Эван с этим согласился бы, но встреча с мистером Доддом поколебала его уверенность. Если он правильно истолковал реакцию Додда, у того не было доказательств, и вряд ли серии действительно принадлежали семье покойного.
В этот момент к ним торопливо подошла Анна, такой оживленной Эван ее еще не видел.
– Брайд, ты никогда не угадаешь, что я нашла. Одну из гравюр отца. Она вон там, на столе. Это его речной бог – помнишь, с той статуи в Риме? Представь мою радость…
– Ничего удивительного. Здесь, где выставлены сотни гравюр… – Резко оборвав сестру, Брайд приложила руку к голове и поморщилась. – Все было прелестно и в высшей степени поучительно, лорд Линдейл. Благодарю вас за приглашение, но у меня от всех этих загадок закружилась голова. Вы не будете против, если мы вернемся на Белгрейв-сквер?
В этот момент Брайд напомнила Эвану актрису любительского театра, не слишком умело пытающуюся притвориться, что ей дурно. Он видел, как она крепко обнимает Анну за плечи и что-то шепчет ей на ухо.
Едва сестры Камерон вышли из кареты у дверей его особняка, Эван сразу приказал кучеру вернуться туда, откуда они только что приехали.
В демонстрационном зале он без промедления направился к столам, где лежали большие папки с гравюрами. В основном это были репродукции, предназначенные для продажи.